Кот олигарха. РОМАН - Петр Карцев

В противоположном углу на другой койке лежала Аня, тоже укрытая до подбородка и смотревшая на Лену снизу вверх огромными синими глазами без всякого особого выражения. Рядом с ней на желтом деревянном стуле сидел Боллинг, правая рука которого была у Ани под одеялом.

Лена неуверенно улыбнулась.

– Иди теперь, – хрипло сказала Аня, обращаясь, вероятно, к Боллингу, но продолжая смотреть на Лену.

Он неторопливо извлек руку, с легким кряхтением встал, обошел Лену в дверях и, не сказав ни слова, нырнул в коридор. Его шаги замерли в отдалении.

– Подходи, что стоишь, – сказала Аня.

От ее обычной офисной манеры почему-то не осталось следа. Голос ее был тихим и каким-то далеким, но с заметным оттенком бесцеремонности.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Лена, опускаясь на стул и неловко пытаясь пристроить на коленях пакет с апельсинами.

– Кинь их куда-нибудь, – предложила Аня.

Лена осмотрелась.

– Куда? – спросила она.

В палате не было ни стола, ни тумбочек.

– Под кровать, – посоветовала Аня.

Лена неуверенно заглянула под кровать и обнаружила, что там уже есть два или три пакета с апельсинами. Она опустила свой туда же. Одновременно она заметила, что в палате стоит легкий запах цветов. Возможно, глубже под кроватью лежал чей-нибудь букет. По крайней мере, Аню навещали.

– Что с тобой случилось? – спросила Лена, чувствуя странную тревогу.

Аня лежала на спине совершенно горизонтально и не сделала никакой попытки повернуться или хотя бы приподняться. Лицо ее было бледным, но на Ленин взгляд не более, чем обычно.

Вместо ответа Аня высунула руку с длинными детскими пальцами, обхватила Ленину ладонь и потянула под одеяло.

Лена от неожиданности подчинилась, но когда кончики ее пальцев коснулись голой кожи внизу живота, быстро отдернула руку.

– Что ты делаешь? – шепнула она.

Аня неподвижно уставилась в потолок, но ее губы слегка искривились, словно вслед какой-то мысли.

– Просто хотела узнать твое мнение, – пробормотала она.

– О чем? – осторожно спросила Лена.

Аня облизала губы.

– Мне кажется, они не всех достали, – сказала она после небольшой паузы.

У Лены что-то защемило в груди от ужаса, но она могучим усилием собрала волю и спросила ровным голосом:

– Ты трогала свой шрам? Он у тебя воспалился?

Храп с другой койки резко захлебнулся и смолк. Аня повернула голову. Ее соседка засвистела во сне, икнула, и храп начал нарастать снова, как разгоняющийся поезд. По Аниному лицу пробежала странная довольная улыбка, и она перевела взгляд на Лену.

– Боллинг говорит, что может поставить реле, – сказала она шепотом, – которое будет их выпускать, но не будет впускать обратно.

Лена слегка отвернулась и заморгала ресницами, загоняя назад слезы.

Возможно, воспользовавшись моментом, Аня снова схватила ее за руку и потянула к себе. На несколько секунд завязалась странная возня. Лена пыталась отнять руку, не глядя, и не применяя силу, чтобы не обидеть Аню или не причинить ей боль. Перетягивание шло с переменным успехом, но в конце концов Ленины влажные пальцы просто выскользнули из Аниной хватки.

Аня вздохнула, немного посопела обиженно, потом спросила:

– Ты что, плачешь?

Лена замотала головой, повернула голову и улыбнулась.

– Солнце сквозь слезы, – пробормотала Аня. – Как грибной дождь.

– Я просто… мне там тебя не хватает, – объяснила Лена. – Не с кем поговорить, и вообще…

– Ты, главное, с Уткиной осторожнее, – посоветовала Аня.

Лена кивнула.

– Я буду. А ты возвращайся скорей.

Аня втянула воздух сквозь зубы, словно готовясь к неловкому моменту.

– Ты только не расстраивайся, – попросила она. – Но я не вернусь.

Лена почувствовала, как кровь отливает от лица.

– Почему? – спросила она.

Аня вздохнула.

– Я тут остаюсь, – объяснила она. – Я уже договорилась.

– С кем? – ляпнула Лена первое попавшееся.

– Я буду медсестрой, – сказала Аня и слегка растянула губы в улыбке.

Лена сглотнула.

– Но разве для этого… не надо специально учиться?

Аня слабо кивнула.

– Я договорилась. Они сказали, что у меня дар… от бога.

– Какой дар? – спросила Лена, начиная немного сердиться.

Аня указала подбородком в противоположный угол.

– Слышишь ее? Она до этого три ночи не спала, кричала от боли. Это я ее усыпила.

Лена засунула руку под одеяло и крепко стиснула там Анину ладонь.

– Как ты ее усыпила?

– Я ей спела, – объяснила Аня.

– Что ты ей спела?

Аня пожала плечами.

– Спой мне.

Аня улыбнулась так, словно просьба была абсурдной.

– Тебе нельзя, – сказала она.

В палату вошла женщина в белом халате с подносом лекарств.

– Так, – ошеломленным голосом сказала она. – Что тут у нас происходит? Вы время видели?

Лена подскочила со стула.

– Анечка, выздоравливай, пожалуйста, – попросила она.

Внизу у каменного крыльца больницы стоял с включенными фарами маленький старый «рено». Из окна, перегнувшись через пассажирское сиденье, выглядывал Боллинг.

– Садись, – сказал он.

Лена взвесила обстоятельства и открыла дверцу.

Не успела она устроиться поудобнее, как он рванул с места, словно боялся, что Лена передумает, и завертел руль, огибая пересохший фонтан в форме каменной чаши с воздетым над ней кадуцеем или, может быть, посохом Асклепия. В темноте было трудно разглядеть.

– Если вы меня можете высадить у ближайшего метро… – сухо попросила Лена, – какое вам по дороге…

Боллинг ничего не ответил. Они выехали на аллею, по которой Лена шла через парк. Боллинг гнал машину, будто его преследовали, но при этом умудрялся с виртуозной точностью лавировать между выбоин и вздутостей винтажного асфальтового покрытия.

Лену качало из стороны в сторону. Она прикинула, что на такой скорости они доедут до метро очень быстро, и, чтобы не терять времени, перешла к тому, что ее беспокоило:

– Мне показалось, что вы… пытаетесь злоупотребить Аниной болезнью и слабостью…

Она тщетно подождала ответа и продолжила:

– Если она вам предлагала… предлагала, например…

Машина резко съехала с обочины в придорожную траву, чуть не ткнулась носом в темные кусты и остановилась.

У Лены внутри екнуло. Она повернула голову.

– Не оглядывайся, – сказал Боллинг.

– Почему? – испуганно спросила она.

– У меня на заднем сиденье собака, – объяснил он. – Сегодня утром умерла.

Она уставилась прямо перед собой в ветровое стекло, над которым склонилась ивовая ветка.

Боллинг открыл багажник, потом долго шуршал целлофаном, наклонившись над задним сиденьем. Затем он вырос слева в поле ее зрения и остановился, глядя на Лену через стекло. Правой рукой он держал лопату и зажимал под мышкой довольно объемный сверток. В левой руке у него был фонарь наподобие тех, какие носят в старых фильмах железнодорожные обходчики.

Он поднял фонарь и посветил им на Лену.

– У тебя есть время? – спросил он.

Она открыла дверцу и ощутила на лице прохладное дыхание подступающей ночи. Боллинг нырнул под деревья парка. Свет фонаря мелькал и подпрыгивал впереди, обозначая шагающий силуэт, позади которого тут же смыкалась темнота. Мягкая земля пружинила под ногами, и Ленины каблуки немного проваливались, словно чьи-то очень маленькие и слабые руки пытались удержать ее. Лишь кое-где почти полная луна проглядывала сквозь шелестящие кроны и на короткие мгновения освещала путь. Лена два раза споткнулась, и на второй чуть не влетела носом в спину Боллинга. Она уже открыла рот, чтобы шепотом предложить более справедливое распределение доступного света, когда сисадмин довольно внезапно остановился. Теперь она впаялась в него всем телом и больно ударилась коленом о лопату. Удар, к счастью, пришелся плашмя.

– Нет смысла далеко идти, да? – риторически спросил Боллинг.

Он поставил фонарь на землю, и Лена увидела, что они стоят посреди небольшого пятачка земли, окруженного кустами бересклета и поросшего только редкими пучками травы и вездесущей снытью.

Бережно опустив сверток под ближайший куст, Боллинг закатал рукава рубашки и начал энергично копать прямо по центру прогалины. Лена отошла в сторону, так, чтобы не попасть ему под руку и чтобы фонарь не бил в глаза. У Боллинга на лице поблескивали капли пота и металлическая оправа очков. Он тяжело сопел.

Лена подумала, что нужно ему помочь, но абсурд подобной попытки, в ее офисном костюме и туфлях, был очевиден. Она виновато сказала:

– Сейчас есть такие фирмы… они забирают животное, кремируют… потом привозят…

Боллинг поднял к луне мокрое лицо.

– Что ты за мужик, – с трудом выдохнул он, – если не можешь похоронить друга своими руками.

Лена быстро устала стоять на каблуках. Ей было горько и неловко, и она старалась думать об Ане, но шумное копошение Боллинга ее отвлекало. Он обошел уже отчетливо намеченную могилу, чтобы подступиться с новой стороны, и теперь у нее перед глазами был довольно жирный волосатый кусок его спины там, где рубашка выбилась из брюк. Лена не могла понять, почему она поплелась за ним в парк вместо того, чтобы самой дойти до ворот и сесть на автобус. Боллинг громко всхлипнул. Только теперь она поняла, что у него из-под очков катился не пот, а слезы.