Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

Она назвала ему адрес, и он записал его. Потом открыл папку, взял карандаш и приступил к работе. Фрида улыбнулась про себя и взялась за особенно грязную кастрюлю.

Глава 31

Фрида заварила себе нормальный чай – сладкий и крепкий, красно-коричневого цвета, а для Айлинг Уайетт – зеленый. Она протянула Айлинг чашку, и та обхватила ее ладонями.

– Чувствую, мне надо согреться, – сказала она. – Мне так холодно! Мне всю зиму согреться хочется, она в этом году удивительно морозная. Бывали дни, когда я ходила вдоль реки и ждала, что она вот-вот покроется льдом. Ее ведь когда-то уже сковывал лед, сотни лет назад, правда? Когда-то по Темзе катались на коньках.

– И устраивали на ней ярмарки, – поддержала ее Фрида. – Народные гуляния.

– Этой зимой был такой мороз, – продолжала Айлинг, – что странно, как это река не замерзла.

Она производила впечатление человека, который мерзнет постоянно: такая худая, нервная.

– Это из-за старого Лондонского моста, – пояснила Фрида.

– Старого Лондонского моста? А он тут при чем?

– Он замедлял течение реки, – ответила Фрида.

Айлинг покрутила головой, разглядывая гостиную, словно наконец-то начала оттаивать и понимать, куда попала.

– Уютное место.

– Спасибо.

– У вас есть просто очаровательные вещички. Как эта, например. – Она подняла салатницу из зеленого фарфора. – Как она к вам попала?

– Мне ее подарили.

– Вы сюда приглашаете пациентов?

– Нет, – покачала головой Фрида. – Чаще всего я приглашаю их в офис за углом.

– А меня пригласите? – неожиданно спросила Айлинг.

– Это было бы неправильно из-за того, как мы познакомились. Но почему вы хотели бы прийти ко мне на сеанс?

– По целому ряду причин, – вздохнула Айлинг. – Потому что все так перепуталось, потому что я живу не той жизнью, какой собиралась, потому что я себя ненавижу. Этого достаточно, чтобы ходить к психотерапевту?

Говоря это, Айлинг не смотрела на Фриду. Она крутила в руках чашку, разглядывала комнату, направляла взгляд куда угодно, лишь бы избежать контакта глазами.

– У меня создается впечатление, что сначала вам нужно переговорить со своим врачом, – заметила Фрида. – Но, конечно, я могу порекомендовать вам психотерапевта.

Наконец Айлинг посмотрела на Фриду.

– Думаю, вы просто не хотите со мной возиться, – сказала она. – Я понимаю. Вы работаете с полицией. Вы четко расставили приоритеты.

– Я действительно работаю с полицией.

Айлинг горько улыбнулась.

– И я читала о вас в газете, – добавила она. – Похоже, у вас и своих проблем хватает.

– Если у меня хватает своих проблем, почему вы захотели поговорить со мной?

– Когда вы спросили меня о Берти, я подумала, что вы мне сочувствуете.

– А что вы думаете теперь?

– Та девушка в газете уверяла, что вы ее использовали. Это правда?

– Я приложила руку к ее спасению. Но спасение может причинять боль.

– Возможно, она хотела сказать, – задумчиво произнесла Айлинг, – что вы входите в жизнь людей и все там перетряхиваете, а потом уходите и не берете на себя никакой ответственности за то, что сделали.

– Вы чувствуете, что именно так я поступила с вами?

Айлинг сделала глоток и очень аккуратно поставила чашку на маленький столик, за которым сидела.

– Когда я познакомилась с Фрэнком, мы работали в одной фирме. В одном отделе. Если уж на то пошло, я, пожалуй, выполняла свои обязанности немного лучше, чем он. Потом у нас появились Джо и Эмили, а потом… ля-ля-ля, и вот я уже сижу дома, его повышают по службе, а я даже у себя самой вызываю скуку, как и любая другая домохозяйка. Знаете, я никогда не думала, что стану скучной. Когда я училась в колледже, я считала скучными других. Если бы в возрасте двадцати двух лет я смогла увидеть себя в тридцать два года, я бы… ну, не знаю… совершила нечто радикальное. Убежала в Южную Америку, например. – Теперь она смотрела на Фриду с вызовом. – Я знаю, что вы скажете: посоветуете мне составить список даров от Бога. Вы скажете, что у меня есть два прекрасных ребенка и прекрасное жилье; что решение принимала я, меня никто не неволил, а потому я должна нести за него ответственность. Вы скажете, что мне, наверное, подсознательно не нравилось работать в бухгалтерской фирме, и я просто использую наличие детей в качестве оправдания тому, что не работаю.

Фрида поставила чашку с чаем на стол, так и не отпив из нее.

– Расскажите мне о Роберте Пуле, – попросила она.

– Когда Фрэнк приходит домой и я рассказываю ему, что сделала в саду или в доме, его глаза становятся стеклянными. Берти был совсем другим. Он мгновенно зажигался, у него была куча идей. Но он прислушивался и к моим идеям. – Она помолчала, словно выжидая, что же скажет Фрида, но та молчала. И Айлинг продолжила, словно разговаривая сама с собой: – Я никогда не думала, что мне снова доведется испытать нечто подобное. Я чувствовала, что на меня смотрят. Я знаю, о чем вы думаете.

– Скорее всего, не знаете.

– Вы думаете, я должна испытывать чувство вины за то, что оказалась плохой женой и плохой матерью. Что ж, это не так. Мы занимались любовью, когда детей не было дома. Эмили ходит в детский сад четыре раза в неделю и остается там до обеда, а после обеда, три раза в неделю, она ходит к няне. И мы занимались любовью в детской спальне. Отчасти по вполне прагматичным причинам: я начала бы подозревать, что простыни специфически пахнут, и принялась бы стирать их каждый раз, и тогда, возможно, даже Фрэнк что-нибудь заметил бы. Но дело было не только в этом. Когда мы лежали обнаженные в детской комнате, окруженные их вещами и игрушками, я чувствовала себя так, словно говорю «Отвяжитесь» всему этому, пониманию того, кем я являюсь. Думаю, я вас шокировала.

– Нет. Вы думали о том, чтобы оставить мужа?

– Скорее нет, – призналась Айлинг. – Нет, совсем не думала. Так или иначе, но через какое-то время секс сошел на нет, хотя чувство близости никуда не исчезло. Мы стали говорить о совместной работе.

– В какой области?

– У него были планы насчет дизайна, в основном садов, но интерьеры он тоже не исключал. – Айлинг улыбнулась. – Мы бродили по Гринвичу и разглядывали местные сады. Нам сразу бросилось в глаза, скольким людям нужен специалист, который просто вошел бы в их дом, взял на себя ответственность и разобрался в их проблемах, чтобы они могли спокойно заниматься чем-то другим. У людей есть деньги, но они не знают, как получить то, что им действительно нравится. Человек, который придумает, как находить таких людей, никогда не разорится. Вот мы и обсуждали создание такого бизнеса.

– Вы просто разговаривали об этом или делали что-то большее?

Айлинг опустила глаза и пожала плечами.

– Что вы реально сделали? – не отступала Фрида.

– Вас только это и заботит, – фыркнула Айлинг. – Вы просто полицейский.

– Я не смогу вам помочь, если вы не расскажете правду, – объяснила Фрида. – Я имею в виду – всю правду. Даже неудобную.

Айлинг прикрыла ладонью рот, потом потерла лицо, словно оно чесалось.

– Кое-что выглядело бы некрасиво, если бы вышло наружу, и теперь, когда он мертв, я даже не знаю, что произойдет.

– Если бы вышло наружу что именно?

– Я оказывала Берти кое-какую поддержку, только и всего. Частично поддержка была финансовой.

– Сколько?

– Несколько тысяч, – тихо, едва слышно ответила Айлинг. – Больше. Немного больше. Двадцать пять. Может, тридцать или сорок. Где-то так. Деньги принадлежат мне ничуть не меньше, чем Фрэнку. У нас все общее. И у меня есть собственный счет.

– Вы сообщили мужу?

– Я собиралась рассказать ему о своих планах, когда уже было бы о чем говорить. Все прошло бы нормально, но тут Берти внезапно умер. Я понимаю, что это в каком-то смысле просто кошмар, но, в конце концов, у нас довольно неплохие сбережения. И он не проверяет выписки с моего счета. Зачем ему это? Я просто в ужасе от всего этого, но в итоге все обойдется. Все постепенно утихнет и сойдет на нет, вот что я себе повторяю. То есть все это не имеет совершенно никакого отношения к смерти Берти, это всего лишь небольшие проблемы в браке. Наши проблемы. И они касаются только нас и никого больше. Вы должны понять это.

Фрида не сводила с нее внимательного взгляда.

– Я уверена, вы понимаете, что я должна рассказать об этом в полиции.

– Нет! Зачем? Это не имеет никакого отношения к преступлению. Я приехала сюда, потому что доверяла вам.

– Вы приехали ко мне, потому что я поняла, что у вас была интрижка с Робертом Пулом.

– Я думала, вы поймете. Я не думала, что вы станете осуждать меня.

– Я не осуждаю вас, Айлинг. Но был убит человек.

– Я его не убивала.

– Я должна рассказать.

– Но Фрэнк узнает… Вы ведь ему не скажете, правда? Да вы и не сможете сказать. Вы не можете раскрывать тайны пациента.