Цветущий сад - Маргарет Пембертон

Мария открыла дверь, и в комнату решительно вошел Рамон. Его появление произвело ошеломляющее впечатление.

Марии не надо было говорить, чтобы она удалилась. Она выскользнула через все еще открытую дверь. Неужели миссис Санфорд рассказала сыну о состоянии миссис Камерон? Пресвятая Мария, что она наделала? Мария поспешила на поиски Луиса, чтобы найти утешение в его объятиях, в которых, как она знала теперь, никогда не бывало другой женщины.

Нэнси присела на стул у туалетного столика. Силы оставили ее. Рамон продолжал стоять, расставив ноги и нахмурив лоб. В уголках его рта пульсировали маленькие жилки. Он был одет для обеда в белый смокинг и роскошную рубашку, украшенную кружевами, которые были скорее к лицу женщине, нежели мужчине. Однако на Рамоне они выглядели великолепно. Гофрированные манжеты вокруг запястий подчеркивали его мужественность. На запонках сияли большие бриллианты. На мизинце левой руки пылал, как огонь, красный рубин. Его обычная небрежность, граничащая с наглостью, сменилась натянутостью, которая лишила Нэнси присутствия духа. Он выглядел как зверь, приготовившийся к прыжку.

Сердце Нэнси забилось быстро и неровно, и она подумала, что вот-вот упадет в обморок. Она сидела совершенно неподвижно, уронив руки на колени. Надо прийти в себя и успокоиться. В порту много кораблей, направляющихся в Лиссабон. Завтра в это время она будет на борту одного из них. Она в последний раз страдает от их встречи. В последний раз видит отца своего ребенка.

— Выходи за меня замуж, — сказал Рамон, и в его голосе не было ни мольбы, ни просьбы. Это был приказ.

Нэнси так и не смогла овладеть собой. Ее дыхание стало прерывистым.

— Я не могу. Извини. — Она сказала это так, будто отказывалась от приглашения на обед.

Глаза Рамона были ужасны.

— Соглашайся выйти за меня или я уйду и сделаю предложение Тессе Росман!

— Нет! — Прежде чем она овладела собой, с ее губ сорвался мучительный стон. С отчаянием в глазах Нэнси прижала руку к своему бешено бьющемуся сердцу.

Рамон подошел к ней и встал на колени, взяв ее за запястья и глядя прямо в глаза.

— Почему? Ради Бога, Нэнси, почему? Я не верю тому, что ты рассказала мне о своих любовных связях. Это просто смешно. Я отказываюсь верить в это и никогда не поверю! Даже на краю могилы я не поверю в то, что ты мне сказала! У тебя никогда не было других мужчин. Я знаю, потому что следил за тобой каждый день, каждый час. Ты любишь меня, Нэнси. Я это знаю!

— Нет… — Крик вырвался из самой глубины ее души. — Нет!

Рамон поднялся на ноги, возвышаясь над ней, обезумевший от гнева, непонимания и страсти.

— Я не верю тебе, Нэнси. Не… верю!..

Она молчала, не находя слов.

— Будь ты проклята! — яростно выкрикнул он. — Тесса Росман во сто крат лучше тебя! Ты оказала мне большую услугу, Нэнси. Благодарю!

Он ушел.

— Рамон… — прошептала она, но дверь за ним уже захлопнулась. Нэнси напрягла всю свою волю, чтобы не двинуться с места и не броситься следом. Прошло несколько секунд, затем минут. Ее внутренняя борьба закончилась. Она осталась в комнате. Не побежала за ним с его именем на устах через мраморные холлы отеля. Но это была пиррова победа.

Нэнси отменила коктейль с Санни и приказала Марии укладываться. Пришел Вильерс, и Нэнси, побледнев, вздрогнула. Лайнер отправлялся в Лиссабон утром. Почти все отдельные каюты первого класса были заняты, но одна все-таки нашлась. Нэнси решила узнать, есть ли связь между Лиссабоном и Нью-Йорком. Рамон не должен догадаться, что Лиссабон — конечный пункт ее путешествия. Вильерс дотошно доложил ей о датах и времени отплытия пассажирских кораблей и предложил заказать каюту. Нэнси отказалась. Она сама сделает это в Лиссабоне. Затем поблагодарила Вильерса и отпустила его.

На следующее утро она встала рано, коротко попрощалась с удивленной Джорджианой, Бобо и Венецией и оставила записку князю Васильеву. Затем в десять часов в сопровождении только Марии незаметно вышла из отеля через боковой выход. Ее чемодан с золотыми монограммами был аккуратно уложен в багажник «роллса». Темные очки скрывали ее лицо.

В половине одиннадцатого Вильерс попытался добиться приема у миссис Санфорд, но ему было отказано, как и всем прочим в последнее время. Однако он, к необычайному удивлению персонала отеля, продолжал настаивать. Без четверти одиннадцать его приняли. В одиннадцать к постели матери позвали Рамона.

Нэнси взошла одной из последних на борт «Элины». Мария поспешила вниз, чтобы проследить за размещением вещей миссис Камерон для короткого четырехдневного путешествия до Лиссабона. Нэнси осталась на палубе. Якорь был поднят. Заработали двигатели. Сверкающий лайнер медленно отходил от пристани Фанчэла, направляясь в открытый океан.

Вдалеке заманчиво светились розовые крыши «Санфорда».

Фигурки на берегу стали крошечными. Волы, телеги, местные жители в белых соломенных шляпах казались игрушечными. Мадейра возвышалась над морем, и ветер доносил до корабля неповторимый аромат острова. Аромат мимозы, бу-генвиллей, гибискуса, стрелизии и любимой Нэнси франси-сеи с синими лепестками. Фанчэл утопал в розовом тумане цветущего палисандра. Местные жители говорили, что их остров — подлинный рай. Для Нэнси он и вправду стал на короткое время раем.

Ее руки крепко сжимали поручни. Неожиданно на пристань на сумасшедшей скорости вылетел «даймлер». Продавцы цветов и волы, запряженные в телеги, шарахнулись в стороны. Из автомобиля выпрыгнул Рамон и бросился к своей «Кезии», команда которой, доставив на остров адвоката, в большинстве своем сошла на берег.

На палубе лайнера собирались люди, с любопытством наблюдая, как «Кезия» снимается с якоря. Было бы благоразумнее подождать, пока «Элин» не выйдет в открытый океан. В бухте плавало множество мелких суденышек, и обычно они уступали дорогу большим лайнерам. «Кезия», несмотря на свое великолепие, была гораздо меньше «Элин». С дальнего конца бухты яхта направилась не в открытое море, а на бешеной скорости неслась наперерез лайнеру, у поручней которого столпились перепуганные пассажиры.

Капитан дал предупредительный гудок, но «Кезия» не изменила своего курса. Она шла прямо на «Элин». Двигатели лайнера замолкли. Он не мог маневрировать.

— Убирайся сейчас же! — сердито крикнул в мегафон капитан «Элин».

— Я должен подняться на борт, — ответил капитан «Кезии». На воду спустили шлюпку. Опасения пассажиров сменились возбуждением. Столкновения не будет, и их жизни вне опасности.

— Это Санфорд!

— Кто?

— Санфорд!

Нэнси перегнулась через перила палубы. Он совсем потерял голову! Может быть, он хочет убить ее? Или забрать с собой? Рамон ловко прыгнул из пляшущей на волнах шлюпки на поспешно спущенный веревочный трап, а поднявшись на борт, начал пробираться сквозь толпу пассажиров, отмахиваясь от протянутых к нему рук, как от надоедливых мух.