Домби и сын - Чарльз Диккенс

— Кто эту женщину вручаетъ въ жены этому мужу? — говоритъ пасторъ, начиная вѣнчальный обрядъ.

Вручаетъ кузенъ Фениксъ. Онь нарочно прискакалъ изъ Баденъ-Бадена для этой цѣли.

— Чортъ побери, — думаетъ кузенъ Фениксъ, — если принимать этого туза въ нашу фамилію, такъ надобно для него что-нибудь сдѣлать, Покажемъ ему наше вниманіе.

— Я эту женщину вручаю въ жены этому мужу, — отвѣчалъ кузенъ Фениксъ.

Но при вручательствѣ вышло неопредѣленное qui pro quo. Кузенъ Фениксъ, думая идти по прямой линіи, немного промахнулся и, ухвативъ за руку невѣстину подругу, годами десятью помоложе м-съ Скьютонъ, поспѣшилъ вручить оную въ жены м-ру Домби. Но м-съ Миффъ, поправляя ошибку, проворно повернула спину почтеннаго кузена и наткнула его на "добрую леди", которую кузенъ Фениксь и вручилъ надлежащимъ порядкомъ.

— Хочешь ли ты эту женщину взять себѣ, какъ вѣнчанную жену твою?

— Хочу, — отвѣчаетъ м-ръ Домби.

Подобный же вопросъ предложенъ Эдиѳи; она отвѣчаетъ утвердительно.

Итакъ — они обвѣнчаны!

Твердою, свободною рукою невѣста беретъ перо и подписываетъ свое имя въ свадебномъ реестрѣ, когда, послѣ обряда, общество удалилось въ ризницу.

— Не много найдется невѣстъ, которыя бы такъ подписывали свои имена! — восклицаетъ м-съ Миффъ, дѣлая книксенъ при каждомъ обращеніи на нее чьего-нибудь взгляда.

М-ръ Саундсъ положительно удостовѣряется, что новобрачная — лихая баба, но покамѣстъ не высказываетъ никому этой сентенціи.

Флоренса также подписывается, но ея рука дрожитъ, и робкой дѣвушкѣ никто не аплодируетъ. Всѣ подписываются и послѣднимъ, кузенъ Фениксъ; но его благородная рука невзначай попала въ другую графу, и оказалось по этой подписи, что его в-пр-во родился сегодня поутру.

Майоръ цѣлуетъ новобрачную съ величайшею любезностью и акуратно выполняетъ эту вѣтвь военной тактики въ отношеніи ко всѣмъ дамамъ, за исключеніемъ м-съ Скьютонъ, которая съ дѣвической стыдливостью поспѣшила укрыться въ церкви. Примѣру майора послѣдовалъ кузенъ Фениксъ и даже м-ръ Домби. Наконецъ, подходитъ къ Эдиѳи м-ръ Каркеръ со своими бѣлыми блестящими зубами, какъ будто имѣетъ намѣреніе скорѣе укусить новобрачную, чѣмъ вкусить сладость ея губъ.

Пылаютъ гордыя щеки новобрачной, и сверкаютъ ея глаза, какъ-будто хотятъ остановить дерзновеннаго, однако, не останавливаютъ. М-ръ Каркеръ цѣлуетъ ее такъ же, какъ другіе и желаетъ всякаго блага.

— Если только, — прибавляетъ онъ тихимъ голосомъ, — желанія не совершенно излишни послѣ такого союза.

— Благодарю васъ, сэръ, — отвѣчаетъ Эдиѳь, и губы ея дрожатъ, и грудь высоко подымается при этомъ отвѣтѣ.

Но неужели Эдиѳь чувствуетъ опять, что Каркеръ видитъ ее насквозь, читаетъ ея сокровенныя мысли, и что это сознаніе унижаетъ ее больше, чѣмъ всякое другое? Отчего же иначе гордость ея корчится и таетъ подъ его улыбкой, какъ снѣгъ подъ рукою, которая его сжимаетъ? Отчего же повелительный взоръ ея падаетъ на землю при встрѣчѣ съ его проницательными глазами?

— Я въ восторгѣ, — говоритъ м-ръ Каркеръ, наклоняя свою шею съ униженностью раба, проникнутаго ложью и обманомъ съ головы до нотъ, — я въ восторгѣ при настоящемъ радостномъ событіи видѣть свое скромное приношеніе въ прелестной рукѣ м-съ Домби и буду всю жизнь гордиться такимъ лестнымъ вниманіемъ.

Въ отвѣтъ м-ру Каркеру Эдиѳь склоняетъ свою голову, но въ рукѣ ея замѣтно судорожное движеніе, какъ-будто она хочетъ измять букетъ и съ презрѣніемъ разбросать по полу ненавистные цвѣты. Но не больше одного мгновенья продолжалась эта тревога. Подавъ руку своему супругу, который стоялъ подлѣ, разговаривая съ майоромъ, Эдиѳь опять горда, опять величава и спокойна.

Кареты опять стоятъ y церковныхъ дверей. М-ръ Домби, подъ руку съ новобрачной, проходитъ черезъ два ряда маленькихъ женщинъ, и каждая изъ нихъ съ этой мимуты разъ навсегда удерживаетъ въ памяти фасонъ и цвѣтъ каждой статьи невѣстина костюма, и все это, по возвращеніи домой, возобновляется на куклѣ, которой вѣчно суждено выходить замужъ. Клеопатра и кузенъ Фениксъ садятся въ одну карету. Въ другой каретѣ помѣстилась Флоренса съ невѣстиной подругой, которую чуть не вручили жениху по ошибкѣ вмѣсто Эдиѳи, майоръ Багстокъ и м-ръ Каркеръ. Лошади приплясываютъ и припрыгиваютъ; кучера и лакеи сіяютъ гирляндами и новыми ливреями. Весело потянулся торжественный поѣздъ по улицамъ города, и тысячи любопытныхъ глазѣютъ на него изъ своихъ оконъ; тысячи степенныхъ холостяковъ сь завистью смотрятъ на счастливую чету, но утѣшаютъ себя мыслью, что такое счастье — увы! — не можетъ быть продолжительнымъ.

М-съ Токсъ выступаетъ, наконецъ, изъ-за памятника и тихонько пробирается изъ галлереи. Красны глаза y прелестной дѣвы, и платокъ ея омочень слезами. Глубока рана въ ея сердцѣ, но она надѣется, что молодые будутъ счастливы. Она совершенно признаетъ блистательную красоту новобрачной и смиренно допускаетъ, что ея собственныя прелести сравиительно довольно слабы; но величественный образъ м-ра Домби, его сиреневый жилетъ, его панталоны оленьяго цвѣта глубоко запали въ ея душу, и м-съ Токсъ плачетъ навзрыдъ, возвращаясь домой на Княгининъ Лугъ. Капитанъ Куттль еще слышитъ стройные звуки божественной службы; сотни разъ повторяетъ аминь и чувствуетъ замѣтную склонность къ благоговѣйнымъ размышленіямъ. Въ такомъ расположеніи духа ходитъ онъ по всей церкви съ лощеною шляпою въ рукахъ и съ умиленіемъ читаетъ надпись на гробницѣ маленькаго Павла. М-ръ Тутсъ, сопровождаемый вѣрнымъ Гусемъ, оставляетъ Божій храмъ въ лютомъ припадкѣ мучительной страсти. Гусь еще не построилъ надежнаго плана относительно пріобрѣтенія Флоренсы, думаетъ, однако, что на первый случай не мѣшаетъ дать хорошаго пинка м-ру Домби. Служанки м-ра Домби выходятъ изъ потаенныхъ мѣстъ и располагаются бѣжать въ Брукъ-Стритъ, но ихъ задерживаютъ новые припадки м-съ Перчъ, которой нуженъ стаканъ холодной воды. Наконецъ м-съ Перчъ оправилась, и всѣ побѣжали, куда слѣдуетъ. М-съ Миффъ и м-ръ Саундсъ сидятъ на церковной паперти, разговариваютъ и считаютъ собранныя деньги. Могильщикъ идетъ на колокольню встрѣчать новаго покойника похороннымъ звономъ.

Наконецъ кареты подъѣхали къ резиденціи м-съ Скьютонъ, и трубачи съ куклами и плясунами встрѣтили счастливый поѣздъ торжественнымъ маршемъ. Густыя толпы прихлынули со всѣхъ сторонъ, когда м-ръ Домби, подъ руку съ новобрачной, торжественно входилъ въ чертогъ кузена Феникса. За ними въ стройномъ порядкѣ слѣдуютъ свадебные гости. Но зачѣмъ въ эту минуту м-ръ Каркеръ, пробиваясь черезъ толпу, вспомнилъ нищую старуху, которая остановила его въ лемингтонской рощѣ? Зачѣмъ Флоренса, въ эту же минуту, выходя изъ кареты, съ трепетомъ припомнила отвратительное лицо доброй бабушки, ограбившей ее въ дѣтствѣ.

Привѣтствіямъ, поздравленіямъ, комплиментамъ нѣтъ и счету въ этотъ счастливый день. Оставляя гостиную, общество усаживается за столомъ въ темнобурой залѣ, которой никакія усилія декоратора не могли сообщить веселаго вида, — нѣтъ нужды, что сухопарые негры подлѣ канделябровъ убраны роскошными цвѣтами и бантами.

Завтракъ — великолѣпный, честь и слава моднаго ресторатора. М-ръ и м-съ Чиккъ также присутствуютъ среди гостей. М-съ Чиккъ съ удивленіемъ находитъ, что природа какъ будто нарочно истощила всѣ свои дары, чтобы олицетворить въ обворожительной Эдиѳи настоящую Домби. М-съ Скьютонъ чувствуетъ большое облегченіе и выпиваетъ даже очень исправно свою долю шампанскаго. Высочайшій лакей, страдавшій поутру мигренью, теперь въ добромъ здоровьи, пасмуренъ, угрюмъ и смертельно ненавидитъ другого высочайшаго лакея, y котораго вырываетъ изъ рукъ тарелки съ очевидною яростью. Компанія холодна, спокойна и отнюдь не раздражаетъ избыткомъ веселости черные гербы и картины, погруженные на стѣнахъ въ глубочайшій трауръ. Кузенъ Фениксъ и майоръ Багстокъ веселятся за всѣхъ; м-ръ Каркеръ улыбается во все время, и особенно при взглядѣ на м-съ Домби, которая, однако, не обращаетъ на него ни малѣйшаго вниманія.

Завтракъ кончился, и слуги удалились, кузенъ Фениксъ величаво подымается со своего мѣста и обращаетъ на себя всеобщіе взоры. Его манжеты бѣлы, какъ снѣгъ; его щеки послѣ обильныхъ изліяній шипучей влаги рдѣютъ свѣжими розами. Кузенъ Фениксъ смотритъ настоящимъ лордомъ.

— Милостивые государыни и государь! — начинаетъ кузенъ Фениксъ. — Хотя, быть можетъ, въ домѣ частнаго джентльмена это есть вещь не совсѣмъ обыкновенная, однако, я долженъ просить позволенія напомнить вамъ, что приходитъ, наконецъ, пора предлагать то, что обыкновенно называется… словомъ сказать, предлагать тосты.

Майоръ аплодируетъ. М-ръ Каркеръ, выставивъ голову впередъ черезъ столъ по направленію къ особѣ кузена Феникса, улыбается и дѣлаетъ одобрительные жесты.

— Это, смѣю вамъ напомнить, есть… словомъ сказать…