Домби и сын - Чарльз Диккенс

Двойной стукъ въ дверь возвѣщаетъ о прибытіи майора, который тоже, какъ и слѣдуетъ, великолѣпенъ съ ногъ до головы. Въ петлицѣ его фрака огромный букетъ цвѣтовъ, и его волосы симметрически вьются пышными буклями.

— Домби, — сказалъ майоръ, протягивая обѣ руки, — какъ вы себя чувствуете?

— Майоръ, какъ ваше здоровье?

— Клянусь Юпитеромъ, сэръ, Джо Багстокъ нынѣшнее утро просто въ эмпиреяхъ… уфъ! — здѣсь майоръ ударяетъ себя въ грудь. — Да, чортъ побери, Домби, нынѣшнимъ утромъ майоръ Багстокъ чуть не рѣшился устроить двойной бракъ, сударь мой, и обвѣнчаться съ матерью вашей невѣсты. Вотъ какъ!

М-ръ Домби улыбается, но едва замѣтно и вовсе не благосклонно; ибо м-ръ Домби чувствуетъ, что не долженъ допускать никакихъ шутокъ насчетъ своей почтенной тещи, особенно въ такое торжественное утро. Майоръ замѣчаетъ свой промахъ.

— Домби, привѣтствую васъ отъ всей души! Домби, поздравляю васъ со всѣмъ усердіемъ! Клянусь Богомъ, сэръ, въ этотъ день вы счастливѣйшій изъ смертныхъ во всей Англіи. Завидую вамъ.

Опять физіономія м-ра Домби принимаетъ далеко не совсѣмъ благосклонное выраженіе: есть особа, достойная большей зависти, и это, безъ сомнѣнія, избранная его сердца, которая, конечно, бывъ удостоена такой чести, должна считать себя счастливѣйшимъ существомъ.

— A что касается до Эдиѳь Грейнджеръ, сэръ… — продолжаетъ майоръ, — да что тутъ толковать? нѣтъ женщины въ цѣлой Европѣ, которая бы не согласилась быть сегодня на мѣстѣ Эдиѳь Грейнджеръ. Всякая женщина съ охотой отдастъ свои уши и даже серьги, чтобы замѣнить собою Эдиѳь Грейнджеръ.

— Вы слишкомъ любезны, майоръ.

— Домби, вы это знаете сами. Оставимъ въ сторонѣ безполезную деликатность. Да, вы это знаете сами.

— Конечно, майоръ, если допустить…

— Милліоны чертей и чертенятъ, м-ръ Домби, знаете ли вы этотъ фактъ, или не знаете? Домби! Признаете ли вы стараго Джоя своимъ другомъ? Стоимъ ли мы съ вами на короткой ногѣ, Домби, на такой ногѣ, что старикашка Джой можетъ послать къ чорту всякія церемоніи, или я долженъ повернуться налѣво кругомъ и держать руки по швамъ на почтительной дистанціи? Говорите откровенно, Домби, безъ обиняковъ и безъ ужимокъ.

— Вы слишкомь горячитесь, любезный майоръ, — сказалъ м-ръ Домби веселымъ тономъ.

— Да, я горячъ, чортъ побери. Джо Багстокъ и не отпирается, — онъ горячъ, сэръ, И это, скажу я вамъ, такой случай, который выводитъ на свѣжую воду всѣ благороднѣйшія симпатіи, какія только остаются въ старомъ, затасканномъ, истертомъ, дьявольскомъ трупѣ старичины Джоя. Въ это время y честнаго человѣка всѣ чувства брызнутъ фонтаномъ изъ души, не то ему слѣдуеть напялить себѣ намордникъ; a Джозефъ Багстокъ говоритъ вамъ въ глаза, точно такъ же, какъ недавно говорилъ въ клубѣ, что онъ не намѣренъ напяливать намордника, какъ скоро рѣчь идетъ о Павлѣ Домби. Теперь, чортъ побери, что вы на это скажете, сэръ.

— Увѣряю васъ, майоръ, я вамъ много обязанъ. Ваша дружба, конечно, слишкомъ пристрастная…

— Домби, ни слова больше. Пристрастья не было, нѣтъ, не будетъ и не можетъ быть въ старикашкѣ Джоѣ. Да!

— Ваша дружба, хочу я сказать, — продолжалъ, м-ръ Домби, — слишкомъ очевидна и, конечно, не требуетъ доказательствъ. Въ настоящемъ случаѣ, майоръ, я всего менѣе могу забыть, чѣмъ и сколько обязанъ вамъ.

— Домби, вотъ вамъ рука Джозефа Багстока, или откровеннаго старикашки Джоя, если вамъ это лучше нравится. Объ этой рукѣ его королевское высочество герцогъ Іоркскій изволилъ замѣтить его королевскому высочеству герцогу Кентскому, что это рука майора Джозефа, тертаго стараго забіяки, который прошелъ на своемъ вѣку сквозь огонь и воду. Домби, да будетъ настоящая минута счастливѣйшею въ жизни насъ обоихъ. Благослови васъ Богъ!

Затѣмъ приходитъ м-ръ Каркеръ, великолѣпный и улыбающійся наиторжественнѣйшимъ образомъ. Онъ едва можетъ выпустить руку м-ра Домби: такъ радушенъ его привѣтъ! и въ то же время онъ съ такимъ чистосердечіемъ пожимаетъ руку майора Багстока, что голосъ его дрожитъ отъ полноты благоговѣнія и восторга.

— Самый день сіяетъ счастьемъ, и солнце пламенѣетъ лучами любви, — говоритъ м-ръ Каркеръ. — Погода великолѣпная! Надѣюсь, я не опоздалъ?

— Акуратенъ и точенъ какъ всегда! — замѣтилъ майоръ. — Минута въ минуту, какъ назначено.

— Очень радъ, — сказалъ Каркеръ. — Я боялся промедлить нѣсколькими секундами дольше назначеннаго времени, такъ какъ дорога была загромождена длиныыми обозами. Я принялъ смѣлость, м-ръ Домби, ѣхать черезъ Брукъ-Стритъ съ тѣмъ, чтобы приготовить скромный букетъ цвѣтовъ дли м-съ Домби. Такой человѣкъ, какъ я, удостоенный высокаго приглашеиія, гордится, если можетъ обнаружить слабый знакъ своей признательности. Такъ какъ я не сомнѣваюсь, что м-съ Домби окружена теперь всѣмъ, что есть въ мірѣ драгоцѣннаго и великолѣпнаго, то я осмѣливаюсь надѣяться, что и мое скромное приношеніе будетъ принято съ нѣкоторою благосклонностью.

— Я увѣренъ, Каркеръ, м-съ Домби, то есть будущая м-съ Домби, оцѣнитъ достойнѣйшимъ образомъ знакъ вашего усердія, — сказалъ м-ръ Домби снисходительнымъ тономъ.

— И если ей нынѣшнимъ утромъ должно превратиться въ м-съ Домби, — замѣтилъ майоръ, допивая чашку кофе и взглянувъ на часы, — то намъ нельзя больше медлить ни минуты. Маршъ, маршъ!

Ѣдутъ, въ одной каретѣ ѣдутъ м-ръ Домби, майоръ Багстокъ и м-ръ Каркеръ по направленію къ церкви, гдѣ долженъ совершиться священный обрядъ. М-ръ Саундсъ на церковной паперти уже давно стоитъ на ногахъ и ждетъ торжественнаго поѣзда со шляпою въ рукѣ. М-съ Миффъ дѣлаетъ книксенъ и предлагаетъ джентльменамъ посидѣть въ ризницѣ. Домби предпочитаетъ остаться въ церкви. Когда онъ смотритъ на органъ, м-съ Токсъ прячется на галлереѣ за толстою ногою какой-то фигуры на одномъ памятникѣ. Напротивъ, капитанъ Куттль стоитъ прямо и машетъ своимъ крюкомъ въ знакъ привѣтствія и одобренія. М-ръ Тутсъ изъ-подъ руки даетъ знать Лапчатому Гусю, что джентльменъ въ панталонахъ оленьяго цвѣта — это и есть отецъ его возлюбленной. Гусь отвѣчаетъ хриплымъ шепотомъ, что такихъ «стоячихъ» молодцовъ не много на свѣтѣ, и только наука боксированья можетъ перегнуть ихъ на двое, поддавъ исправнаго тумака въ средину жилета.

М-ръ Саундсъ и м-съ Миффъ созерцаютъ м-ра Домби на почтительномъ разстояніи; но когда послышался шумъ колесъ подъѣзжавшаго экипажа, м-ръ Саундсъ выбѣгаетъ на паперть. М-съ Миффъ, уловивъ взоръ м-ра Домби, дѣлаетъ книксенъ и почтительно докладываетъ, что, кажется, изволила пріѣхать его "добрая леди". Толпа прихлынула къ дверямъ, и черезъ минуту, среди общаго шепота, величественно выступила по мраморнымъ плитамъ "добрая леди", сопровождаемая своей свитой.

Нѣтъ на ея лицѣ ни малѣйшаго слѣда страданій прошлой ночи, и никто бы не узналъ въ обворожительной невѣстѣ вчерашнюю женщину на колѣняхъ передъ постелью спящей дѣвочки. Прямая, гордая, стройная непреклонная, гордо смотритъ она на толпу, изумленную ея прелестями, и взоръ ея рѣдко падаетъ на эту же дѣвочку, нѣжную и любящую, которая въ разительномъ контрастѣ стоитъ подлѣ нея.

Всѣ заняли мѣста. Пасторъ и кистеръ еще не явились. Въ это время м-съ Скьютонъ обращается къ м-ру Домби и съ большою выразительностью говоритъ:

— Любезный Домби, сверхъ чаянія, кажется, я принуждена буду лишиться милой нашей Флоренсы и отпустить ее домой, какъ сама она предложила. Послѣ сегодняшняго лишенія, любезный Домби, y меня, я чувствую, не хватитъ силъ даже для ея общества.

— Не лучше ли ей остаться при васъ? — возразилъ женихъ.

— Не думаю, любезный Домби, никакъ не думаю. Мнѣ гораздо лучше одной. При томъ Эдиѳь, послѣ вашего возвращенія, сдѣлается ея естественнымъ и постояннымъ опекуномъ, и мнѣ, можетъ быть, благоразумнѣе не вмѣшиваться въ ея распоряженія. Пожалуй, еще она будетъ ревновать. Не такъ ли, милая Эдиѳь?

При этихъ словахъ осторожная маменька пожимаетъ руку своей дочери, можетъ быть, серьезно вымаливая ея посредничества.

— Серьезно, любезный Домби, я рѣшилась проводить нашу малютку и не навязывать своей скуки. Мы объ этомъ только что сейчасъ разсуждали. Она хорошо понимаетъ эти вещи. Не правда ли, милая Эдиѳь, — она понимаетъ?

И опять добрая маменька пожимаетъ руку своей дочери. М-ръ Домби не представляетъ дальнѣйшихъ восраженій, потому что въ эту минуту вошли пасторъ и кистеръ. М-ръ Саундсъ и м-съ Миффъ разставляютъ посѣтителей въ приличныхъ мѣстахъ за перилами подлѣ алтаря.

— Кто эту женщину вручаетъ въ жены этому мужу? — говоритъ пасторъ, начиная вѣнчальный обрядъ.

Вручаетъ кузенъ Фениксъ. Онь нарочно прискакалъ изъ Баденъ-Бадена для этой цѣли.

— Чортъ побери, — думаетъ кузенъ Фениксъ, — если принимать этого туза въ нашу фамилію, такъ надобно для него что-нибудь сдѣлать, Покажемъ ему наше вниманіе.

— Я эту женщину вручаю въ жены этому мужу, — отвѣчалъ кузенъ Фениксъ.