Золотой век - Дмитрий Дмитриев

— Бедняжка, кто же продал тебя в неволю?

— О, это целая история. Я как-нибудь расскажу тебе, мой брат, а теперь давай совещаться о том, как нам с тобой вместе бежать отсюда, бежать из проклятой Турции!

— А разве ты хочешь бежать?

— Что спрашиваешь? Кому же волюшка не дорога. Чай, и ты, брат, думаешь о том, как бы бежать отсюда. Ведь так? — спросила у Серебрякова красавица, устремляя на него свои большие лучистые глаза.

— Да, да, и мне дорога волюшка.

— Воля вольная всего дороже, мой брат.

— Скажи, для чего ты называешь меня братом?

— А как же, ведь ты русский, я тоже русская, и выходит, здесь, на далекой чужбине, мы брат и сестра.

— Скажи, сестра, как звать тебя?

— Ольгой, а как тебя?

— Сергеем.

— Какое хорошее имя; скажи, мой брат, по происхождению кто ты?

— Я дворянин и гвардейский офицер. Тебе, Ольга, я тоже как-нибудь расскажу невеселую историю моей жизни, полной несчастиями.

— Да, да, расскажи, я рада тебя слушать.

— Скажи, Ольга, ты не боишься своего старого мужа Гемира?

— Он крепко спит теперь.

— А евнуха?

— О, евнух мой подкуплен; он в моей власти. Мысль о бегстве давно преследует меня, и подкупленный мною евнух поможет нам бежать.

— А когда ты намерена совершить побег? — после некоторой задумчивости спросил у красавицы Ольги молодой офицер.

— Чем скорее, тем лучше; не так ли, мой брат?

— Да, да. Но только надо обдумать не спеша, как бежать!.. На побег нужны деньги, а у меня их нет…

— О деньгах не беспокойся… золота у меня много, хватит чем заплатить капитану корабля, на котором мы с тобой, брат, уедем из Турции.

— А если не удастся нам спастись?

— Что же, тогда погибнем вместе… Да нет, я верю в свое спасение… Мы христиане, нас Бог спасет.

— Ты бежать, Ольга, решилась скоро? — спросил у красавицы Серебряков.

— Да, да… К побегу у меня почти все готово. Остановка за тобой, мой брат.

— За мною остановки быть не может, я тоже жду удобного случая бежать отсюда.

— Случай к тому скоро представится, и мы бежим… Преданный мне евнух порядил одного капитана-англичанина довезти меня на корабле до Крыма. Дней через пять корабль его выйдет из Босфора. Мы с тобою перерядимся моряками, нас никто не узнает.

— Но как мы убежим отсюда: ворота на заперти, притом сторожа?

— Брат, и ты это говоришь! Ты — сильный мужчина! Разве запертые ворота и сонный сторож могут служить нам преградой? Мы перелезем через забор, а от сторожа отделаемся кинжалом, — голосом, полным отваги, промолвила красавица Ольга.

— Да, да, ты права, сестра. Несчастье, обрушившееся на меня, лишило меня сообразительности. Мы убежим, убежим, сестра моя по несчастию, во что бы то ни стало. В России меня ждет невеста…

— А меня милый жених…

— Как, Ольга, у тебя есть жених?

— Да, да, один злодей хотел навек меня с ним разлучить, но я увижу, увижу моего Дмитрия.

— Твоего жениха звать Дмитрием?

— Да, он тоже дворянского известного рода. Отец Дмитрия очень богат и славен в Киеве. Более двух лет прошло, как меня разлучили с милым женихом. И стала я, благодаря злой судьбе, женою старого, постылого магометанина Гемира, насильно взял меня себе он в жены… О, за свой позор я отомщу ему, злодею!..

— Что же ты сделаешь с турком? — с любопытством спросил у молодой девушки Серебряков.

— Я… я убью его, в своих объятиях задушу; во время ласк его вопьюсь руками ему в горло и задушу… На это силы у меня хватит!

Произнося эти слова, Ольга была еще прекраснее, еще милее, глаза ее метали искры гнева, лицо горело ярким румянцем…

— Сестра, зачем убийство? — тихо промолвил Серебряков.

— Это не убийство, а месть… И эта месть едва ли сравнится с тою мукою, какую я перенесла…

— Ты христианка, Ольга… Христос знаешь, что заповедал нам?

— Знаю — за зло платить добром… Но я не могу забыть то зло, какое сделал мне развратник турок. Впрочем, о мести после. Теперь, брат мой, станем говорить о нашем освобождении из неволи.

И долго еще говорили русские невольники о своем предполагаемом освобождении. До самой зари вели они беседу. По словам Ольги, через пять дней должен был отплыть из Босфора тот английский корабль, на котором, в одеждах матросов, должны были ехать в Россию Ольга и Серебряков.

— Корабль назначен к отплытию ранним утром, через пять дней. А ночью, накануне отплытия, мы должны быть на корабле, — проговорила Серебрякову красавица.

— А если тебе изменит евнух, тогда что? — спросил у нее Серебряков.

— А тогда вот этот кинжал прекратит дни его, — спокойно ответила Ольга, показывая на небольшой острый кинжал, который она всегда носила на себе.

— Впрочем, я уверена, что евнух не изменит мне, потому что он и сам бежать задумал от Гемира, — добавила она.

— Итак, через пять дней мы будем…

— Через пять дней мы будем спасены? Ведь это ты хотел мне сказать, мой брат?

— О, если бы так было, Ольга!

— Так и будет, верь и надейся! С нами наше мужество, наша твердость, наша молодость. Ведь так я говорю?

— Да, да, так, Ольга, ты при своей чудной красоте еще обладаешь мужеством и твердостью. Я надеюсь, что с тобой не пропадешь.

— Нет, нет, мой брат, мы вернемся в паше отечество и там ждут нас, тебя — невеста, а меня — жених… Ну, мне пора, начинает светать. Прощай, завтра я тоже ночью приду сюда, завтра мы и решим окончательно. — Проговорив эти слова, русская невольница встала со скамьи и быстро, едва касаясь своими маленькими ножками земли, направилась к своему киоску.

Серебряков с каким-то немым восторгом долго смотрел ей вслед.

Быстро прошло пять дней.

И вот в назначенное время к Серебрякову в сад, среди глубокой ночи, вышла русская невольница.

Красавица была в каком-то возбужденном состоянии; она была бледна и дрожала как в лихорадке, красивые глаза горели и ноздри широко раздувались. В руках у молодой девушки был какой-то узел.

— Вот возьми, тут плащ, закутайся в него, а это вот кинжал и его с собой прихвати, может, он тебе так же сослужит службу, как сейчас, мне сослужил, — поспешно проговорила Ольга и вынула из узла широкий плащ и кинжал с рукояткой, осыпанной дорогими каменьями.

Серебряков накинул на себя плащ и взял кинжал.

— Ольга, ты убила Гемира? — тихо спросил он.

— Я отомстила только за свой позор, — тихо, но значительно ответила красавица.

— Несчастная, что ты сделала?

— То, что должна была сделать всякая девушка, дорожившая своей честью.

— А если поймают… ведь тогда ждет тебя страшная, мучительная смерть!

— О, я не такова, мой брат, и живая в руки не отдамся… Ну, что же ты стоишь? Бежим скорее, и то я опоздала, а капитан нас ждет давно.

— Забор высок, Ольга, через него не перепрыгнешь, — заметил Серебряков.

— Пойдем в ворота.

— Ворота на замке.

— У меня есть «разрыв-трава» — перед такой травой не устоит ни один замок, — насмешливо проговорила красавица.

— Ты шутишь?

— О, до шуток ли теперь, мой брат. Ну, идем же… Идем скорее.

— Я готов, идем.

Ольга и Серебряков тихо подошли к воротам; ворота были на замке.

— Ну, где же твоя «разрыв-трава»? — спросил у молодой девушки Серебряков.

— А вот, — ответила ему Ольга, показывая на свой кинжал.

Проговорив эти слова, она быстро скрылась за дверью каменной сторожки, находившейся у самых ворот.

Ольга скоро вернулась из сторожки; в одной руке у ней был окровавленный кинжал, а в другой — большой ключ от ворот.

— Ольга, ты убила сторожа! — с ужасом воскликнул Сергей Серебряков, увидя кинжал, с которого капала кровь.

— Нет, только ранила, — холодно ответила ему красавица и добавила:

— Возьми у меня ключ и отпирай скорей…

— Сейчас, сейчас.

Серебряков отпер замок и отворил калитку в железных воротах.

— Вот мы и на свободе, — переступая порог калитки, с радостью проговорила молодая девушка; она быстро направилась по дороге к морскому берегу.

Серебряков последовал за ней, дивясь ее отваге и неустрашимости.

Ночь на этот раз была мрачная, темная, в воздухе сильно парило и предвещало грозовую бурю.

Ночь была настолько темна, что Серебряков шел ощупью за Ольгой, а та ступала твердо и уверенно, было видно, что дорога ей хорошо известна.

— Дай руку, брат, ты идешь слишком медленно, а нам надо поспешить… скоро корабль отплывет от берега…

— Послушай, сестра, если капитан изменит и отдаст нас в руки наших врагов-турок, тогда что?

— Ты слишком мнителен, брат.

— Но ведь случиться это может.

— Да, может, но только тогда капитан должен проститься с жизнью.

— Неужели ты и его убьешь?

— За предательство возмездие получит он, — спокойно промолвила красавица.