Гнев генерала Панка - Сергей Чичин

— Да! И друида не трожь! Вдруг ты гзур окаянный? Доброе дело — добро, но ты что-то увлёкся!

— Я же помочь! Я без задней — про задницы — мысли! Это за что же меня величаешь ты гзуром?

— Слушай, уймись! — Генерал слегка пригнул голову, расправил плечи и стал неуловимо похож на быка перед ударом рогами. — Доброхоты такие нам в тягость! Хочешь помочь — на коня, и за нами, но молча! Будет потребность — тебя мы немедля попросим.

Рыцарь ответно напыжился, но обнаружил, что даже в латах едва ли дотянет до размеров, способных впечатлить бездоспешного генерала, понурился и побрёл к своему коню. Генерал проводил его взглядом, за который, собственно, гоблинов никто и не любит, ибо он вызывает неумолимое желание врезать топором на упреждение.

— Чумп, присмотри-ка за этим приятелем, ладно?

— Как бы не так! Чтоб чуть что — перенять все его проблемы?

— Вот ты бандит! О ноже под ребро речи нету! Дашь по башке, чтоб свалился, подпругу подрежешь… Чтоб не догнал — ну а там как-нибудь разберёмся.

— А, тогда ладно. Но чтобы потом без наездов! И без вопросов, откуда цепочку надыбал.

Вово помог подняться Зембусу. Друид пошатывался, но стоял на ногах и более не делал попыток сесть или застопориться. Кобольд подкинул его в седло, всучил посох и, с тоской оглядев место столь приятной передышки, двинулся было к костру с целью его затоптать.

— Нет! Погоди! Самому-то зачем напрягаться?! — возопил рыцарь со своей окраины, со звоном припускаясь навстречу.

— Где ж напряженье? Напротив… ну ладно, как хочешь. Сделай нам доброе дело, костер погасивши!

— Ай да спасибо! Четвёртое дело за утро! Жизнь начинает казаться мне штукой хорошей!

Хастред, уже влезший в седло, с любопытством воззрился сверху на топчущего уголья рыцаря.

— Слушай, скажи — а когда ты проклятие снимешь, будешь по-прежнему только хорошее делать?

— Ну ты загнул! Я на годы вперёд наигрался! Нет — буду только ломать, развлекаться и гадить! Морды набью всем насмешникам, что издевались, ну и, возможно, сожгу что-нибудь небольшое!

— Ну а схвативши такое проклятье повторно?

— Тьфу на тебя! Мне такого не надо бы счастья! Впрочем — ну что ж, по знакомой дороге, вестимо, проще ходить… как-нибудь перебьюсь и вторично. В мире запас добрых дел, я гляжу, бесконечен! Если, конечно, не делать их, хех, беспричинно.

— Мысль глубока. В духе рыцарства. Прямо и сильно.

— Хватит трясти ерундой! Едем, да поскорее! — рявкнул с седла генерал. Все гоблины уже повлезали в сёдла, даже Вово взгромоздился на своего битюга, только эльфийка брезгливо тыкала в бок лошади пальцем. Лошадь косила полуприкрытым глазом и в целом вела себя как и положено подневольной скотине — стоически выносила изливаемое на неё презрение.

— Ну и лошадки у вас… вам под стать, это точно, — процедила эльфийка. — Вы, говорят, и на свиньях умеете ездить?

— На кабанах боевых, это да, было дело, — откликнулся Чумп. — Бивни под фут — отчего ж на таком не кататься? Ну а на севере, Хастред соврать не позволит, и волколаков сумели под сёдла поставить!

— Как ни зови, а свинья под седлом — что за гадость!

— Щас за шкирман и в седло, балабольная эльфа! — пригрозил генерал.

— Тихо! Без грубостей! Справлюсь сама, без сопливых. Эй, а седло-то под юбку — никто не допетрил? Как я на этом поеду в таком-то наряде? Вы бы сказали — сняла бы штаны с того дроу!

ДЗИНЬ! Последние язычки пламени сгинули под железной пятой рыцаря.

— Вот, сорок три! Затруднения, милая дама? Я вас охотно возьму на седло пред собою!

— Рыцарь, а рыцарь! Пошёл бы ты в дупу, железный! Ишь возмечтал! Ну-ка дай мне вон тот агрегатик…

Отобрав у приунывшего рыцаря поясной кинжал, эльфийка с видом глубоко думающего существа почесала его рукояткой в копне рыжих волос, затем оттянула юбку в сторону, очень осторожно проколола её у бедра и со свирепым видом распорола до самого низа. Плотная ткань разошлась с пугающим треском, показав в разрезе оскорбительно белую кожу — эльфы вообще загорают плохо, к тому же Тайанне всю свою сознательную жизнь предпочитала кабинетную работу и на мелочи типа солнцетерапии не отвлекалась.

— Дальше давай! — подзадорил Чумп, подмигивая Хастреду. — Во Мкаламе однажды видал я сцену такую — её величают стриптизом!

— Лучше уж ты — поглядим, пропоровши карманы, что у своих ты натибрил, проклятый ворюга!

— Где ж тут свои? Эти, что ли? Да ладно смеяться! Рыцарь и тот мне существенно ближе по духу. Тоже глядит сквозь решетку — забрало видала? Вот и со мною порою выходит такое.

Эльфийка бросила кинжал рыцарю и легко взвилась в седло, перебросив через него ногу — настолько тонкую, что Хастред болезненно поежился, а Вово сделал попытку вытащить из кармана сухарь и оделить им недокормленную сиротку, но, к счастью для себя, опомнился и сжевал найденное сам. Даже подумал, не сгонять ли услужливого рыцаря ещё разок за водой, но постеснялся — страдалец как раз взгромоздился на своего печального скакуна, подобрал копьё и пристроился к их отряду. Чумп немедля подъехал к нему и улыбнулся самым своим дружественным оскалом. Конь рыцаря сделал попытку попятиться, но гоблин успокаивающе цыкнул зубом, заморозив движение бедной животинки.

— Мы за тылами присмотрим, — сообщил он рыцарю. — Поскольку джигиты.

— Что же, охрана тылов — это доброе дело!

— Вот же маньяк! Соискатель добра, понимаешь! Слушай, а может, пристроить тебя в паладины?

— Нет уж, уволь, обойдусь! Это ж надо навеки!

— Ладно, как хочешь. А то — как надумаешь, свистни.

— ТУДА! — проскрипел Зембус, поняв наконец, почему генерал вертится в седле, но не пытается покинуть просеку, и указал посохом путь. — И не стыдно? Как можно в лесу не найти дороги? Это же всего-то — кучка деревьев, двух одинаковых не сыскать!

— Эх! Погляжу я, как сам ты дорогу отыщешь там, где деревьев не встретишь — средь гор и ущелий! — огрызнулся Панк и, потеснив конём следопыта, хлопнул каблуками по лошадиным бокам. — Я тебе рейнджер какой — в деревах разбираться?

Вово немедленно пристроился в хвост начальству, Зембус его, впрочем, отогнал и выехал сам — не было у него особого доверия генеральскому путеводному таланту. Заодно полез по карманам и поясной бандольере, однако корешков и травок своих не обнаружил. Мутило его все ещё свирепо, руками несколько раз промахивался мимо клапанов, но не понять, что кто-то под шумок обчистил его как липку, было трудно. Друид пронзил этого кого-то злым взором и помянул срамным словом столь загадочной этимологии, что даже Тайанне прикусила себя за сустав согнутого пальца и некоторое время беззвучно шевелила губами, пытаясь разложить сей аргумент на корни. Гекзаметр мешал, эльфийка свирепела, но преодолеть хитрую вязь проклятия не могла, не могла и вписать кишевшие на языке эмоциональности в дозволенный размеренный речитатив. Проезжая мимо Вово, от избытка ярости пихнула его в плечо и ещё два раза всадила кулачок в район бицепса.