Гнев генерала Панка - Сергей Чичин

— Гзуров не видно? И славно! Быстрее к воротам! — скомандовал Панк и широко махнул дланью, указывая направление и при этом промахнувшись мимо ворот на полмили.

Кавалькада выплеснулась из-под сени деревьев в чистую степь. Рыцарь, держась сзади, завёл себе под нос философическое рассуждение на тему: «А не зачтётся ли мне как благое деянье то, что в ворота я въеду, не дав в сани стражам?» Вово счастливо заурчал чревом в предвкушенье скорого обеда, а Чумп наметил себе серебряную бляху, украшавшую поясной ремень рыцаря.

И тут-то из травы взвился конный гзурус.

Был он один, и потому гоблины откровенно растерялись — это уж ни в какие ворота не лезло! Гзуры-самоубийцы всегда были явлением из рук вон редким, ибо вообще славились жизнелюбием на весь континент. Иного же определения для верзилы в кепке, который вдруг появляется из засады и устремляется наперерез целой банде старых неприятелей, призывно размахивая боевым молотом на длинном древке, было попросту не подобрать.

— Экий джигит! — вымолвил Хастред, с гримасой изымая из саадака лук. — Прямо жалко… А впрочем, не очень.

— Тоже спасатель? — предположила Тайанне вдумчиво. — А что? Бородат и дороден… Я бы подумала, с кем мне к папаше являться.

— Стой, проклятий гоблин, да?! — мажорно воззвал гзурус, вздымая богатырского коня на дыбы. — Виходи на чэстний бой! Визиваю по адын, надэюсь нэ трусишь, да?

Генерал метнул умоляющий взор на друида. Вступать в препирания с гзуром, когда язык твой тебе не принадлежит, — да уж лучше в бой без штанов, всё позора меньше!

— Да, — равнодушно хрюкнул Зембус.

— Да?! — изумился гзурус, коня осадил и даже челюсть отвесил от изумления.

— Ну нет, — покладисто поправился друид. — Как тебе угодно, кепка. С кого начнёшь?

— Чур не с меня! Я не воин, не гоблин… я леди! — на всякий случай открестилась от подобной чести Тайанне.

— Я, господа! Мне позвольте! Не век же костры жечь! — жалобно воззвал рыцарь, пытаясь отпихнуть в сторону Вово. — Я вам очищу дорогу за милую душу!

— Что ж, сделай милость, ссади бородатого дурня, — пригласил генерал и демонстративно скрестил руки на груди в знак того, что в поединок соваться не будет.

Рыцарь радостно отставил, всадив в землю, свое длиннющее копьё, выволок из петли при седле двуручный меч-бранк и пустил коня прямо на гзура.

— Может, пальнуть гзуру в глаз? — шепотком предложил Чумп генералу, демонстрируя короткий ручной арбалет с взведённой тетивой. — Чтоб надёжно и сразу?

Генерал покосился на него с откровенным презрением. Понятно, мол, что работа у того не самая благородная, на это завсегда можно сделать поблажки, например, посмотреть сквозь пальцы на то, что пренебрегает традиционным оружием и что вокруг него постоянно куда-то пропадают кружева; но чтоб предложить прямо так беспринципно вмешаться в ход поединка, это ж каким гномом быть надо!

— Ох, разберусь я с тобою, разбойная морда! Выучишь воинский кодекс от корки до корки! Пусть поединок спонтанный, пусть нет секундантов и неогорожено поле — но всё же двобойцы! Если б тебя так — стрелою, когда ты на деле?

— Был бы кошмар, — согласился Чумп без особого энтузиазма. — Ну, деритесь, а я еду дальше. Эльфа, поедешь? Предвижу кровавую баню.

— Еду, конечно! И ты не отстань, волосатик!

Чумп и Тайанне первыми обогнули съезжавшихся гзуруса и рыцаря, Хастред поспешно подхлестнул коня и направился следом, за ним, пожав плечами, двинул и Зембус. Гзур что-то проворчал разочарованно, что, мол, крысы бегут с корабля, но сам уже погрузился в боевой транс, увесил в руках тяжкий молот с одним боевым оголовком, зловеще изогнутым шипом на обухе и копейным острием на торце и высматривал, в какое бы место приложить ладную стальную статую, что высилась в седле напротив него.

Вово вопросительно таращился то на генерала, то на внезапно нарисовавшийся двобой — неужто это серьёзно? Почему верзила в кепке мешает ехать? Раз мешает — почему нельзя всем миром стоптать, дать по грибообразной голове и оставить прямо тут, посреди поля, где никто не найдёт беспамятного и не обидит зря? Панк покривился, мотнул головой — догоняй своих, сам же выпрямился в седле как истукан. Он-то за боем проследит до конца, а случись гзурусу взять верх и восхотеть ещё — что ж, кто ищет, пусть найдёт!

Молот сшибся с длинным клинком, скрежетнуло так, что заныли зубы, разлетелись; оба поединщика — неспешные, с тяжёлым оружием, не больно-то часто размахаешься. Боевые кони, привычные к таким делам, пошли узким кругом, морда к крупу, бойцы на них снова метнули друг в друга свое оружие, оно вновь сшиблось, на сей раз упёрлись клинок в рукоять, окованную сталью, воины навалились всей массой, силясь передавить. Гзур был крупнее, но и рыцарь к нагрузкам приучен, к тому же пуда полтора лишнего веса ему придали доспехи, так что коса нашла на камень…

Генерал восседал в седле, даром что задницу натёр самым прискорбным образом. Ох уж ему эти рыцари, приученные к шустрым действиям разве что вокруг баб! Сам он оприходовал бы гзура ещё из первой сшибки, да где ж рыцарю иметь понимание об ударе головой, знатно продолжающем оружейную атаку? Смех и грех — торчи тут и наблюдай за их безыскусным мечебряканьем.

Молодёжь беспрепятственно добралась до ворот, оттуда помахали руками, Чумп вроде бы даже что-то крикнул, но ветер унёс слова. Потом замахали опять, генерал покривился — как дети, право слово, — заставил себя помахать в ответ, но те всё не унимались, более того, Вово принялся размахивать мечом, не вынимая из ножен, Чумп вполне отчётливо покрутил себе перстом у виска, а Хастред с заметной даже издалека гримасой страдания на лице опять ухватился за свой лук. Генерал в долгу не остался — грозно лапнул рукоять меча, кулак другой руки продемонстрировал в самом подробном ракурсе. Теперь уже и флегматичный Зембус присоединился к общему театру, а эльфийка выдернула у него свой реквизированный намедни посох, вскинула, целясь в степь, и пошла чертить правой дланью в воздухе какие-то сложные фигуры. Панк приглядывался так и эдак, ни одной знакомой не узнал, на всякий случай свернул им дулю, подумал, что одной мало на такую-то банду, и добавил вторую.

— Да оглянись наконец, раздолбай слеподырый! — выдохнул рыцарь промеж двух тяжких взмахов клинком, высекавших искры из толстого черена вражьего молота. Они с гзурусом так и кружили друг вокруг друга, постоянно меняя поле зрения, сейчас рыцарь был лицом к генералу, и тон у него был такой, что Панк даже не обиделся на неуставное обращение — враз извернулся в седле и почтил вниманием то, что творится у него за спиной.

Ничего особенного там не творилось — если не считать надвигающегося на рысях отряда гзурусов на лёгких, неподкованных лошадях.