Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь - Ричи Поултон

Теперь обратимся к двум объективным показателям здоровья. Первый сочетал в себе несколько параметров (в том числе состояние кардиореспираторной системы, работу легких, пародонтоз, системное воспаление и метаболические нарушения, то есть учитывался обхват талии, уровень липопротеинов высокой плотности, уровень жиров, артериальное давление и уровень гликилированного гемоглобина), которые мы оценивали, когда участникам было тридцать восемь лет. Второй объективный показатель был связан с когнитивным здоровьем; его мы оценивали на основе заданий на запоминание, входивших в стандартизированный тест на интеллект, который мы проводили среди тридцативосьмилетних участников.

Собрав данные, необходимые для измерения перечисленных показателей, мы приступили к сравнительному анализу того, насколько точно можно предсказать состояние здоровья взрослого человека по ретроспективной и проспективной оценкам их детского опыта. Мы сделали несколько любопытных наблюдений. В целом как проспективная, так и ретроспективная оценка детского опыта умеренно соотносились с состоянием здоровья участников – и согласно их личной оценке, и согласно объективным показателям. Таким образом, вне зависимости от того, проспективно или ретроспективно мы оценивали детский опыт участников, свидетельства говорили в пользу наших предшественников: чем тяжелее было детство участника, тем (с некоторой долей вероятности) хуже было его здоровье в зрелости. Опыт детства соотносился и с субъективной, и с объективной оценками здоровья участников. И вновь мы видим, что в человеческом развитии ничто не предопределено и любой исход не более чем вероятен. Даже среди тех, у кого детство было крайне неблагоприятным, встречались люди с отменным здоровьем, а среди тех, кто почти не испытывал неблагоприятное влияние в детстве, находились те, чье здоровье было слабым. Дальнейший анализ показал, что в одном случае ретроспективная оценка опыта детства позволяет предсказывать состояние здоровья в будущем с поразительной точностью, а в другом – наоборот, и это показалось нам особенно любопытным. Оказалось, что по ретроспективной оценке детского опыта можно предсказать субъективную оценку здоровья участников точнее, чем по проспективной. Тем не менее все резко изменилось, когда мы проверили, насколько сильна связь между опытом детства и объективной оценкой здоровья. В таком случае именно проспективная оценка опыта детства позволяет сделать наиболее точные прогнозы.

Таким образом, если вы хотите знать, как опыт детства на самом деле влияет на физическое здоровье в зрелости, воспоминания о прошлом вам (можно сказать) не помогут, однако если вы хотите узнать, как свое здоровье человек оценивает сам, тогда нет ничего лучше, чем обратиться к его воспоминаниям.

Выводы

Изучить, как опыт детства влияет на здоровье в зрелости, мы решили тоже не для того, чтобы, образно говоря, хоронить или восхвалять Цезаря. Целью нашего приключения не было доказать, что ретроспективный подход к оценке неблагоприятного опыта детства никчемен или наоборот. Мы в первую очередь стремились понять, можно ли по невзгодам, действительно пережитым в детстве, предсказать, насколько, возможно, плохим будет здоровье человека в будущем. Другими словами, мы хотели узнать, подтвердятся ли выводы, сделанные на основе ретроспективных медицинских исследований, если проверить их с помощью ретроспективного подхода.

При этом мы должны признать, что и наша проверка была несовершенна. Возможно, важнее всего то, что у нас не было возможности сделать поправку на все обстоятельства, способные влиять на выявленные связи. В частности, несмотря на то, что по неблагоприятному опыту детства можно было предсказать, насколько низкой будет объективная оценка здоровья человека в зрелости, вполне вероятно, что на оба этих обстоятельства влияло еще одно – третья переменная. В частности, у нас не было данных о, допустим, генетике участников, а ведь она могла влиять и на то, насколько неблагоприятным у участника было детство, и на состояние его здоровья. Например, нетрудно представить, что дети, генетически предрасположенные к неким проблемам со здоровьем, при определенных обстоятельствах могут сами навлекать на себя неблагоприятное влияние (во 2-й главе, в которой основное внимание уделяется темпераменту в раннем возрасте, мы обсуждаем этот вопрос). Например, мы знаем, что дети с отклонениями в развитии чаще подвергаются жестокому обращению. Таким образом, вполне возможно, что у склонных к проблемам со здоровьем детей или детей с определенным генотипом (или детей, в которых сочетается и то и другое) может к зрелости портиться здоровье вне зависимости от того, насколько неблагоприятным было их детство. Мы говорим об этих объяснениях лишь для того, чтобы читатель знал об их существовании, пусть даже поправку на них нам сделать так и не удалось.

В любом случае данидинское исследование позволило нам подтвердить выводы, к которым пришли наши предшественники из области медицины. Травматичный детский опыт не только, как мы уже убедились, ставит под угрозу психологию и поведение, но и, судя по всему, подрывает физическое здоровье. Это наблюдение подчеркивает вывод, к которому мы пришли в шестнадцатой главе: если прежде мы могли строго разграничивать тело и разум, то в дальнейшем позволять себе подобного никак нельзя.

Следует также понимать: у ретроспективной оценки неблагоприятного опыта детства есть недостатки. Воспоминания о прошлом сами по себе ненадежны – и тем сложнее по ним точно предсказать, каким будет здоровье взрослого человека, особенно если это здоровье оценивается объективно. Таким образом, если врач желает включить изучение опыта детства пациента в свою медицинскую практику, он должен понимать, насколько ограничен в этом смысле ретроспективный подход. Пациент может додумать то, чего на самом деле не было, и, что еще хуже, не вспомнить того, что на самом деле было. Ко второму как нельзя лучше подходит научное правило, о котором мы говорили в предыдущих главах и теперь можем распространить и на область медицины:

Отсутствие доказательств не является доказательством отсутствия.

В науке это правило не позволяет ученым поспешно решать, будто чего-то не существует (поскольку на самом деле они могли просто этого чего-то не обнаружить), а в медицине должно напоминать: если пациент утверждает, будто с ним чего-то не происходило, это не значит, что так и есть.

Благодаря данидинскому исследованию мы обнаружили два обстоятельства, которые заслуживают пристального внимания врачей. Во-первых, пациенты могут по разным причинам не сообщать о болезненном детском опыте, а также преувеличивать его. Во-вторых, неоспоримые события, такие как смерть родителей, люди запоминают лучше, чем менее очевидные обстоятельства, например эмоциональное насилие. Примечательно, что обе мысли были выведены еще нашими предшественниками, да и мы сами ее выводили – десятилетия назад. Таким образом, врачу, который намерен опросить взрослого пациента по списку видов неблагоприятного детского опыта в надежде получить представление о его нынешнем здоровье, необходимо учитывать обе эти