Происхождение тебя. Как детство определяет всю дальнейшую жизнь - Ричи Поултон

Воспаления в детстве

Когда мы проверяли, возможно ли иначе объяснить связь между суровым обращением в детстве и уровнем воспаления в зрелости, то закономерно задались вопросом: проявлялось ли воспаление, обнаруженное у участников в зрелости, годами ранее? Другими словами, можно ли было еще в детские годы участников предвидеть, воспаление какого уровня будет наблюдаться у них в зрелом возрасте? Или влияние сурового обращения на здоровье проявляется с отсрочкой? К сожалению, мы не могли ответить на этот вопрос в рамках данидинского исследования, поскольку не проверяли, наблюдается ли у участников воспаление, когда те были детьми (в 1970–1980-е годы). По правде говоря, новозеландский проект был запущен еще задолго до того, как исследователи в области человеческого развития увлеклись влиянием опыта детства на здоровье. Если вы помните, мы неоднократно упоминали о случаях, когда ученые спохватываются слишком поздно и данных, нужных для того или иного исследования, им уже никак не собрать.

К счастью, мы могли ответить на поставленный вопрос благодаря исследованию E-Risk, которое было запущено позже. В первой, девятой и десятой главах мы говорили, что в исследовании E-Risk с пяти до восемнадцати лет участвовало около тысячи пар британских близнецов. В его рамках мы в том числе оценили уровень С-реактивного белка в крови участников, когда им было по двенадцать лет. Кровь для анализа мы брали из пальца. Кроме того, в течение первого десятилетия жизни участников мы оценивали, насколько жестоко с ними обращаются. Однако мы решили не останавливаться на этом и также оценили подверженность двенадцатилетних участников депрессии: мы просили участников заполнить стандартную анкету, в которой спрашивали об их эмоциональном состоянии.

На основе того, насколько жестоко обращались с участником в детстве и насколько он был склонен к депрессии, мы вывели четыре группы детей, после чего проверили, есть ли зависимость между уровнем воспаления в начале второго десятилетия жизни и тем, к какой группе принадлежит ребенок. Первая группа состояла из детей, которые жестокому обращению не подвергались и депрессией не страдали; вторая включала детей, которые подвергались жестокому обращению, однако у которых не наблюдалось депрессии; дети из третьей группы испытывали депрессию, однако не подвергались жестокому обращению; а представители четвертой группы и подвергались жестокому обращению, и находились в депрессии. Оказалось, что у детей, которые подвергались жестокому обращению и находились в депрессии, наблюдался самый высокий уровень С-реактивного белка, причем очевиднее всего их показатели отличались от показателей детей, которые не подвергались влиянию ни одного из двух обстоятельств. Примечательно, что дети, на которых влияло или только дурное обращение, или только депрессия, по С-реактивному белку в двенадцатилетнем возрасте были на том же уровне, что и те, кто не подвергался воздействию указанных обстоятельств вовсе. Важно отметить, что повышенный уровень воспаления у представителей группы «двойного риска», которые и подвергаются жестокому обращению, и страдают от депрессии, нельзя объяснить множеством других обстоятельств, пусть и однозначно связанных с воспалением: например, социально-экономическим статусом семьи, полом, зиготностью (то есть тем, разнояйцевыми или однояйцевыми были близнецы), температурой тела или соотношением талия/бедра.

По итогам трех исследований, посвященных воспалению, два из которых были основаны на данных, полученных в ходе данидинского исследования, а еще одно – на материале исследования E-Risk, мы подтвердили предположение о том, что воспаление – один из механизмов, из-за которых невзгоды, пережитые в детстве, могут переходить в возрастные заболевания, причем развиваться они могут с детства и до самой зрелости. На следующем этапе своего приключения мы обратили внимание на физиологию стресса.

Физиология стресса

Второй биологический механизм, о котором мы расскажем здесь, вдохновлен работой, описанной в девятой главе (о последствиях травли). Напомним: благодаря исследованию E-Risk мы обнаружили, что дети, которых травили до двенадцати лет, чаще сталкивались с эмоциональными и поведенческими проблемами, были сильнее склонны к самоповреждению, а в возрасте восемнадцати лет – к набору избыточного веса. В итоге мы решили сосредоточиться на таком признаке стресса, как снижение выработки кортизола[18]. Многочисленные теоретические и практические труды указывали на то, что стресс в раннем возрасте может влиять на психическое и физическое здоровье через гипоталамо-гипофизарную ось, связывающую нервную и эндокринную системы.

Гипоталамо-гипофизарная ось отвечает как за адаптивный, так и за дезадаптивный отклик на стресс. Адаптивный отклик заключается в том, что в организме при стрессе относительно быстро повышается уровень кортизола (гормона, который является одним из конечных продуктов активации гипоталамо-гипофизарной оси), а затем постепенно снижается. Благодаря этому вы пугаетесь, когда слышите громкий шум, или резко поворачиваете, чтобы избежать аварии. Адаптивный отклик позволяет нам резко напрячься, справиться с неожиданной напастью или внезапной опасностью и выжить. Когда мы оправляемся от испуга, уровень кортизола, который до этого подскочил, довольно быстро возвращается к исходному уровню.

Однако если человек подвергается воздействию внезапных и неподвластных ему источников стресса часто, у него вырабатывается привыкание, из-за чего уровень кортизола при столкновении с потрясением повышается незначительно или не повышается вовсе. В сущности гипоталамо-гипофизарная ось перегружается, истощается и больше не работает должным образом. Вот как на это смотрит Меган Ганнар, психолог из Миннесотского университета. Представьте, что у вас есть новая или почти не использованная резинка для волос. Когда вы растягиваете ее, она возвращается к первоначальному размеру. Но что будет, если растягивать ее постоянно, пусть даже в пределах прочности? Со временем она потеряет прежний вид. Примерно так и притупляется чувствительность к стрессу. Если человек подвергается стрессу редко, у него каждый раз подскакивает уровень кортизола, а потом, когда опасность оказывается позади, снижается. Однако если человек подвергается стрессу постоянно, уровень кортизола в минуту опасности у него повышается незначительно или не повышается вовсе. По крайней мере, на это указывают теоретические и практические исследования по данному вопросу.

Поскольку травля – большой стресс, мы решили проверить, насколько повысится уровень кортизола у участников исследования E-Risk, когда мы подвергнем их стрессу нарочно. Для этого мы воспользовались двумя проверенными и действенными приемами: последовательное решение задач на слух и социальный стресс-тест Триера; все, что делали участники, мы записывали на видео. Для начала мы попросили участников решать на слух математические задачи – поскольку писать было нельзя, это вызывало стресс, а то, что за участником тем временем наблюдали со стороны, давило на него лишь сильнее.

Социальный стресс-тест Триера направлен на то, чтобы заставить участника выступить перед слушателем. Двенадцатилетним участникам необходимо было рассказать незнакомцу, который нарочно сидел с бесстрастным лицом, о самом неприятном событии, которое они пережили в