Боги, гробницы, ученые - Курт Церам

Когда первые сообщения Томпсона о его находках в Священном колодце стали достоянием общественности, заволновался весь мир. Слишком уж необычными были обстоятельства их обнаружения, слишком богатым клад, извлеченный из заросшего илом колодца. Это меньше всего относится к материальной ценности клада.

Томпсон отмечал:

Сами по себе эти золотые украшения, которые с таким трудом и с такими затратами удалось извлечь из Священного колодца, не представляют особой ценности в денежном выражении. Но ценность всех вещей относительна. Историк пытается проникнуть в прошлое, побуждаемый теми же соображениями, что и исследователь земных недр… Можно предположить, что на поверхности многих этих предметов запечатлены выраженные в символах идеи и представления, которые ведут через тьму времен к прародине этого народа, в страну за морями. Над доказательством этого стоит, пожалуй, потрудиться всю жизнь.

Тем не менее лишь сокровища Тутанхамона превзошли по ценности золотой клад, найденный в Чичен-Ице. Но золото фараона находилось возле мумии, которая в величественном спокойствии лежала в гробнице. А золото сенота лежало возле останков девушек: жертвы свирепого бога и бесчеловечных жрецов, они с душераздирающими воплями прыгали в небытие. Не удалось ли кому-нибудь из них увлечь за собой и жреца? Среди многочисленных женских черепов был найден один мужской, причем принадлежавший старику. Жрецу? Но кто может ответить на этот вопрос?34

Эдвард Томпсон скончался в 1935 году. У него не было оснований жалеть о прожитом, хотя, по его собственному выражению, он растратил на исследования майя всю свою «субстанцию».

В течение тех 24 лет, что он был консулом на Юкатане, и почти 50-летней деятельности археолога он редко сиживал в конторе. Он путешествовал по джунглям, жил среди индейцев и вместе с индейцами в буквальном смысле этого слова: ел их пищу, спал в их хижинах, говорил на их языке.

Вследствие заражения крови у него была парализована нога. На память о Священном колодце он получил расстройство слуха. Однако Томпсон ни в чем не раскаивался.

Его труды порой несут на себе отпечаток чрезмерного энтузиазма. В своих первых публикациях он иногда заходил слишком далеко.

Когда, исследуя пирамиду, Томпсон нашел в ней несколько гробниц, а затем под ее основанием в скале обнаружил главную усыпальницу, то вообразил, что ему удалось найти место упокоения Кукулькана, легендарного первоучителя народа майя.

Отыскав украшения из нефрита, который добывается далеко от Юкатана, он, тогда уже опытный исследователь, вновь вернулся к своей юношеской теории об Атлантиде.

Но разве подобный энтузиазм так уж плох? Разве воодушевление не способно сломить сковывающий скептицизм?

В последнее время на Юкатане, в Чьяпасе и Гватемале произведено немало раскопок.

В конце концов на службу науке встала авиация. Легендарный полковник Чарльз Линдберг, который первым перелетел через Атлантику, впервые изучил с высоты птичьего полета страну, которая была древней, уже когда Колумб открыл Новый Свет. В 1930 году над джунглями Центральной Америки летали Перси Чайлдс Мадейра-младший и Дж. Олден Мейсон, участники экспедиции Пенсильванского университета. Они сфотографировали с воздуха и нанесли на карту неизвестные до этого древние поселения майя.

В 1947 году в Бонампак (древний Укуль) в Чьяпасе отправилась экспедиция, которая сумела добавить к богатым находкам прошлого вполне достойное новое приобретение. Экспедиция была организована Институтом Карнеги в Вашингтоне.

Этому институту, наряду со Смитсоновским в Вашингтоне, принадлежат, пожалуй, наибольшие заслуги в деле исследования истории майя. Деятельность Смитсоновского института финансируется за счет средств, завещанных английским химиком и минералогом Джеймсом Смитсоном (1765–1829) Соединенным Штатам «на основание учреждения, которое будет служить развитию и распространению знаний»[64].

Руководил экспедицией Джайлс Гревилл Хили, химик по специальности. В короткий срок она нашла 11 богатых храмов Древнего царства, относящихся к временам, непосредственно предшествовавшим переселению. Были также обнаружены три великолепные стелы. Одна из них оказалась второй по величине среди всех до сих пор найденных. Все это сооружение примерно 6-метровой высоты покрыто скульптурными изображениями.

Но самой поразительной из находок Хили стали настенные росписи в так называемом Храме фресок. Под полупрозрачным налетом, оставленным дождевой водой, которая просачивалась сквозь крышу, угадывались некогда сочные краски: красная, желтая, охряная, зеленая и голубая.

Вскоре после открытия Хили еще одна присланная Институтом Карнеги экспедиция сумела после специальной химической обработки на время «проявить» росписи, чтобы их удалось сфотографировать и воссоздать в копиях, над которыми работали художники.

Похожие изображения воинов, правителей и жрецов в торжественных облачениях до этого были найдены только в Чичен-Ице, в Храме воинов. Именно в Чичен-Ице, последней столице майя, производились главные археологические изыскания.

Сегодня перед наблюдателем развертывается отчетливая картина, более ясная, чем та, которую в памятную лунную ночь увидел Томпсон. Руины освобождены от джунглей. Остатки зданий просматриваются со всех сторон. А там, где в свое время исследователям приходилось прорубать себе дорогу при помощи мачете, курсируют автобусы с туристами.

Они посещают Храм воинов, с его колоннами и лестницей, ведущей к пирамиде. Дивятся на так называемую обсерваторию – круглое строение, в котором окна прорублены таким образом, что из каждого видна определенная звезда. Туристы осматривают обширные площадки (самая большая из них имеет длину 160 метров и ширину 40 метров), где «золотая молодежь» майя развлекалась игрой в мяч, напоминающей баскетбол. Наконец, они останавливаются перед пирамидой Эль-Кастильо (пирамидой Кукулькана), самой большой в Чичен-Ице. Девять ступеней имеет каждая ее грань, а на вершине ее расположен небольшой храм бога Кукулькана, Пернатого Змея.

Изображения отвратительных змеиных голов, рож богов, шествий ягуаров действуют устрашающе. Пожелавший проникнуть в тайны орнаментов и иероглифов узнаёт, что здесь нет буквально ни одного знака, ни одного рисунка, ни одной скульптуры, которые не были бы связаны с астрономическими выкладками. Два креста на надбровных дугах головы змеи, коготь ягуара в ухе бога Кукулькана, форма ворот, число «бусинок росы», форма повторяющихся лестничных мотивов – все выражает время и числа. Однако нигде числа и время не были выражены таким причудливым образом.

Но если вы захотите обнаружить здесь хоть какие-нибудь следы жизни, то увидите, что в великолепном царстве рисунков майя, в орнаментике этого народа, возделывавшего маис, народа, жившего среди пышной и разнообразной растительности, очень редко встречаются изображения растений – лишь немногие из огромного количества цветов и ни один из 800 видов кактусов. Недавно в одном орнаменте разглядели цветок Bombax aquaticum – дерева, растущего наполовину в воде[65].

Если это не ошибка, общее положение дел все равно не меняется: в искусстве майя отсутствуют растительные мотивы. Даже обелиски, колонны, стелы, которые почти во всех странах являются символическим