Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Нет, милая, — ответил он, — власти бы не позволили подобный эксперимент. Никто в здравом уме на него не решится. Такая черепная коробка, как у ребёнка из твоего сна, не вместит мозг с аналитической функцией. Для мелкого животного ещё куда ни шло, но не для человека. Это всего лишь сон, Лина. Никакого братика не существует.

Хотелось спросить, большие ли мозги нужны человеку для счастья, но солидный вид учёного меня отпугнул.

Река расширялась, по бокам темнел пологий берег. Солнце почти скрылось за горизонтом, становилось прохладно.

Наверное, я обмолвилась про счастье, ибо во сне зазвучал мужской голос:

— Счастье — это ещё не всё. Людям нужно умение приспосабливаться к переменам, творящимся в мире. Наши учёные разрабатывают несколько альтернативных вариантов человеческой расы. И тут нельзя ошибиться с выбором, иначе мы окажемся в эволюционном тупике. Когда мир рушится, никто не станет тратить силы на заведомо провальные эксперименты вроде твоего братика с крылышками.

— Лучше создавать людей-рыб?

— Пару лет назад считалось, что да. Океаны занимают семь десятых площади Земли. Гигантское и практически неосвоенное пространство. Плюс, в отличие от далёких планет, вполне пригодное для жизни.

— Где же тогда другие русалки?

Учёный пожал плечами:

— Где-то, наверное, есть. Подводный эксперимент приостановили несколько лет назад, отозвали финансирование. Власти решили, что новый вид не отвечает нужным параметрам. Видишь ли, жить в океане чересчур просто. Ни забот, ни хлопот, только плавай себе, лови рыбу, нет нужды работать на благо цивилизации. Слишком попахивает романтическим идеализмом. Не удивлюсь, если тебя создали в числе последних. С точки зрения будущего человечества перспективы у вас, русалок, в лучшем случае мизерные.

Я чувствовала, что он заблуждается, но не нашла чем возразить.

Вдруг в ушах раздался другой, очень знакомый голос:

— В принципе вполне возможно, но лишь при условии выхода нанотехнологий на более высокий уровень.

Говорил мистер Слейтер, учитель естествознания в школе Пайни-Бьюта. Он бредил нанотехнологиями, миниатюризацией и страстно мечтал вывести мини-расу. Габариты моего братика пришлись бы ему по вкусу.

— Главное, уменьшая количество, не потерять в качестве, — частенько объяснял он классу. — Только представьте масштаб выгоды! Вместе с ростом сократятся и потребности, тогда земных ресурсов хватит на века. Замысел предельно прост. Берём нанофабрику, производящую точную копию себя самой. Настраиваем систему так, чтобы каждое новое поколение размерами уступало предыдущему. Подключаем знания о геноме человека и получаем фабрику по производству мини-людей! А там рукой подать до микроминиатюризации. Теоретически никаких ограничений, кроме разве что размера белковой молекулы или даже атома.

— Но разве мини-человек сможет уберечься от опасности? — спросил кто-то.

Учитель пожал плечами:

— Насекомые же справляются, и куда успешней нас, а бактерии и вовсе совершенство.

— Но не бактерии творят историю! — возразили ему.

— Бактерии сами себе история! — взвился Слейтер. — Зачем им её творить?

Конечно, он был чокнутым. И, увы, единственным естественником в Пайни-Бьюте.

За безмятежным плаванием и грёзами я не сразу заметила, что река мельчает. Может, во сне меня вынесло к притоку? Берега тоже мелели. Вскоре глубина сделалась не больше фута, и вода всё убывала. И вот я уже барахтаюсь в тине. На середине реки вода ещё оставалась, но плыть было невозможно.

Я упорно двигалась вперёд, извиваясь и подпрыгивая на хвосте. Дальше по реке показались острова с растущими кое-где деревьями. На одном островке виднелась блестящая точка. Я всматривалась и так и этак, но разглядеть не могла. А вдруг бандиты? Нет, вряд ли. Островок совсем крохотный.

Собравшись с духом, я решила разведать что и как, и снова запрыгала по илу.

В глаза первым делом бросилось поваленное дерево, а под ним нечто блестящее и металлическое. Так я познакомилась с пауком. Его туловище размером со спущенный футбольный мяч сияло и переливалось на солнце. Из туловища торчали три-четыре пары металлических ног и глазные стебельки, увенчанные блестящими чёрными бусинками.

— Здравствуйте, господин паук, — поздоровалась я.

Глазные стебельки задёргались.

— По виду вы обычная человеческая особь, — произнёс паук, — только с хвостом и жабрами. Судя по половым признакам, особь женская, хвост же появился в результате генной модификации. Верно?

— Да, господин паук.

У нас завязалась беседа. Мне льстило, что паук говорит со мной не как с ребёнком, а на равных, как одно разумное существо с другим.

— Что с вами стряслось, господин паук?

— Перебирался через реку, началась гроза, вот я и решил переждать на острове под деревом. К несчастью, в ствол ударила молния, и он обрушился прямо на меня. Вот уже сутки не могу сдвинуться с места. Вдобавок повреждена конечность. Она, конечно, срастётся, когда я выберусь, но пока имеем что имеем.

— Позвольте вам помочь, — предложила я и, поднапрягшись, сумела чуть приподнять ствол и освободить пленника. — А теперь разрешите переправить вас на берег.

— Крайне любезно с вашей стороны, — откликнулся паук. — Ниже по реке у меня встреча с моим другом солнцеедом, а сломанная конечность…

— Ни слова больше, мне совсем не трудно, — перебила я. — Вдвоём веселее, и местность вы знаете. — Помявшись, я добавила: — Вы не слишком похожи на человека, господин паук.

— Не все люди созданы по образу и подобию homo sapiens. Я представляю новое поколение по-человечески думающих и чувствующих машин. Надеюсь, вы понимаете, как важна эмоциональная сторона, ибо как думать без чувств? Да и зачем?

— Получается, вы умеете думать и чувствовать?

— Да, причём самостоятельно. Раньше за подобных мне думали в центре управления, но с развитием миниатюризации эта надобность отпала.

— Так хотели ваши создатели?

— Сомневаюсь. Впрочем, неважно. Мало ли кто чего от меня хотел. Главное, я сам себя вполне устраиваю.

Мы двинулись вниз по реке. Паук указал место назначения — живописную полянку с растущими у воды кипарисами.