Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Майкл Муркок

— И вы говорите об инстинктах? Да вы лишены этого. Вам незнакомо ничего, кроме жажды удовольствия, — пожал плечами китайский коротыш. — Можно сказать, они не нужны вам.

— Вы уклонились от ответа, Ли Пао, — Джереку стало немного неловко от нематеринской ласки Орхидеи. Он поискал глазами Амелию, но ее не было видно.

— Я не уклонился, просто в вопросе не было смысла.

— И все же?… пробормотала Железная Орхидея, пощекотав Джерека за ухо.

— Мои инстинкты и мой здравый смысл — одно и то же, — сказал Ли Пао. — И они подсказывают мне, что выживает только тот, кто борется.

— Мы упорно боремся против скуки, — сказала она. — Мы не достаточно изобретательны для вас, Ли Пао?

— Против скуки? Пленники в ваших питомниках — путешественники во времени и космические странники — они проклинают вас. Вы эксплуатируете их. Вы эксплуатируете вселенную. Ваша планета и, возможно, звезда, вокруг которой она вращается, вытягивают энергию из умирающей галактики. Это пиявка на теле собратьев. Где же справедливость?

Джерек внимательно слушал.

— Моя Амелия тоже говорила что-то в этом роде, но доступней, чем вы, Ли Пао. Ваши взгляды в чем-то совпадают, а из того, что мне известно о вашем мире, я запомнил питомники.

— Вы имеете в виду тюрьмы? Это просто совпадение, Джерек. Мы содержим тюрьмы для тех, кто совершает поступки против общества. Наши тюрьмы заполнены теми, кто поставил свою личную свободу выше общественных интересов.

— Путешественники во времени так же, как и в космосе, часто верят, что рискуют своей жизнью. Мы не наказываем их, мы только присматриваем за ними.

— Выказывая тем самым неуважение к ним, — возразил Ли Пао.

Железная Орхидея скептически улыбнулась.

— Некоторые бедняги только запутываются, пытаясь разобраться в своей судьбе, зато другие быстро успокаиваются. Разве вы не успокоились, Ли Пао? Редкая вечеринка обходится без вас. Мне известны и другие путешественники, которые живут среди нас, изредка забегая в питомник. Разве мы используем силу, чтобы содержать их там, мой дорогой? Или мы обманываем их?

— Иногда.

— Также, как друг друга, и только ради развлечения.

Загнанный в угол Ли Пао решил сменить тему. Он ткнул пухлым пальцем в Джерека.

— А как «ваша Амелия»? Ей нравится быть марионеткой в ваших играх, заложницей ваших замыслов, пешкой?

Джерек был удивлен.

— Что вы, Ли Пао. Она никогда не была изменена физически.

Ли Пао вздохнул, прикусив свой пальчик. Железная Орхидея потащила Джерека в сторону, все еще обнимая его за плечи.

— Идем, плод моего лона. Вы извините нас, Ли Пао?

Ли Пао нервно кивнул.

— Я видела миссис Ундервуд, — сказала Железная Орхидея Джереку, когда они поплыли выше, где было совсем мало людей. — Она прекрасна, как никогда. К тому же, она оценила мой костюм. Ты узнал его?

— Нет.

— А миссис Ундервуд узнала, когда я напомнила ей одну замечательную легенду, которую мне рассказал один из Городов. Правда, Город многое забыл, но этого было достаточно, чтобы сделать костюм. Эта история о старой Флоренции, ночной буре и Леди в Лампе, которая ублажала пятьсот солдат в день! Вообрази! Пятьсот! — она облизнула пурпурные губы и ухмыльнулась. — Эти древние! Я намерена воспроизвести всю легенду. Знаешь, здесь есть солдаты в питомнике у Герцога Квинского. Правда, мало, что-то около двадцати.

— Сделай остальных сама.

— Можно, плоть от моей плоти, но это будет не то. В этом твоя вина.

— Почему, о первоцвет?

— В эти дни требуется подлинность. Репродукции без оригиналов не пользуются спросом. А их становится все меньше, они исчезают так быстро.

— Путешественники во времени?

— Естественно. Космические путешественники остаются. Но какая от них польза?

— Морфейл говорил с тобой, прекраснейший из цветущих?

— О, немного, мое семя, и все только предостережения, все пророчества. Мы не должны слушать его. Наверное, скоро исчезнет и миссис Ундервуд и тогда все вернется на круги своя.

— Амелия останется со мной, — сказал Джерек, заметив, как ему показалось, печальную нотку в голосе матери.

— Ты проводишь время только с ней, — упрекнула Железная Орхидея. — Ты одержим ею. Почему?

— Любовь, — ответ Джерека был лаконичен.

— Однако, она не отвечает тебе взаимностью. Вы едва прикасаетесь друг к другу!

— У них другие обычаи.

— Значит ее обычаи примитивны!

— Нет, просто они отличаются от наших.

— Вот как! — в ее голосе послышалось недовольство. — Она занимает все твои мысли, она влияет на твой вкус. Пускай она идет своим путем, а ты — своим. Может быть, когда-нибудь вы снова встретитесь. Я наслышана о ваших рисковых приключениях, после которых вы оба нуждаетесь в отдыхе, в веселой компании. Почему ты стараешься удержать ее возле себя, когда ей лучше быть свободной?

— Она свободна, она любит меня.

— Я не вижу никаких признаков любви.

— Зато я вижу.

— Например?

— Ее любовь во всем: в жестах, в голосе, в глазах…

— Хо, хо! Ах, какие тонкости! Любовь — это прикосновение плоти к плоти, произнесенные шепотом слова, кончик пальца, проведенный нежно вдоль позвоночника, сжатие бедра. В твоей любви, Джерек, нет страсти. Она слишком бледна и невыразительна.

— Нет, дарительница жизни. Я не знаю почему, но ты делаешь вид, что не понимаешь меня.

Ее взгляд был пристальным и загадочным.

— Мама? Сильнейшая из Орхидей?

Но она повернула Кольцо Власти и упала вниз, как камень, не сказав ни слова в ответ. Он видел как она исчезла в большой толпе, кишевшей внизу около середины здания. Ему показалось странным поведение матери. Она выказывала настроение, неведомое ему прежде. Она, казалось, потеряла часть своей мудрости и зачем-то заменила ее злостью (к которой она всегда имела склонность, но злость требовала ума, чтобы сделать ее занимательной), она выказывала непонятную неприязнь к Амелии Ундервуд. Джерек покачал головой. Как получилось, что она перестала радоваться его счастью, как всегда делала в прошлом? Пожав плечами, он направился к нижнему уровню.

Незнакомец в причудливых жилете, брюках и сомбреро приветствовал его.

— Джерек, моя кровь! Куда ты так торопишься? Только глаза выдавали личность владельца, и даже это сбивало его с толку почти секунду, прежде чем он осознал правду.

— Железная Орхидея! Как ты многолика!

— Ты уже встретил других?

— Пока одну. Которая из вас оригинал?

— Мы все можем заявлять право на это, но есть программа. В какой-то момент несколько исчезнут, останется одна. Не имеет значения, какая, не правда ли? Благодаря этому я всюду успеваю.