Танцоры на Краю Времени: Хроники Карнелиана [ Чуждое тепло. Пустые земли. Конец всех времен] - Майкл Муркок

Она одобрительно приподняла бровь. Его поклон чуть не стоил ему шляпы. Он выпрямился, увидел знакомого, и снова, поклонившись, отплыл прочь.

— Позже, — сказал он им, — мы поговорим!

Амелия с изумлением в глазах наблюдала, как епископ Тауэр поднялся к ближайшей галерее.

— Какой разговорчивый священник, — сказала она. — У нас, в 1896 году, есть епископы, похожие на него.

— Почему вы умолчали об этом, Амелия? Это было бы лучшим комплиментом.

— Мне как-то не пришло в голову, — она поколебалась, ее самоуверенность исчезла на секунду. — Вы не находите меня развязной?

— Ха! Вы стали законодательницей мод. Вашего доброго мнения ждут все. Вы наделены властью и по рождению, и по воспитанию. Епископ Тауэр сказал истину. Ваша похвала согрела его.

Он собрался сопровождать ее выше, когда Герцог Квинский, беседовавший с госпожой Кристией, повернулся к ним.

— А вы давно вернулись в Конец Времени?

— Всего несколько часов назад, — ответила она.

— Значит вы оставались в 1896 году? Тогда расскажите, что произошло с Джеггедом?

— Разве он еще не вернулся? — она посмотрела на Джерека с некоторой тревогой. — Мы слышали…

— Вы не встретили его снова в 1896 году? Я считал, что он отправился именно туда, — нахмурился Герцог Квинский.

— Может, он и там, — сказал Джерек, — только мы были совсем в другом месте. В самом Начале Времени.

— Лорд Джеггед Канари исчезает все чаще и чаще, — пожаловался Герцог Квинский. — Никто не спорит, что он непревзойденный маэстро софистики, но он так запутывает загадки, что они перестают развлекать.

— Он мог затеряться во времени, — встала на защиту Джеггеда Амелия. Если бы нам не повезло, мы до сих пор были бы там.

Герцог Квинский сочувственно воскликнул:

— Конечно, о, дорогая. Эта болтовня о Времени начинает раздражать меня. Я вам не Лорд Джеггед с этими его пристрастиями к абстрактному. Вы знаете, каким скучным я могу быть.

— Что вы! — сказал дружелюбно Джерек. — Даже в вашей пошлости есть своя прелесть.

— Надеюсь, — ответил он со скромностью, — тебе понравилось здание, Джерек?

— Это шедевр.

— Более сдержанное, чем обычно.

— Намного.

Глаза Герцога засияли.

— Какого арбитра мы сделали из тебя, Джерек! Это за старые заслуги или за последние нововведения?

Джерек пожал плечами.

— Я не думал над этим. Но Епископ Тауэр заявляет, что искусство обрело нового лидера, — он поклонился миссис Ундервуд.

— Как вы находите мой Роял-Скотланд-Ярд, миссис Ундервуд? — серьезно спросил Герцог.

— Грандиозное зрелище, Герцог! — казалось, ей доставляет удовольствие ее новое положение в свете.

Герцог блаженствовал.

— А что интересного в Начале Времени? Вы принесли нам что-нибудь новенькое?

— Да, есть кое-что, — сказал Джерек. — Моллюски, знаете, папоротники, скалы, корзиночки, водяные скорпионы, центры Времени. Так, наберется по мелочи на скромную вечеринку.

— Вам, наверное, есть что порассказать! — вернулась госпожа Кристия. — Приключения, да?

К ним стали приближаться остальные гости в ожидании интересной истории.

— И довольно занятные, — с вызовом сказала Амелия Ундервуд, хотя тон ее смягчился, когда она оказалась в кругу всей честной компании. — Нас подстерегала там масса неожиданностей.

— Но это же восхитительно! — закричала госпожа Кристия. Вы на редкость завидная пара!

— И храбрая к тому же, чтобы не испугаться западни и мести времени, — сказал Герцог Квинский.

Гэф Лошадь в Слезах наклонился вперед.

— Браннарт говорил нам, что вы обречены. Пропали навечно. Даже уничтожены.

Худощавый Доктор Волоспион в черном колышущемся плаще и черной широкополой шляпе с глазами, мерцающими в тени, сказал мягко:

— Конечно, мы не верили ему.

— Хотя путешественники во времени исчезали из нашего заповедника с поразительной быстротой. Совсем недавно я потерял четырех Адольфов Гитлеров, — Сладкое Мускатное Око был великолепен в рубашке, феске, панталонах и высоких узорчатых сапогах. — Среди них, я уверен, был настоящий. Правда, довольно старый…

— Браннарт утверждает, что эти исчезновения лишний раз доказывают, что время разорвано. — Вертер де Гете, мрачноватый сицилийский разбойник, внешности которого слегка противоречили завивающиеся усы, поправил свой капюшон.

— Он предупреждает, что мы стоим на краю хронологической бездны, в которой скоро окажемся все, независимо от наших желаний.

Мрачное высказывание Вертера повергло собеседников в уныние, и неловкая пауза повисла в воздухе, пока Амелия не нарушила ее:

— У него есть некоторые основания так думать.

— Напротив! — добродушно рассмеялся Герцог Квинский. — Вы — живое отрицание эффекта Морфейла!

— Я думаю, нет, — она сначала скромно посмотрела на Джерека, чтобы он сказал что-то, потом подытожила — Как я понимаю, это утверждение Браннарта Морфейла имеет один недостаток — в нем нет целостности. Его теория — лишь капля в море, есть другие, тоже подкрепленные доказательствами.

— Превосходный вывод, — сказал Джерек. — Моя Амелия имеет в виду, дражайший Герцог, что мы узнали много интересного в Начале Времени. Оказывается, многие ученые, кроме Браннарта, занимаются Природой времени. Я думаю, он будет рад нашей информации. Он не одинок в своих поисках.

— Вы уверены в этом? — спросила Амелия, сверкнув глазами на его недавнее «моя» (хотя без явного неудовольствия).

— Почему бы и нет?

Она пожала плечами.

— Я встречалась с этим джентльменом только однажды, да и то при довольно драматических обстоятельствах. Конечно…

— Он будет сегодня здесь? — спросил Джерек у Герцога.

— Приглашен, как и весь свет. Но ты же знаешь его. Он явится поздно и будет ворчать, что мы вынудили его против воли.

— Может быть ему известно, где Лорд Джеггед, — он осмотрел зал, будто упоминание имени могло заставить появиться одного из тех, кого он больше всего желал видеть. Многих он узнал, даже Лорд Кархародон был здесь (или один из его двойников, вместо него), демонстрируя стиль а-ля-Незнакомец, даже Вертер де Гете, поклявшийся когда-то не посещать вечера. Хотя последний член Триумвирата Мизантропов, Лорд Монгров, мрачный гигант, в честь которого был устроен этот праздник, не показался до сих пор.

Рука Амелии все еще была в его руке. Она потянула ее, привлекая его внимание.

— Вы опасаетесь за Джеггеда? — спросила она.

— У меня нет никого ближе, хотя он и кажется дьявольски хитрым. Боюсь, что его постигла та же участь, что и нас? Или еще более трагическая?