Пой, Менестрель! - Максим Огнев

Плясунья прыгнула, свернулась в воздухе кольцом, пальцами ног коснулась головы. В руке она держала свечу. Язычок пламени метнулся вверх и опал, казалось, погаснет — осталась только маленькая искорка на фитиле, но пламя вспыхнуло вновь.

Девушка танцевала, перекидывая свечу из руки в руку. Маленький огонек вился в полумраке комнаты.

Огненные точки так же перечеркивали темное небо — далеко на западе, в краю яблоневых садов. Артуру сразу вспомнился теплый летний сумрак, падающие на землю белые лепестки, мягкое дуновение ветра, напоенного ароматами ночных цветов. Рои светлячков. Маленькие летучие огоньки — леди Арна украшала ими прическу.

Пламя свечи трепетало, желтый язычок тянулся к потолку, сменялся голубым лепестком, а тот — красной искрой. Свеча не гасла в быстрых руках Плясуньи. Девушка остановилась, поднесла огонек к губам. На мгновение высветились ее лицо и руки — и растворились в полумраке. Плясунья задула свечу.

— Я должен сказать тебе, — начал Артур. — Я должен многое тебе сказать…

…На кухне Гильда хлопотала подле очага. Последнее время обитатели дома питались скудно — карман Оружейника не был бездонным, лучшие куски отдавали раненому. Гильде хотелось напоследок порадовать домочадцев. Жирный гусь был ощипан и нанизан на вертел. Присев перед очагом, Гильда поливала гуся стекавшим с него жиром.

По лестнице вприпрыжку спускалась Плясунья. Ворвалась в кухню, встала к столу, осведомилась:

— Чем помочь?

Гильда вручила ей каравай и вернулась к очагу, ни о чем не спрашивая. Плясунья, пританцовывая, резала хлеб.

— А мне он сказал, — выпалила она через минуту, — что, выбери он в первую нашу встречу в таверне меня, а не корону, был бы счастливее. И ему следовало потерять королевство, чтобы это понять…

Тут она умолкла, потому что в кухню заглянул Драйм. Плясунья тотчас вспомнила о каком-то важном деле и упорхнула.

— Я искал тебя, — сказал Драйм Гильде.

— Да? — Она вытерла руки о передник и повернулась к нему. В спокойных глазах ее пряталась улыбка.

— Я никуда не уйду из города, — рубанул Драйм.

Гильда взглянула на гуся — не подгорит ли? Сняла передник. Спокойно промолвила:

— Тогда и я останусь.

— Зачем? — опешил Драйм.

— Чтобы тебе не было одиноко, — откликнулась Гильда, подходя ближе и кладя руки ему на грудь.

Драйм и прежде красноречием не отличался, а теперь утратил всякую способность облекать мысли в слова. Не дождавшись ничего, кроме нескольких бессвязных восклицаний, Гильда добавила:

— Должно быть, я в тебя влюбилась.

Драйм резко провел ладонью по лицу.

— Разве в меня можно влюбиться? — спросил он почти грубо.

Впервые в глазах Гильды вспыхнул гнев.

— Моя мать искала отца на пожарище. Неужто не приняла бы его из-за ожогов?

С шипением лопнула на гусе кожица, брызнул жир. «Пускай горит», — подумала Гильда, оказавшись в объятиях Драйма.

Когда они вновь смогли спокойно заговорить, Гильда сказала:

— Сам решай, уходить нам или оставаться. Как только станет известно, что Оружейник бежал, на этот дом найдется много желающих. Вряд ли убережемся.

И, решительно отвергнув всякие попытки Драйма задержаться на кухне, выпроводила его прочь. Кинулась к очагу, спасая гуся.

Оружейник вошел и остановился за ее спиной. Воскликнул с отчаянием:

— Гильда, ну почему именно он, можешь ты объяснить?!

— Могу, — не оборачиваясь, откликнулась Гильда, подула на обожженный палец. — Разве ты не видишь? Этот человек умеет жалеть и любить.

В золотистых лучах заходящего солнца лежала дорога — пыльная, истоптанная сотнями ног. Трава по обеим сторонам была скошена, в вечернем воздухе разливался аромат подсыхающего сена.

Алебардщик Герн отер рукавом влажное лицо, сплюнул — на зубах скрипел песок. В душном, сгустившемся воздухе пыль стояла столбом. Уже слышались далекие глухие раскаты. Близилась гроза. Крестьяне торопились вернуться домой до дождя, беспокойно поглядывали на небо. Герн выборочно останавливал — одного, другого. Задавал вопросы, позевывая, заглядывал в котомки. Многих знал в лицо: каждый день являлись в город торговать. Герн лениво переругивался с Тоглом. Тот слишком уж тщательно разбирался с входившими в город. Особенно если попадалась хорошенькая девчонка — тут уж всякое движение замирало. Не пропустит, пока не выспросит: кто такая да откуда.

— Не успеешь до дождя толпу спровадить, сам будешь мокнуть, — ворчал Герн.

— Гляди, всыплет тебе капитан за небрежение, — огрызался Тогл.

Герн только плечом дернул. Он в своем деле не новичок. Ему и спрашивать не надо, и так видит, что вот тот человек, шагающий легко и размеренно, — воин, возвращающийся в лагерь под Тургом. А другой, судя по тяжелой, медлительной походке, — землепашец. Верхом, словно не замечая пеших, зазеваешься — задавят, выезжают слуги Магистра. Герн, и закрыв глаза, скажет, что так скрипят колеса тяжелой повозки, влекомой волами; так шаркает ногами старик, а следом стучит каблучками юная красавица…

Герн открыл глаза, подпихнул в спину какого-то горожанина — чтобы пошевеливался. Глянул вдоль улицы: скоро ли толпа поредеет? Людской поток начал спадать. Герн обратил внимание на человека, приближавшегося к воротам в обнимку с женщиной. Против обыкновения, Герн затруднился бы сказать, кем мог быть незнакомец. Шагает стремительно, уверенно — воин? Нет, слишком порывисто, слишком легко двигается. Судя по осанке — знатный сеньор. По одежде, впрочем, не скажешь: серо-зеленая куртка, мешковатые штаны, стоптанные сапоги.

Герн перевел глаза на женщину. С ног до головы закутанная в покрывало, она двигалась странной, скользящей, танцующей походкой. Когда приблизилась, стало слышно, как позванивают при каждом шаге браслеты. «Эге, — смекнул Герн — да это южанка». Тут он разглядел за спиной мужчины лук и понял, с кем имеет дело. Легкая походка, не согбенные тяжелой работой плечи, лук за спиной — вольный охотник, ловец дичи, приходивший в город купить стрел или сбыть свой товар.

— Погоди-ка. — Стражник протянул руку, останавливая незнакомца.

Еще раз пытливо оглядел — темные волосы, перехваченные узкой лентой, холодные прозрачные глаза, черная полоска усов. Поморщился — не хотел бы встретиться с этим молодцем в лесной чаще.

— Зачем в город приходил?

— Стрелы покупал, — откликнулся незнакомец, показав колчан.

Герн вытащил пару стрел, осмотрел — срезни, оленей бить. Кинул обратно.

— Куда путь держишь?

Незнакомец крепче прижал к себе женщину.

— Сестру домой провожаю.