Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Силу не рассчитал? — выглянул из-за своего стола Вепуат. Гедимин подобрал обломки и бросил в таз с водой. «Ну, проверим на размокание.»

— Никогда не разбирался в примитивных технологиях…

— После обжига должно стать прочнее, — предположил Вепуат, глядя, как сармат проверяет термодатчики печи. Гедимин поморщился. «Два часа при малой температуре, шесть при высокой… Долго, но физику не поторопишь. В принципе, в составе керамопластиков… так, не спеши. Надо ещё выяснить, стоит ли эта жёлтая грязь такой возни. Проверим под лучом…»

Пока Гедимин возился с установкой и закреплял в тисках плашку-мишень, Вепуат перебрался из-за своего стола ближе к облучателю. Ремонтник порадовался про себя, что работает не на улице, и впридачу к Вепуату к нему не сбегаются все окрестные нхельви, Скогны и Бронны во главе со стражем. «Айзек собирается выселить меня в шатёр,» — невесело ухмыльнулся он, щёлкая переключателем. «Мы больше не строим энергостанцию. Мы развлекаем дикарей.»

Он взглянул на дозиметр, закреплённый за плашкой — и вся чушь мигом вылетела из головы. Сармат мигнул, снова посмотрел на прибор; Вепуат, заметив, что Гедимин озадачен, потянулся к плашке своим дозиметром.

— А работает, — прошептал он, зачарованно глядя на экран. — Дурацкий кусок глины — но работает…

Гедимин увеличил интенсивность потока. Дозиметр нехотя мигнул — когда сквозь глину в секунду проходило не два-три кьюгена, а целый десяток, её экранирующих свойств уже не хватало. Сармат поставил рядом ещё одну плашку и снова увеличил интенсивность. «Верно. Работает. Жаль, прочность ни к чёрту. Подумать о композитах…»

За его плечом приоткрылась шлюзовая камера; кто-то подошёл к столу, остановился и еле слышно хмыкнул.

— Да-а. Когда нам показали эту обмазку, мы тоже не сразу поверили, — пробормотал Айзек, заглядывая через плечо Гедимина в дозиметр. — Готовишь к обжигу? Не знаю… Ни разу не видел тут золотоглинную керамику. Обмазывают толстым слоем, если надо, и на этом всё.

«А я хотел спросить про глазурирование,» — подумал Гедимин, делая в памяти очередную отметку. «Интересно, почему её не обжигают. Теряет свойства? Или просто нецелесообразно?»

— Печь будет работать, когда ты поедешь, — предупредил он Айзека, ненадолго прервав измерения. — Глина не испортится за час в Ураниуме?

Айзек задумчиво сощурился.

— Вообще… скорее всего, испортится. Когда привозят руду, она быстро начинает обсыпаться. Вынеси отсюда печь, подключи к своему реактору, пусть спокойно работает.

— В открытом шатре, где бегает стая нхельви? — Вепуат, хотя его никто не спрашивал, выразительно фыркнул.

— Защитное поле, — отозвался Гедимин; идея с выносом печи ему не слишком понравилась, но и портить редкое сырьё не хотелось. — Ни один абориген не пролезет. Правда, сбегутся поглазеть…

Айзек вздохнул.

— От этого здесь никуда не денешься. Одно хорошо — руки они держат при себе и никуда не суют.

Он направился было к задвинутой переборке, но остановился на полпути и неловко усмехнулся.

— Совсем забыл. Там, под холмом, лежит Текк’т, сытый и скучающий. Можешь привлечь его к работам.

Сердце Гедимина пропустило удар. «Работы. А у меня ничего не…» — он резко встряхнулся, отбрасывая бесполезные и неприятные мысли. «Есть наметки главной шахты. Надо расчистить под неё площадку.»

— Что он умеет? Гравий убрать сможет?

Айзек пожал плечами.

— Не привлекал их к уборке гравия. Можешь поставить опыт. Текк’т у холма, и он не прочь поработать — всё, что я могу сказать.

Гедимин, выключив дозиметр, поднялся было с места — и еле успел окликнуть Айзека, уже отодвигающего переборку.

— Эй! Он знает наш язык?

— Нет, разумеется, — отозвался Айзек. — Попроси стража перевести. У меня дикий акцент.

Гедимин сердито фыркнул, но сармат уже скрылся за переборкой. «Акцент… А я вообще ни полслова не знаю. Ночь… Ладно, Калиг обычно на месте — будет переводчиком.»

Снаружи его встретил приглушённый писк и еле слышный шорох гравия — у трапа сидели, сверкая в полумраке глазами, шестеро нхельви. Едва сармат спустился, зверьки бросились врассыпную, и не успел Гедимин сделать и двух шагов, как его обступила стая в три десятка особей. Ему стало даже не по себе; он шагнул ещё раз — живая волна отхлынула, уступая дорогу.

«Ладно,» — подумал сармат, глядя на острые мордочки и настороженные уши. «Попробуем извлечь пользу.»

— Калиг? — Гедимин повёл рукой вдоль шатров и посмотрел на нхельви. Часть плотной стаи, отделившись, нырнула в темноту. Сармат ждал, радуясь про себя, что никто не видит его «общения» с аборигенами. Чувствовал он себя глупо — и с каждой секундой глупее.

— Дим-мин? — донеслось на пятой секунде из темноты, и сармат, вздрогнув от неожиданности и нелепо ухмыльнувшись, выключил фонарь. — Ты правда меня искал, или нхельви глупо шутят от скуки?

— Искал, — выдохнул Гедимин, глядя на плотное кольцо зверьков с нарастающим уважением. — Хочу спуститься в долину и расставить вешки. Можешь показать дорогу?

Калиг издал несколько странных звуков — казалось, что он пытается подражать писку нхельви, но получается только гулкий рёв. Нхельви, однако, что-то поняли — стая вокруг Гедимина расступилась, оставив рядом с ним десяток особей, выстроившихся клином.

— Они проводят, — донеслось из темноты. — Им фонарь не помеха, а ты не навернёшься на склоне. Лазить тут на ощупь опасно — не разлом, так осыпь…

Гедимин неуверенно усмехнулся, глядя на зверьков. Нхельви смотрели на него.

— Как с ними объясняться? — спросил сармат.

— Жестами, — отозвался невидимый Калиг. — Лучом фонаря. Они всё понимают… когда захотят.

Из темноты донёсся удаляющийся рокот — Калиг уходил, ворча себе под нос. Гедимин покачал головой. «Ладно. Сначала вешки, потом — всё остальное.»

Отсюда было два шага до полевой кухни; Гедимин подозревал, что оттуда за ним уже следят, но наружу никто из Броннов не высовывался. Ремонтник остановился у обрыва, глядя в темноту. Свет красных фонарей не дотягивался до дна широкой долины, только выхватывал из черноты часть крутого склона и