Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Президент Вильсон согласился направить войска в требуемом количестве. Проведя еще один день на фронте, Черчилль вернулся в Париж и в полночь отправил очередную телеграмму Ллойд Джорджу: «Французы хорошо закрепились и имеют солидную поддержку артиллерии. Немецкий рывок на юг больше не вызывает тревоги».

Ночью он еще раз встретился с Клемансо, затем снова телеграфировал Ллойд Джорджу, призывая того срочно прибыть во Францию, чтобы лично обсудить с Клемансо детали. «Вы с ним можете заключить хорошее соглашение, – убеждал он премьер-министра. – Никто другой этого не сможет». Ллойд Джордж прибыл в Булонь утром 3 апреля с Генри Уилсоном. Черчилль встретил их и поехал с ними в Монтрёй. Но по настоянию сэра Генри его не допустили до обсуждения военных вопросов, которое состоялось в Бове. На совещании пришли к мнению, что Фош будет назначен генералиссимусом всех союзнических войск во Франции, включая британские и американские.

Отстраненный от обсуждения, Черчилль провел 3 апреля, занимаясь проблемами вооружений, а вечером присоединился к Ллойд Джорджу. Они переправились из Булони в Фолкстон и в половине третьего утра прибыли в Лондон.

Тем временем большевики подписали мирный договор с Германией. Черчилль искал способы убедить их возобновить военные действия и активизировать действия на Восточном фронте. В записке кабинету он написал: «Если большевиков удастся убедить действовать сообща с Румынией и начать совместные операции против Германии, то имеет смысл направить в Москву достаточно авторитетных представителей союзников. Это придаст правительству большевиков легитимность и возможность соглашения со всеми классами русского общества».

Черчилль полагал, что, если бы бывший американский президент Теодор Рузвельт, который в это время находился в Париже, или бывший военный министр Франции Альбер Тома оказались в нужный момент рядом с Троцким, можно было бы предложить идею достаточно привлекательную для русских, выработать какую-нибудь общую формулу вроде «защиты плодов революции». Это позволило бы заключить необходимое, учитывая нарастающее давление немцев, соглашение. Представитель Антанты тогда мог бы даже войти в русское правительство.

Черчилль был убежден, что Британия и большевики могут действовать заодно. «Давайте не забывать, – говорил он, – что Ленин и Троцкий сражаются с петлей на шее. Они уйдут со своих постов только в могилу. Если предложить им реальную возможность усиления их власти, какую-то защиту от контрреволюции, они ухватятся за нее. Но к этому их должны подтолкнуть события и помощь. Без внешней поддержки они ничего сделать не смогут. Пока их надежды связаны с другим, но, если им помочь, чувство самосохранения должно вынудить их пойти по нашему пути».

Во второй записке кабинету, поданной в апреле, Черчилль отметил: «В целом интеллектуалы России, в том числе и большевики, должны, что бы ни случилось в отдаленной перспективе, испытывать враждебность к прусскому милитаризму, а следовательно, стремиться к парламентской демократии стран-союзников».

Черчилль искал любые способы давления на Германию. За день до предложения сделки с Лениным он писал о необходимости увеличения производства снарядов с горчичным газом и подчеркнул, что является сторонником максимально возможного развития газовой войны при использовании направления ветров. В течение месяца более трети всех снарядов, выпущенных британской промышленностью, были газовыми. Однако первая успешная газовая атака была проведена немцами в полночь на 7 апреля на северном участке британской линии фронта у Армантьера. Через три дня Армантьер был взят.

Все достижения третьей битвы на Ипре были потеряны. Леса на Ипрском выступе, которые обследовал Черчилль в феврале, снова оказались в руках немцев. Черчилль предупреждал Ллойд Джорджа об опасности вклинивания немецких войск между французскими и британскими войсками с возможностью выхода к Ла-Маншу в районе Аббевиля. «Разве не разумно, – написал он Ллойд Джорджу, – стоять вместе, отступать вместе, поворачивать вместе и атаковать вместе, как мы действовали после Марны?»

По возвращении из Франции Черчилль удвоил усилия, направленные на производство вооружений. К 21 апреля он уже направил Хейгу вдвое больше пушек, чем было потеряно или выведено из строя с начала наступления немцев. То же самое можно было сказать и про аэропланы. Кроме этого он смог заменить все подбитые танки на более новые и усовершенствованные. Чтобы точно выяснить потребности Хейга в снарядах для тяжелых пушек, он 27 апреля опять отправился во Францию. Вечером Хейг записал в дневнике: «Он на самом деле значительно увеличил выпуск вооружений».

Вернувшись из Франции, Черчилль обнаружил заявку американцев на две сотни тяжелых пушек, которые он обещал им пятью месяцами ранее. Они должны были очень скоро потребоваться частям, прибывающим во Францию. Несмотря на британские потери после 21 марта и отправки резерва итальянским войскам, он сумел выполнить обещание. Но главной его заботой этим летом был выпуск вооружений, которые потребуются в 1919 г. – раньше, по его мнению, победу одержать не удастся. Ради этого Черчилль теперь жил и ночевал в здании министерства. «Это предоставляло большие удобства с точки зрения организации работы, – рассказывал он одному другу. – Можно было работать до ужина, во время ужина получать документы и начинать работать с ними с самого раннего утра, если необходимо».

Летом Черчилль впервые организовал регулярное воздушное сообщение с Францией для министров и других официальных лиц. Первый такой полет совершил он сам 18 мая из аэропорта Ле-Бурже, расположенного к северу от Парижа, с тем чтобы как можно быстрее вернуться в Лондон на конференцию союзников по вопросам вооружений.

1 июня мать Черчилля сочеталась третьим браком с Монтегю Порчем, сотрудником британской государственной службы в Нигерии. Ее предыдущий муж, Джордж Корнуоллис-Уэст, ушел от нее в 1913 г. и женился на актрисе Патрик Кэмпбелл. Порч был на двадцать три года моложе леди Рэндольф и на три года моложе самого Черчилля. «Уинстон надеется, что такие браки не станут модой у дам в возрасте его матери», – написал в дневнике друг семьи. Леди Рэндольф было шестьдесят четыре. Черчилль с женой были среди тех, кто подписал свидетельство о браке. Клементина в это время была на четвертом месяце беременности. Через два дня после свадьбы матери Черчилль улетел во Францию. Клементина провожала его. «Это было трогательное зрелище, – написал он ей из Франции. – Ты и два твоих котеночка быстро уменьшались в размерах, аэродром со всеми ангарами таял вдали, а меня уносило прочь».

Немцы, воодушевленные мартовскими победами, предприняли новое наступление, прорвав линию обороны французов между Эной и Марной. В Париже забеспокоились, что столице может угрожать опасность. Самолет Черчилля приземлился в Эдене. Оттуда он на машине приехал в Париж. «Воздушный налет продолжается, – написал он Клементине из Парижа вечером 6 июня. – Я никак не могу улечься в постель. Что же касается военной ситуации в целом, то я сохраняю надежду. Но судьба столицы висит на волоске, до нее всего 45 миль. В следующий раз (если он будет) ты должна полететь со мной».

8 июня Черчилль посетил французские передовые позиции к северу от Компьеня. Два французских генерала, которые его встретили, со спокойной уверенностью говорили, что ждут нападения. «День выдался тихим, – позже вспоминал он, – и безмятежность летнего вечера не нарушали даже пушечные выстрелы. Французские солдаты, ожидавшие очередного удара, были очень спокойны и даже веселы. На следующий вечер вся территория, по которой меня водили, уже была в руках немцев, а большинство тех, с кем я разговаривал, погибли или попали в плен». В ходе стремительного наступления немецкие войска захватили 60 000 пленных.

Днем 9 июня Черчилль из Парижа сообщал жене: «Сражение имеет очень важное, даже решающее значение. Если французы не смогут отбить наступление немцев, трудно представить, каким должен быть наш следующий шаг. Впрочем, фронт надежно удерживается, и есть хорошие резервы». В этот же день в Париже два снаряда дальнобойной немецкой артиллерии разорвались в 150 метрах от здания, где проходило совещание, на котором присутствовал Черчилль.

Немцам не удалось взять Компьень. 11 июня французы перешли в контрнаступление, а на следующий день Черчилль улетел в Англию. Во время полета что-то случилось с двигателем. «Я чуть было не окончил богатую событиями, хотя и не слишком радостную жизнь в соленых водах Ла-Манша, – рассказывал он Синклеру. – Мы едва дотянули до берега».

По настоянию недавно назначенного военного министра лорда Милнера правительство постановило продолжить мобилизацию мужчин с оружейных заводов, несмотря на то что это стало сказываться на сроках выпуска танков. Такое решение вызвало недовольство Черчилля. Он начал сомневаться в способности Британии выиграть войну в 1919 г. «Существуют ли средства для нанесения поражения Германии на Западном фронте в 1919 г.? – задавал он вопрос в записке правительству от 22 июня. – Можно ли найти достаточно людей? Если да, должны быть продуманы механизмы. У нас еще есть время. Есть ли у нас воля и решимость заглянуть вперед и необходимым образом скоординировать действия?» Когда кабинет публично объявил, что в праздник Тела Господня британская авиация не будет работать по территории Германии, Черчилль гневно написал Ллойд Джорджу: «Отмените это. Это малодушие».