Александра Федоровна. Последняя русская императрица - Павел Мурузи

Весьма уважаемый всеми, но очень престарелый князь Голицын был назначен председателем Совета министров, стиль его руководства был настолько безликим, что даже Дума ничего не могла выдвинуть против его с виду благо­творной работы.

Оппозиция расширялась изо дня в день и все больше рас­калывалась, Было решено созвать Земство, что-то вроде высокого совещания для принятия важных политических решений. Но в стране еще оставалось немало преданных сторонников короны, которым совсем не нравилось прове­дение такой шумной народной манифестации. Царю об этом доложили, и он запретил проводить «это сборище».

Дурное настроение политиков, казалось, способствова­ло распространению дурных вестей. Под личиной образцо­вого порядка царил полный беспорядок, дававший столько поводов для восстаний в армии и гражданских бунтов. Всю­ду с горечью говорили о нехватке боеприпасов, что не мог­ло не сказаться на судьбе сотен тысяч солдат, которым при­ходилось умирать под ураганным артиллерийским огнем немцев. Делалось все, чтобы парализовать работу военных заводов, не поступало достаточно продовольствия для фрон­та и тыла, для крупных городов, в которых население было фактически лишено продуктов питания.

Возмущенный запретом царя на проведение Земства, видный деятель оппозиции князь Львов организовал у себя тайную встречу четырех главных лидеров движения и озна­комил их со своим планом действий: низложить царя и на его место поставить великого князя Николая Николаевича. Будет создано ответственное правительство, которое и воз­главит он, князь Львов. Один из заговорщиков, городской голова Тифлиса Хатисов, пообещал поставить обо всем в из­вестность великого князя Николая Николаевича, ныне на­местника на Кавказе. Князь Львов даже разработал особый код, если будет получен положительный ответ великого кня­зя. Хатисову нужно было лишь отправить телеграмму тако­го содержания: «Лазарет открыт. Приезжайте».

Хатисову пришлось дважды выполнять порученную ему миссию, и, к чести семьи Романовых, чести, которую мно­гим ее членам не удалось сохранить, великий князь Нико­лай Николаевич дважды отказался от такого предложения, которое посчитал наихудшей изменой по отношению к сво­ему племяннику.

Этот человек заслуживал еще большей похвалы, если учесть, что этот военачальник на протяжении всей своей ка­рьеры считал себя великим стратегом, а его лютая ненависть к императрице позволяла ему мнить себя единственным спасателем царского строя!

Но этот человек обладал лояльностью, уважением к соб­ственному высокому положению, был пропитан духом се­мьи, который не позволял ему, в отличие от других, куда более близких родственников царя, совершить ему измену, даже в силу личной неприязни, глухой жажды мести за от­ставку от верховного командования, или, может, даже тру­сости, в чем он себе никогда не признавался.

1916 год завершался в мглистом тумане, окрашенном кровью. Наступали жестокие холода.

Царица все еще носила траур по Распутину, и теперь вновь оказалась во власти сильных тревог. Цесаревич Алек­сей снова заболел. Кровь его текгёа, как текла онау «старца», как текла она у миллионов мужиков.

Измена наносила не только видимые телесные раны, но и раны невидимые, моральные, не менее болезненные, и их было куда больше, чем у раненых на фронтах, миллионы из которых так и не получали необходимой медицинской по­мощи от армии плохо подготовленных хирургов и медсес­тер, которые, сколько ни старались, так и не могли спасти всех.

Ленин со своими выкормышами в это время находился в Германии. Он только ждал своей части добычи, как гончий пес, и такой сигнал ему очень скоро подадут либо Родзян- ко, либо Гучков.

В это время появилась оппозиционная группа военных штабистов. Во главе этого нового движения оппозиция вста­нет Гучков, председатель Центрального военно-промыш- ленного комитета. Началась подготовка к государственно­му перевороту. Среди заговорщиков в царской военной фор­ме, — Якубович, Туманов, Фидбих, Туган, Барановский, Энгельгарт, Но не они вели главную игру. Теперь было нуж­но, чтобы крупные депутаты, видные личности, чаще посе­щали фронты в качестве народных избранников, как это бывало во времена Французской революции. Гучков, Род- зянко, Демидов тайно готовили поражение армии, они при­зывали павших духом бойцов к массовому дезертирству.

Как легко указать пальцем дорогу к побегу, который толь­ко и может спасти жизнь этим людям, измотанным лише­ниями и страданиями, не получавшим к тому же никакой медицинской помощи; у которых кружилась голова от по­стоянного недоедания.

Генералы, занимавшие самые высокие посты в армии, выбирали скользкий путь, путь измены. Предать царя, пре­дать Россию, которой угрожает оккупацией Германия, пре­дать свой народ, который уже отдал все свои силы, всю свою кровь, чтобы только не оказаться в руках ненавистного вра­га. Начальник генерального штаба Поливанов был с ними заодно, среди других можно привести имена Рузского, Алек­сеева, Крымова, Хогандокова, Брусилова и многих других...

С помощью надувательства и обмана, с помощью ковар­ства, напоминающего о нравах времен императора Нерона, Думе удалось протолкнуть свою кандидатуру и вручить пор­тфель военного министра Поливанову. Царь по своей обыч­ной мягкости подпишет этот чудовищный указ, считая, что такова воля всего его народа.

* * *

Столица была не столь напугана буйствами толпы, мно­жеством возвращавшихся с фронта солдат, беспокойными домохозяйками, которые выстраивались в длинные очере­ди перед продуктовыми магазинами задолго до их откры­тия, — сколько заговорами, которые плелись за шелковы­ми шторами на окнах и золотистыми колоннами богатых дворцов.

Один из самых крупных промышленников, устраивал роскошный обед, на который были приглашены все видные фигуры Петрограда и даже один член царской семьи, сын великого князя Константина Константиновича и Елизаве­ты Маврикиевны, княгини Саксен-Альтенбургской. Речь идет о князе Гаврииле Константиновиче. С ним на обед по­жаловали несколько дворцовых офицеров, — граф Капнист, адъютант военного министра, Озеров, член Императорско­го государственного совета, Путилов, еще один видный про­мышленник, и кактолько вкусная еда с изобилием шампан­ского разгорячила всех гостей, тут же начались разговоры о необходимости срочно поменять правительство в России. Все они, получавшие высокие доходы, вальяжно восседали за столом среди серебряных тарелок, кувертов из позолочен­ного серебра и бокалов из самого дорогого на свете хруста­ля, а изысканные яства им подавали вышколенные лакеи в ливреях старого режима, а их жены поблескивали целыми ручейками драгоценных камней; кошельки у них у всех — туго набиты деньгами, так что им ничего не стоило пережить драму страны, страдавшей все больше и больше от войны, от сознательной, намеренной дезорганизации рубежей обо­роны на фронтах, и теперь им ничего другого не оставалось кроме как вести разговоры о заговоре, клеветать и лгать, разворачивать широкую кампанию, чтобы унизить, оболгать своего хозяина. Да, на самом деле прекрасное общество, ничего не скажешь!