Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана

– Поэтому нам не остаётся ничего, кроме как искать любви и утешения на стороне. Так делают все.

Ловкие пальцы принялись расстёгивать крючки на его камзоле. Тёплое дыхание скользнуло по лицу, мягкие губы коснулись уголка челюсти, подбородка, ярёмной ямки. Николас засмеялся от щекотки.

– Скажите, грозный лорд Комри, – Шанти провела пальцем по его рту. – Вы когда-нибудь были с женщиной? Или в бесконечных странствиях у вас не доставало времени срывать цветущие вокруг розы?

Николас улыбался. Здорово, когда для разнообразия «учат» его, соблазняют томными взглядами и дерзкими ласками. Шанти скинула с него камзол и сняла через голову рубашку.

– Ого, какой синяк! – воскликнула она, увидев его спину. – Вы сражались с демонами даже здесь?

– Я сражаюсь с ними каждый день моей жизни, – Охотник принялся расшнуровывать её корсет и стягивать лиф, помогая себе ветроплавом.

– Нравится? – спросила она, приставляя его ладони к своей полной груди.

– Очень, – облизнулся Николас, убирая платье на плоский живот.

Она стряхнула одежду на пол и поцеловала в губы. Горячее, жаждущее нежности тело соприкоснулось с его. Руки Николаса по-хозяйски обвели её спину и замерли ниже. Языки сцепились в страстном поединке, исследуя губы и нёба.

Николас с Шанти остановились только ради глотка воздуха. Её тонкие ладони скользнули по его животу, бередя курчавую поросль. Охотник приподнялся на локтях, Шанти освободила его от штанов и отстранилась, разглядывая с таким же упоением.

– Вы чудо как хороши, лорд Комри!

Николас запрокинул голову в экстазе. Нетерпение одолело изголодавшуюся по ласкам плоть слишком быстро. По коже катился пот, дыхание вырывалось томными стонами.

Когда всё закончилось, они распластались на простынях, переводя дух.

– А ещё притворялся невинным, гадкий мальчишка! – хихикнула она, устраиваясь у него на плече.

– Но мне понравилось его изображать, – Охотник поцеловал её в разморённые губы.

Из зеркала напротив кровати с укоризной смотрела маска Безликого.

***

На следующее утро одарённым позволили поспать подольше. Когда Николас спустился в трапезную, завтрак был в самом разгаре, все столы – заняты. Жюльбер помахал рукой, зазывая к себе. Явно хотел узнать, как прошёл вечер с Шанти. Делиться победами на любовном фронте не хотелось, поэтому Охотник приветственно козырнул ему и отыскал глазами долговязую фигуру Ноэля.

Тот сидел один в дальнем тёмном углу и без аппетита клевал яичницу с сыром и хрустящим беконом. Взяв телятину с кровью и овощи на гарнир, Николас направился к нему. Поднос с тарелкой нарочито громко ударил по столу. Ноэль вздрогнул. Охотник уселся на стул напротив.

– Ты так перебрал вчера, что я думал, будешь отсыпаться до вечера.

– Отчего же? После жарких ночек меня одолевает голод, – Николас принялся пилить свой кусок мяса ножом.

– Конечно, вряд ли кто-то не заметил, как ты развлекался с госпожой де Годон.

– Ревнуешь? К Жюльберу или к Шанти? – Николас проглотил первую порцию и слизнул потёкший по губам сок. – Ты же сказал, что иногда мы вынуждены закрывать глаза на слабости наших друзей. Или я тебе уже не друг?

– Я просил вести себя сдержанно, а не уподобляться придворным повесам! Или ты специально меня доводишь? Я не настаиваю, чтобы мы общались, но и не желаю, чтобы ты делал из меня врага. Просто не нарушай правила, и я не буду тебе надоедать.

– Не дождёшься! – Ничего, раз он застрял тут надолго, то обязательно вытащит этого птенчика из скорлупы, пускай даже тот будет упираться руками и ногами. – Хотел спросить, достаточно ли я теперь здоров, чтобы «перенапрягаться»?

– Я упросил деда не проводить повторный осмотр. Так что завтра утром можешь поучаствовать в тренировке.

– А как же твои обещания? Поможешь объездить кобылу? Или верность слову у вас тоже не в почёте?

– Похоже, в детстве ты был несносен!

– Мой старший брат всегда так говорил, – рассмеялся Николас.

– С тех пор ты ничуть не изменился, – Ноэль потрепал его по взъерошенной шевелюре. – Ладно, седлай Вестфольду. Закончу дела и приду. Только не пугай её, ясно?

Охотник лукаво ухмыльнулся, откидываясь на спинку стула. Любой замок строится по камушку – не всё сразу.

***

Николас распахнул двери большой светлой конюшни и побрёл по широкому проходу от денника к деннику, внимательно изучая животных. Пахло душистым сеном и терпким потом. Высовывая морды навстречу, лошади приветственно ржали. Они были одинаково хороши. Высокие, с крутыми боками, длинными шеями и мощными грудями, шерсть лоснилась и блестела на мускулистых спинах. Но любимой серой масти здесь не встречалось.

Денник с табличкой Вестфольда ютился в дальнем углу. Николас поставил кобылу на развязки и принялся чистить. Она нервничала и увёртывалась от щётки со скребницей. Упрашивать поднять ноги, чтобы раскрючковать копыта, пришлось долго. Воспользоваться бы силой, но Ноэль запретил. И правда, бешеная скотина могла порвать верёвки, выломать из стены крюки и снова опрокинуться на спину.

Хитростью и угощениями удалось её уговорить. Но когда настало время надевать уздечку, Вестфольда задрала голову и отказалась расцеплять зубы. Николас с опаской нажал пальцем на край рта. Только тогда получилось вставить туда железо. А когда настало время затягивать подпруги, кобыла и вовсе плотоядно клацала зубами и жала уши.

Закончил Охотник ещё до прихода друга, потому, привязав к удилам верёвку, повёл Вестфольду на улицу.

Из конюшни кобыла выступала степенно, горделиво вскидывала голову и постоянно сбивалась на рысь. Фырчанье вырывалось из резных ноздрей, любой шорох вызывал трепетную дрожь, лупатые глаза таращились по сторонам. Застоялась, строптивица!

Как только Охотник пустил её на верёвке по плацу, кобыла понеслась галопом, задрав хвост трубой. Ух, змеюка, как извивается! Хоть пар сбросит. А то стоит ещё хоть раз из седла вылететь, и Ноэль больше не позволит на неё сесть. Как старший брат, только не высокомерный, а строгий, который всё запрещает и воспитывает. Даже немного смешно!

– Не передумал? – окликнул его друг, приближаясь со стороны дворца. – А кобыла уже себя отработала.

Николас вручил ему верёвку. Тот подвёл Вестфольду к скамейке и встал с правой стороны, придерживая седло за стремя. Охотник полез наверх.

– Тише, спокойней! – ругался на него Ноэль. – Не делай резких движений, она чуть не упала. Сейчас я покажу, что такое норикийская школа верховой езды.

Николас выпрямился, и внук вождя повёл кобылу по плацу.

– Отпусти поводья, позволь ей вытянуть шею, тогда она успокоится, – советовал он. – Расслабься сам. Ты – огонь, она – огонь. Вместе вы можете устроить пожар, а нам этого не нужно.

Николас закрыл глаза и выровнял дыхание, следя за тем, чтобы не напрягаться.

– Хорошо. Поехали рысью, – скомандовал Ноэль, становясь в центр плаца.

– Не отпустишь?

– Не надейся. При мне ты убиваться не будешь, – внук вождя оставался непреклонен. – Набери поводья и не долби её пятками, а вытолкни поясницей. Вот так, хорошо! Не нажигай, мягче садись в седло, лошадь должна бежать впереди тебя. Она очень чувствительная. За поводья не тяни, набери покороче и наталкивай на них. Не голову притягивай к корпусу, а пропихивай вперёд зад. Хорошо, погладь её по шее, пошепчи что-нибудь ласковое. С женщинами же у тебя получается.

Николас не сдержал усмешки:

– Раньше она была твоей?

– Она и ещё несколько похожих. Но ездить на всех я не могу, и эту отправил в Заречье на случку к одному из лучших жеребцов. Говорят, он перепрыгивал через канавы в целых девять ярдов. Но приплод потерялся в дороге. Не вышло проследить самому, а люди попались бестолковые. До сих пор жалею. Только не надо говорить, что я не должен слушаться деда.

– Хорошо! – сдался Охотник. – Давай уже галопом!

– Подбирай её плавней, сядь плотнее в седло и вытолкни из-под себя. Не так резко – уронишь!

Кренясь к центру круга, Вестфольда поскакала галопом. Скорость в таком положении набрать было сложно, но в отместку кобыла трясла мордой и рвала поводья из рук.