Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана

Николас сплюнул и поковылял ловить зловредное животное. Колени всё ещё подрагивали.

Повезло: далеко лошадь убежать не успела. Не повезло: за углом конюшни её подманил кусом яблока Ноэль и ухватил за поводья.

– Что именно из «не перенапрягаться» и «подождать до приёма» ты не понял? – строго спросил он в то время, как кобыла ласково облизывала его ладонь. – У тебя теперь синяк на всю спину будет. Хорошо ещё, что ничего не сломал. Тоже мне объездчик диких тварей.

– Это… мелочи, – пристыженно пожал плечами Николас и потянулся за поводьями. – Ты ведь не скажешь деду?

– Я-то не скажу, но за остальных не поручусь, – не подпустил его к лошади внук вождя.

Охотник выглянул из-за угла. На плацу вокруг Жюльбера и Келвина уже столпилось с десяток воинов. Все покатывались со смеху, обсуждая происшествие.

«Хорошо! Пускай Жерард побьёт тростью меня, но Ноэль тут совершенно ни при чём».

– Отдай! Надо закончить на хорошем… – Николас погладил кобылу по мокрой от пота морде, но та недовольно прижала уши и сверкнула белками глаз.

– Нет! Ты говорил, что лидер должен проявлять твёрдость. Ты сядешь на эту кобылу только под моим присмотром и только после того, как разрешит вождь, – внук вождя неумолимо сложил руки на груди.

Охотник недовольно хмыкнул:

– Но не со мной же. Меня уже поздно воспитывать!

– Так не веди себя как ребёнок, – осадил его Ноэль и повёл кобылу вдоль конюшен.

========== Глава 31. Приём во дворце ==========

1567-68 гг. от заселения Мунгарда, Дюарль

Им не влетело только потому, что вскоре явился портной для последней примерки костюма, а вечером Жерард объявил, что завтра они предстанут перед королём.

– Ты, мой внук и я проедем на белых лошадях во главе торжественной процессии по главным улицам Дюарля. Простые люди тоже должны познакомиться с тобой. Постарайся не опозориться, от тебя зависит наша репутация, – напутствовал Николаса вождь.

Ноэль переминался с ноги на ногу рядом:

– Если он не хочет ехать со мной, я уступлю ему руководство парадом.

– Да мне всё… – Охотник осёкся, перехватив его внимательный взгляд. – Я бы не отказался от твоей поддержки во время этой дороги.

– Ноэль? – Жерард вопросительно повернулся к нему.

– Если вы настаиваете… – упрямо ответил тот.

– Мальчики, что за капризы? Не доводите старика до сердечного приступа! Чтобы завтра оба были на высоте! – прикрикнул на них вождь.

Они хмуро переглядывались. Почему с Ноэлем так сложно? Зачем любое неосторожное слово принимать на свой счёт? Всё будет в порядке, хватит волноваться из-за пустяков. Даже если Николас наломает дров, то не велика беда. Вот уж народным героем никогда становиться не хотелось.

Следующий день с утра они собирались как на свадьбу. Парикмахеры брили Николаса и стригли, заплетали волосы в церемониальную причёску, пудрили и без того бледное лицо, мазали эфирными маслами. На тёмно-синем костюме, расшитом тонкой серебряной нитью, тщательно разглаживались складки. Выправлялись манжеты и воротник. На голову водрузили широкополую шляпу с большим пером. При движении головой его край то возникал, то исчезал из поля зрения.

К полудню во дворе собрались все важные члены Компании верхом на нарядных лошадях. Охотник запрыгнул на одного из трёх одинаковых белых жеребцов, Ноэль в роскошном чёрном с серебром костюме оседлал второго. Жерарду помогли забраться на третьего. Вождь в строгой коричневой одежде без украшений и даже вышивки стал почти незаметным. Верно, на то был расчёт.

Под звуки фанфар и бой барабанов они въехали в городские ворота. На улицы вывалили празднично одетые люди, махали руками, кричали, бросали под копыта цветы и пригоршни зерна. Ноэль двигался впереди. Спина прямая, словно он проглотил кол, взгляд направлен строго вперёд, пальцы нервно перебирали повод.

Жерард держался в тени по правую руку от внука, Николас – по левую. На него были направлены все взгляды, на него указывала пальцами ребятня, о нём шептались все от мала до велика. Жерарду казалось, что в свете славы внука Утреннего Всадника его собственный засияет ярче, хотя Ноэль смотрелся бы куда внушительней без мишуры. Такой сдержанный, тихий, вдумчивый. Вот бы он сбросил оковы послушания, которыми его опутал дед, и стал собой настоящим, достойным восхищения и уважения.

Охотнику же хотелось надеть маску, спрятаться от суеты и хоть немного побыть одному.

Пышный, похожий на праздничный торт, дворец Дюарля находился в центре города. Его окружал неестественно аккуратный парк с лебединым прудом, где выводили трели бородавчатые квакушки.

Возле ворот процессию уже ждали разодетые придворные и вельможи. У проездов к парадной лестнице стояли богато украшенные экипажи. Лакеи принимали лошадей и учтиво кланялись гостям.

Они поднялась по широкой парадной лестнице и вошли в золочёные двухстворчатые двери. За ними последовал освещённый свечами в массивных канделябрах холл, который вёл в огромный бальный зал. Потолок был разрисован красочными фресками в золотых ободьях, кружились и звенели хрусталём люстры. Сверкали радужными бликами задрапированные золотистыми тканями стены. Пасторальные сцены на гобеленах задавали фривольный тон.

Гостей собралась уйма, играл оркестр, из многочисленных дверей входили и выходили люди. Шёпот гулом отражался от стен. Стоило показаться Сумеречникам, как все взоры обратились на возглавляющую процессию троицу. От такого внимания можно было рехнуться. Николас представлял перед глазами мутное стекло, за которым всё виделось размытыми тенями.

Гомон стих. Люди расступились, образовав проход от узорчатых дверей из белого дерева до золотого трона, обитого красным бархатом. Первыми в зал прошествовали вооружённые саблями охранники, и лишь после их сигнала из дверей показался монарх под руку со спутницей.

– Его величество, король Норикии, Орлен XIII.

Лет тридцать пять на вид, одет он был ещё элегантней, чем гости: кружевное жабо выглядывало из сверкающего парчой голубого камзола, золотые банты украшали узкие бриджи, блестели в свете свечей сапоги с филигранными пряжками. Здесь запрещалось в чём-либо превосходить его. Разве что Ноэлю он уступал в росте и крепости телосложения, впрочем, чёрный костюм первого хорошо это скрывал.

На голове у короля был парик с пышными белыми кудрями. Слой пудры на холёном лице маскировал следы возраста. А уж красота его спутницы, и вовсе, захватывала дух. Пышные волосы медового оттенка, украшенные незабудками, струились до колен. Горделивая осанка, стройные плечи. На тонком нежном лице с точёными чертами не было ни одного изъяна. Чистая алебастровая кожа сверкала не хуже алмазов в тугом ободе ожерелья на длинной шее. Аппетитными формами круглилась приподнятая корсетом грудь в квадратном вырезе платья из золотисто-оливковой парчи, широкая юбка подчёркивала взбитые бёдра. Но больше всего поражали яркие нефритовые глаза на пол-лица, такие выразительные, будто в них жил иной мир, волшебная грёза.

Когда король устроился на троне, а его спутница – в более скромном кресле рядом, Жерард едва заметно подтолкнул своих подопечных в спины. Они приблизились к Орлену медленным церемониальным шагом.

– Польщён честью приветствовать вас на балу первым, Ваше величество, – Ноэль поклонился и поцеловал подставленную руку. – Позвольте представить вам вну… – он осёкся, поймав на себе настороженный взгляд Николаса. – Моего дорогого друга, лорда Комри.

Хоть до кого-то дошло!

Охотник не сдержал улыбки и тоже поклонился.

– Весьма рады лично познакомиться с вами. Вы внук Утреннего Всадника? Много наслышаны и о его, и о ваших подвигах, – заинтересовался король.

– Со всем уважением, но мои скромные достижения вряд ли сравнятся с великими деяниями моего знаменитого предка, – ответил Николас.

– Что же вы так себя не цените? Вы ещё столь юны, а уже объездили весь Мунгард и видели такие чудеса, которые многим даже не грезились. Поделитесь с нами!

Светская велеречивость давалась с трудом, а уж когда просили рассказать о том, что казалось сумасшедшим сном, слова застревали в горле и не желали лезть наружу.