Книга тайн (СИ) - Гольшанская Светлана

– Не перечь королю! – шепнул на ухо Жерард, неожиданно оказавшийся рядом.

Охотник едва сдержал дрожь, но всё же обрёл голос. Он говорил долго, забыв о словах – важен только смысл. Все любят красивые сказки, уродливому и постыдному в них нет места. Маленькая Герда научила его этому. Только о ней, о проклятой крови Белого Палача он умолчал.

– Как же это величественно! – восхитился Орлен. – Мы так вам завидуем! Вот бы нашёлся смельчак, который доставил бы сюда птицу Гамаюн, и мы насладились бы её пением.

Николас слушал лишь вполуха, уловив на себе взгляд королевской спутницы. Она моргнула вторым веком. Демон? Но её аура не отличалась от обычных людей, чутьё молчало.

Может, колдовство? Тогда всем присутствующим грозила опасность. Во дворец с оружием не пускали, но дар остался. Только не понятно, откуда ждать нападения.

Жерард одёрнул за руку, напоминая, что король ждёт. Николас с трудом сообразил, о чём шла речь.

– Со всем уважением, но неволить духов – не самая удачная идея. Вреда от этого будет гораздо больше, чем пользы.

Орлен ответил ему хмурым взглядом.

– Не сердитесь, он слишком юн, к тому же, долго жил вдали от светского общества, чтобы понимать его законы. Но мы обязательно приручим этого волчонка, он будет служить вам верой и правдой, как мы, – отстранил Николаса Жерард и согнулся удивительно низко для своего возраста.

Охотник скопировал позу покорности Ноэля со слегка склонённой головой и упиравшимся в пол взглядом.

– Вы правы. На первый раз мы его прощаем, – сдержанно ответил король и хлопнул в ладоши. – Пускай начнётся веселье!

Гости зашептались, появились слуги с кубками игристого вина и кремовыми пирожными на серебряных подносах. Заиграл оркестр. Внук вождя подтолкнул Охотника в спину и повёл прочь.

Что он такого сказал? Для волнения есть повод куда серьёзней, чем ловля духов ради забавы. Или он действительно настолько одичал, что ничего не понимает?

– Будь осмотрительней, – шикнул на него Ноэль. – Мы в гостях. Пускай хозяева странные, но мы вынуждены принимать их правила и вести себя учтиво.

– Я понимаю, заткнуться и делать вид, что ты – мебель, – Николас вырвался из его хватки, как вырывался в детстве, когда старший брат куда-то его тащил, и направился к весёлой компании Жюльбера.

Оборотень хоть объяснял доходчиво, а не «слушай деда и помалкивай».

– О, к нам пожаловал сам лорд Комри! – воскликнул тот. – Милые дамы, я по глазам вижу, вы жаждете знакомства с нашим героем.

Жюльбер принялся представлять его столпившимся вокруг девушкам. Их всё прибывало и прибывало, на некоторых даже оборотень смотрел вопросительно, не припоминая имён. Откровенные наряды больше выставляли напоказ, чем скрывали. Неестественно узкие талии, вырезы воротников настолько глубоки, что можно заметить тёмные края сосков. Тяжёлая ткань пышных юбок отворачивалась складками, показывая тонкие щиколотки и даже икры в шёлковых чулках.

Дамы пахли сладко, улыбались кокетливо и томно называли его «юный лорд Комри». Мысли напрочь выветривались из головы.

– Что же ты так смущаешься? Девушек никогда не видел? – усмехнулся в ухо Жюльбер. – Заговори уже с ними, а то я решу, что ты невинен, как в день своего рождения. Даже зануда Ноэль был с женщинами. Уверен, старик приводил к нему дорогих куртизанок, чтобы те научили, для чего нужно мужское достоинство.

Обидная тирада быстро прочистила разум. Николас развернулся и отыскал глазами Ноэля. Тот стоял у стены и потягивал из кубка игристое вино, пока его дед беседовал с умудрёнными летами вельможами. Никто к Ноэлю не подходил, даже не смотрел в его сторону, словно боялись.

– Вождь так старательно отваживал охотниц за его сердцем и богатствами Компании, что теперь и женщины, и даже мужчины обходят его стороной, – сказала одна из бойких дам.

В её ауре просматривались голубые прожилки ветроплава, пускай и очень слабые. Из-под длинного расклешённого рукава выглядывал серебряный свадебный браслет. Замужняя, значит, не невинная, вряд ли её способности усилятся.

Платье на ней было пурпурного цвета, вышитое вьющимися узорами из серебряной тесьмы. Тёмные волосы локонами уложены в высокую причёску, оголяя хрупкую шею. При повороте головы стройных плеч касалась одинокая прядка. Не такой откровенный наряд оставлял место для воображения.

– Моё имя Шанти де Годон. Нас представляли, вы, наверное, забыли, – снова ответила она ещё до того, как Николас успел спросить, и томно прищурила зелёные с карими ободками глаза.

Уголки пухлых губ приподнялись в обольстительной улыбке.

– Простите, столько внимания… В своём захолустье я не привык, а потом скитался, и было не до того, – ответил Николас сдавленно.

Жюльбер, его дружки и даже другие дамы внимательно следили за парой.

– Понимаю. Все когда-то выходили в свет впервые. Просто выберите, с кем вам хорошо. И не затягивайте, а то выберут вас, – она звонко рассмеялась.

Миловидное личико было напудрено не так сильно: на нём проступал румянец и подчёркивал изящные скулы.

– Это может быть опасно? – принял правила игры Охотник.

– Конечно. Женские чары куда страшнее чар демонов. И лекарства от них нет, – она указала на оркестр, который готовился играть танцевальную музыку и на гостей, которые освобождали середину зала.

– Боюсь, я плохо знаком со светскими танцами, как и с остальными вещами, – покачал головой он.

В красавице просыпался охотничий азарт.

– Если вы пожелаете, от учителей отбоя не будет, – она хлопнула пушистыми ресницами.

– Я запомню ваше предложение, – учтиво кивнул Николас и обернулся к трону.

Орлен поднялся и подал руку своей спутнице. Та грациозно встала, опираясь на его локоть лишь для вида. Они проследовали под свет люстр и закружились по натёртому до блеска паркету. Гости восхищённо вздыхали.

Не человек она, люди не заставляют воздух млеть и пахнуть ландышем и красавкой, не двигаются так, будто застывает само время, не приковывают к себе взгляды так настырно.

– Какая красивая королева! – обратился Николас к Жюльберу невзначай.

– Госпожа Иветта? Она не королева, а фаворитка. Эулалия, жена короля, внучка последнего императора Сальвани, болезненная и невзрачная женщина. Приёмы она не любит и радуется, что кто-то может её заменить и в бальном зале, и в постели, – шепнул оборотень. – Они поженились по сговору, никаких чувств друг к другу не испытывают.

– Так это любовница? – поперхнулся Николас.

– Это у вас в Каледонских горах, видно, были закосневшие порядки. Вступление в брак только по любви и доброй воле, верность во всех воплощениях и прочая чепуха? – рассмеялся Жюльбер.

Николас передёрнул плечами. Нет, он не относился к этому всерьёз и даже в детстве замечал, как взрослые нарушают правила благочестия, но чтобы показывать всем свою любовницу?

– И что, никто не осуждает ни её, ни его?

– Разве что выжившие из ума старые ханжи и чистоплюи. А так… мы наслаждаемся радостями жизни и не думаем об исчерпавшей себя морали. Тем более, у нашего короля таких фавориток с десяток наберётся. Каждый день с новой, – хохотнул оборотень.

Танец короля закончился, и в середину зала начали выходить остальные пары. Девушки призывно смотрели на Николаса, Шанти дожидалась в стороне, делая вид, что ей всё равно.

– И ты не плошай. Госпожа де Годон одна из самых желанных женщин королевства. Она не привыкла, чтобы ей отказывали. Но если тебе не надо, уступи мне.

Николас уже его не слушал, снова встретившись взглядом с Иветтой. Сверкнуло белью второе веко. Она словно звала его, и он не мог не пойти, ведь от этого зависели жизни людей.

Иветта скрылась за одной из боковых дверей. Выждав пару мгновений для приличия, Охотник проследовал за ней. Тёмный узкий коридор пустовал, ауры, как и прежде, не чувствовалось.

За гардиной раздался шорох. Николас отодвинул её. Спрятавшаяся там фаворитка ухватила его за запястье и потянула в кабинет. Он был обит мягкими тканями, чтобы изнутри не доносилось ни звука.