Черный отряд. Тени сгущаются - Глен Кук

— Угу. Я сам родился в Котурне. Трудный подросток, которому повезло попасть в Хранители. Отцу моему повезло гораздо меньше. Он пытался купить себе крышу. Заплатил банде, а та не защитила его от другой такой же банды рэкетиров. Ну, отец и говорит: я, мол, не намерен выбрасывать деньги на ветер. А они перерезали ему горло. Я сам подобрал его труп, вместе с другими Хранителями. А эти гады стояли кружком неподалеку и ржали.

— Вы с ними разобрались? — спросил я, уверенный в ответе.

— Угу. Отправил туда же, в Катакомбы. — Вол глянул на черный замок, наполовину скрытый пеленой тумана, стлавшегося по дальнему склону. — Слыхал бы я тогда сплетни про это место, может, я бы… Да нет, вряд ли.

Я тоже думал, что вряд ли. Вол был своего рода фанатиком. Он не стал бы нарушать правила профессии, которая помогла ему выбраться из Котурна… ну, разве только иногда и исключительно для пользы дела.

— Начнем с самого низа, — сказал он мне. — И будем помаленьку продвигаться вверх. Из таверны в таверну, из борделя в бордель. Можно даже намекнуть, что за поимку обещана награда. — Он с силой сжал вместе ладони, пытаясь унять свой гнев. Да, страсти в нем кипят будь здоров. Как бы в один прекрасный день не взорвался.

Вышли мы рано, и за этот день я навидался столько кабаков, борделей и вонючих пивнушек, сколько не видел за десять лет. В каждой забегаловке приход Вола вызывал испуганный переполох и клятвенные обещания сотрудничества.

Но обещания так и остались обещаниями. Нам не удалось напасть на след старинных монет, если не считать пары штук, слишком давно уже бывших в обращении.

Вол не падал духом.

— Где-нибудь да появятся, — сказал он. — Времена нынче тяжелые. Надо только набраться терпения. — Он задумался ненадолго. — Неплохо бы заслать сюда нескольких ваших парней. Их никто не знает, а выглядят они достаточно крутыми, чтобы справиться.

— Они и есть крутые. — Я улыбнулся, составляя в уме команду, в которую включил Ильмо, Гоблина, Ростовщика, Шишку и еще парочку ребят. А если б еще Ворон остался в Отряде и смог к ним присоединиться! Через каких-нибудь полгода они управляли бы всем Котурном. Это натолкнуло меня на мысль, которую я решил обсудить с Шепот.

Если мы хотим знать, что здесь творится, мы должны установить контроль над Котурном. Напустить, к примеру, на них Одноглазого — он же прирожденный гангстер! Хотя он будет слишком бросаться в глаза. С тех пор как мы переплыли море Мук, я не встречал ни одного чернокожего.

— Возникла идея? — спросил Вол, стоя на пороге развалюхи под названием «Железная лилия». — Вид у вас такой, будто из котелка сейчас пар повалит.

— Может быть. Идея на крайний случай. Если нам не удастся сдвинуть дело с мертвой точки.

«Железная лилия» была такой же дырой, как и все предыдущие, только еще грязнее. Хозяин вовсю лебезил перед Волом. Он, конечно же, ничего не знал, ни о чем не слышал, но обязательно сообщит, если увидит у кого-нибудь хоть один герш, отчеканенный до начала правления нынешнего герцога. Каждое слово — сплошное вранье. Я вздохнул с облегчением, когда мы выбрались оттуда. Мне все казалось, что эта развалюха рухнет нам на головы, прежде чем хозяин закончит лизать Волу задницу.

— У меня идея, — сказал Вол. — Ростовщики!

Через минуту до меня дошло, откуда она возникла. Хозяин кабачка нам все уши прожужжал, ноя про свои долги.

— Хорошая мысль.

Человек, попавший в сети ростовщика, сделает что угодно, лишь бы выбраться из них.

— Это территория Крейга. Один из самых отъявленных кровопийц. Давайте-ка заглянем к нему.

Да он просто не ведает страха! Похоже, его уверенность в могуществе собственной организации столь велика, что позволяет ему не моргнув глазом лезть в самое логово бандитов. Надеюсь, я искусно скрыл свой испуг, но передрейфил не на шутку. У Крейга оказалась целая армия головорезов, и все они стояли на ушах.

Скоро мы поняли почему. Главарь банды недавно напоролся на чей-то ножик и лежал теперь на спине весь в бинтах, спеленутый, как мумия.

— Клиенты порезвились, а, Крейг? — хмыкнул Вол. — Или кто-то из твоих ребят хотел продвинуться по службе?

Крейг смерил нас холодным взглядом. Лицо его застыло словно каменное.

— Чем-то могу помочь, инквизитор?

— Вряд ли. Ты же, кровосос, все одно напрешь с три короба, даже если бы правда могла спасти твою жизнь.

— Лестью ты от меня ничего не добьешься. Чего тебе надо, говори, паразит!

А он не робкого десятка, этот Крейг. Слепленный из того же теста, что и Вол, он просто избрал себе менее почтенную профессию. В общем-то они друг друга стоят. Поп и ростовщик — два сапога пара. Именно это и имел в виду Крейг.

— Очень остроумно. Я ищу одного парня.

— Да что ты говоришь?

— У которого куча старинных монет. Кайанского периода чеканки.

— А я обязан его знать?

Вол пожал плечами:

— Может, он задолжал кому-нибудь.

— У нас тут деньги не пахнут. Вол.

— Котурновская поговорка, — пояснил мне Вол и снова повернулся к бандиту: — Эти монеты пахнут. Прямо-таки смердят. Дело серьезное, Крейг. Это тебе не очередной спектакль под названием «расследование»: пошумели, мол, и разбежались. Мы докопаемся до правды. И кто покрывает этого пария, пойдет ко дну вместе с ним. Вот попомни мои слова.

На секунду Волу удалось произвести впечатление. Крейг переварил услышанное. Потом снова обратил к нам пустое лицо:

— Не там копаешь, инквизитор.

— Я просто предупредил.

— А что он натворил, твой парень?

— Одолжил у того, кто не любит пускать монеты в рост.

Брови у Крейга удивленно поползли кверху. Он не мог припомнить ни единого человека, подходящего под такое описание.

— У кого?

— Неважно. Просто не позволяй своим парням брать старинные монеты, прежде чем не установишь их источник и не свяжешься со мной. Понял?

— Ты все сказал, инквизитор?

— Угу.

— Тогда катись отсюда, ладно?

Мы вышли. Я не знал правил игры, поэтому не мог сказать, как отнесутся подручные Крейга к такому обмену любезностями. Мне казалось, мы были на волосок от смерти.

На улице я спросил:

— Он сказал бы нам, если бы кто-то заплатил ему теми монетами?

— Нет. По крайней мере, не сразу. Сначала сам бы попытался разузнать, что к чему. Но он в глаза не видел никаких старинных монет.

На чем основывалась его уверенность, я не понял. Однако спрашивать не стал. Он лучше знал здешнюю публику.

— А мне показалось, он что-то знает. Пару раз у него в глазах мелькнули какие-то искорки.

— Может быть. А может, и нет. Пускай пока понервничает.