Черный отряд. Тени сгущаются - Глен Кук

— Хм. А как ты объясняешь их древний возраст, Аза?

— Деньги не пахнут, — ответил за приятеля Шед.

Аза кивнул:

— К тому же я пустил слух, что откопал старинный клад.

— Ясно. Давай, веди вперед.

Вскоре Аза остановился:

— Дальше я никогда не ходил.

— Шагай-шагай!

Они блуждали по лабиринту, пока даже на Ворона не начала давить тяжесть подземелья.

— Хватит. Айда наверх. — Они выбрались на землю. — Пошли за инструментами. Вот черт! Я надеялся, в пещере будет кое-что поинтереснее.

Скоро они вернулись с лопатой и веревками.

— Шед, выкопай там яму. А ты. Аза, держи конец веревки. Когда я крикну, начинай тянуть.

Ворон спустился в Катакомбы.

Аза остался на месте как велели. Шед принялся копать. Через некоторое время Аза не выдержал:

— Шед! Что он делает?

— А ты не знаешь? Я думал, тебе известно все, что он делает.

— Я только Крейгу так говорил. Не мог же я таскаться за ним целыми ночами!

Шед усмехнулся, сбросив с лопаты очередную порцию земли. Аза — тот еще работничек. Нетрудно себе представить, как он следил за Вороном. Дрыхнул, небось, где-нибудь в укромном уголке. Следи он по-настоящему, разве успел бы он и дров заготовить, и ограбить мертвецов?

Хозяин таверны облегченно вздохнул. Аза не знает, чем они с Вороном занимались. Но скоро, как пить дать, пронюхает.

Шед заглянул в свою душу и вдруг обнаружил, что не испытывает к себе такого отвращения, как раньше. Проклятие! Он уже привык к этим преступлениям. Ворон перекроил его внутреннее «я» по собственной мерке.

Из подземелья донесся крик. Аза потянул веревку.

— Шед, дай мне руку! — попросил он. — Я не могу вытащить ее один!

Шед нехотя взялся за веревку. Улов оказался именно таким, как он и ожидал: из тьмы, точно выходец из глубины веков, потихоньку выползала мумия. Шед отвел глаза.

— Хватай ее за ноги. Аза.

Аза чуть не поперхнулся.

— Господи, Шед! Боже мой! Что ты такое говоришь?

— Успокойся и делай что велят. Так будет лучше, поверь. Бери ее за ноги.

Они отволокли мумию в кусты, к яме, вырытой Шедом. Из узелка, привязанного к груди мумии, выпал проездной кулон. В узелке их было много — не меньше пары дюжин. Значит, яма нужна для того, чтобы закопать пустые кулоны. Но почему Ворон просто не набил себе карманы там, внизу?

— Бежим отсюда, Шед! — заныл Аза.

— Иди назад к веревке.

Вскрыть кулоны — на это нужно время. А у Ворона тут, наверху, двое подручных, которым делать нечего, кроме как думать. Значит, нужно их чем-то занять. И вдобавок занятием небескорыстным. Да уж! Пара дюжин кулонов с каждым трупом — это целая куча монет.

— Шед…

— Куда ты собираешься бежать. Аза? — День был погожий и не по сезону теплый, но все равно зимний. Из Арчи зимой не выберешься. — Он найдет тебя. Возвращайся к своей веревке. Хочешь не хочешь, но ты уже влип.

Шед снова взялся за лопату.

Ворон послал наверх шесть мумий, и все с привязанными узелками. Потом он вылез из пещеры. Посмотрел на мертвенно-бледного Азу, на смирившегося Шеда.

— Твоя очередь, Шед.

Шед открыл было рот, проглотил то, что хотел сказать, и побрел к расщелине. Встал над ней не двигаясь, готовый взбунтоваться.

— Поторапливайся, Шед. Время — деньги.

И Каштан Шед спустился в царство мёртвых.

Казалось, он провел в Катакомбах целую вечность, тупо выбирая трупы, собирая кулоны, подтаскивая свои ужасные трофеи к веревке. Сознание отказывалось воспринимать происходящее как реальность. Это был сон, ночной кошмар. Шед даже не сразу врубился, когда Ворон позвал его на поверхность.

Он вылез в сгущающиеся сумерки.

— Что, хватит? Можем уходить?

— Нет, — ответил Ворон. — Мы вытащили шестнадцать. Думаю, в два фургона войдет не меньше тридцати.

— Но… Да, конечно.

— Будешь тянуть, — сказал Вором. — А мы с Азой пойдем вниз.

Шед тянул. В серебристом свете неполной луны мертвые лица казались исполненными укоризны. Шед, подавляя презрение к себе, укладывал их в рядок и опустошал кулоны.

Искушение сбежать с деньгами было велико. Но он остался — больше из-за алчности, нежели из страха перед Вороном.

На сей раз они партнеры. Тридцать трупов по тридцать лев — итого девятьсот монет. Даже если он получит небольшую долю, о таком богатстве можно только мечтать.

Но что это? Ворон совсем не так отдает приказ поднять веревку! Кто-то вопит там внизу как резаный… Душа у Шеда моментально ушла в пятки. Он чуть было не бросился бежать и опомнился, лишь услышав зычный голос Ворона. Правда, в голосе этом не было всегдашней холодной и презрительной насмешки.

Шед поднатужился. Веревка еле поддавалась. Он кряхтел, напрягая последние силы… Из расщелины, цепляясь за камни, выбрался Ворон. В разорванной рубахе, на щеке — кровавая ссадина, нож весь красный.

— Тащи! — заорал он, ухватившись за веревку. — Тащи, мать твою!

Мгновение спустя показался Аза, обвязанный веревкой.

— Что случилось? Боже мой, что случилось?

Аза дышал — но и только.

— Кто-то прыгнул на нас. Я прикончил его, но он успел-таки потрепать Азу.

— Сторожевик. Я же вас предупреждал! Зажгите еще один факел. Посмотрим, что с ним.

Однако Ворон сидел, не двигаясь с места, и только грудь его ходила ходуном. Шед сам взял факел и зажег.

Раны у Аза оказались не такими уж страшными. Он потерял много крови, был в шоке, но не при смерти.

— Нужно убираться отсюда, Ворон. Пока не появились Хранители.

К Ворону вернулось самообладание.

— Нет. Там было только одно чудовище. Я убил его. Доведем дело до конца.

— А как же Аза?

— Не знаю. Пора за работу.

— Я устал, Ворон.

— Ты не так еще устанешь, когда мы закончим. Шевелись давай. Уберем все следы преступления.

Они перетащили в фургоны тела, потом инструменты, потом отнесли вниз Азу. Когда они просовывали носилки через дыру в стене, Шед спросил:

— А с ним-то что делать будем?

Ворон посмотрел на него как на идиота:

— А ты как думаешь, Шед?

— Но…

— Разве тебе не все равно?

— Да в общем-то… — Но Шеду было не все равно. Аза, конечно, не подарок, но Шед его знал. Они не были друзьями и все же не раз выручали друг друга… — Нет. Я не могу так, Ворон. Он еще, возможно, выкарабкается. Будь я уверен, что он отбросит коньки, — тогда конечно. Тогда какой разговор? Нет тела — нет вопросов. Но я не могу убить его.

— Ну что ж, неплохо. Наконец хоть какой-то поступок. Но как ты заткнешь ему рот? Его болтливый язык уже стоил кое-кому перерезанной глотки.