Миллениум - Николай Симонов

— Наши ученые-зоологи научились заманивать хищных кальмаров-самцов в лагуны на нерест, да видно перестарались. Пять дней подряд съедаем их по целой стае, а они все прибывают и прибываю. Икру кальмаровую я люблю, а от молоки у меня изжога, — пожаловался грампус.

— Да, наука, это- вещь! — подумал Пик-вик, живо представив себе, как в его родовую лагуну заходят одна за другой стаи сардин, а еще лучше — сёмги, горбуши, кеты и лосося…

Белуха Юлия, не обращая внимания на многочисленных свидетелей, поднырнула под Пик-вика, перевернулась на спину, и страстно прижалась своим брюхом к его животу. Пик-вик притормозил, и с вожделением ощутил приятную упругость ее млечных желез. Затем Юлия медленно в вертикальном положении стала опускаться вниз, и, достигнув песчаного грунта, заросшего водорослями, растянулась на нем, как на пуховой перине. Забыв про все на свете, Пик-вик приготовился к спариванию, но в самый ответственный момент в непосредственной близости от Юлии из-под земли вырвался и громко булькнул пузырь метана. Юлия испуганно взвизгнула и, оттолкнувшись от грунта хвостовым плавником, поспешила на поверхность. Отдышавшись, она прикоснулась своим рострумом (передняя часть дельфиньего черепа, расположенная впереди обонятельных капсул — Прим. Авт.) к его клюву, и предложила совершить повторное погружение.

— Поплыли лучше в коралловый сад. У меня сегодня уйма свободного времени, — прощелкал Пик-вик и напомнил своей новой знакомой о том, что они все-таки в общественном месте. Кроме того, он опасался, что о его романе станет известно его ревнивой супруге, и тогда по возвращению домой его ждет грандиозный скандал.

— Ну, пожалуйста, хоть один разок. Все уже отправились на обед. Нас никто не увидит, — настаивала развратная белуха, и Пик-вику пришлось согласиться. Как говорится, желание женщины — закон, до тех пор, пока желание мужчины — женщина.

Получив удовольствие, Юлия, как типичная нимфоманка, сразу утратила к нему интерес. Она, вдруг, "вспомнила", что у нее через полчаса репетиция в музыкальном кружке. Пик-вик же, напротив, раззадорился и жаждал продолжения интимных отношений.

— Знаешь, милая, я ведь использовал свои возможности только наполовину, — просвистел он, нежно кусая Юлию за грудные плавники. Он, конечно, лукавил, но надеялся на то, что юная белуха вряд ли откажется от испытания более глубоких и проникновенных ощущений.

— Ничего, если я опоздаю на несколько минут, — неуверенно прощелкала она в ответ.

— В коралловом саду я знаю место, где живут огромные устрицы. Они такие большие, что едва умещаются во рту, — прощелкал Пик-вик, меняя тактику соблазнения. Ему было известно, что белухи — великие гурманы, которые за дюжину сочных устриц свою душу черной акуле по прозвищу Сатана без раздумий отдадут.

— Где, где это место? — оживилась Юлия, и Пик-вик понял, что попал прямо в десятку, то есть в центр окружности из воздушных пузырьков.

III

Где-то в пятом часу утра Павлов проснулся, услышав подозрительный шум, вроде хлопка пробки открываемой бутылки шампанского, но, не придав этому значения, снова заснул. В половине шестого утра он проснулся окончательно, услышав громкий голос проводника, предупреждавшего пассажиров о том, что через полчаса поезд прибудет в Брест и просил приготовиться к прохождению пограничного и таможенного контроля.

Повернувшись на спину и, вытянув ноги, Павлов почувствовал босыми ступнями что-то мокрое и липкое. За окном еще только брезжил рассвет, поэтому он включил лампу ночного освещения. То, что он затем увидел, едва не привело его к обмороку: простынь в его ногах была залита кровью. Кровь сочилась сверху, и он сразу подумал про Ермака, спавшего над ним на средней полке.

Выбравшись со своего лежачего места, он схватился за сердце. Средняя полка оказалась пустой, а на верхней полке с простреленной головой, лицом к двери и ногами к окну, лежал доктор Ситников. Убийце, если он открыл дверь в купе снаружи, было очень легко произвести смертельный выстрел, так как доктор спал, расположившись изголовьем к двери, видно, опасаясь, что его из окна продует.

Павлов хотел было закричать изо всех сил, но в этот момент почувствовал под ногами какой-то металлический предмет, который он, нагнувшись, машинально поднял пола и с ужасом увидел в своих руках пистолет с глушителем. До него сразу дошло, что убийца еще и решил его подставить, бросив орудие убийства на месте преступления.

— Кто это сделал?! Ермак?! Зачем?! Какая ему от этого выгода?! — лихорадочно размышлял Павлов, прекрасно осознавая, что у него на счету каждая минута: поезд вот-вот въедет в Брест, и он окажется в руках польской полиции.

Павлов быстро оделся в свой спортивный костюм, обул кроссовки, схватил свою куртку, в которой находились его документы и бумажник, и, выйдя из купе, быстрым шагом направился в сторону тамбура. Там он столкнулся лицом к лицу с паном Кшиштовом и, направив на него ПМ с глушителем (2), потребовал, чтобы тот немедленно открыл ему дверь вагона.

Смертельно побледнев при виде оружия, пан Кшиштов открыл своим ключом дверь. Когда дверь распахнулась, Павлов без лишних церемоний вытолкнул проводника из вагона, а затем, осмотревшись, на полном ходу выскочил сам и кубарем покатился вниз по откосу, рискуя сломать себе шею.

Павлову крупно повезло. После того, как он избавился от паспорта на имя Семена Ивановича Горбункова и от пистолета Макарова с глушителем, ему удалось запрыгнуть на тормозную площадку хвостового крытого вагона грузового состава поезда, медленно отходящего от Бреста. Это был воинский эшелон, принадлежавший Западной группе войск, которая в 1990 году начала передислоцироваться из Восточной Германии вглубь территории СССР. На тормозной площадке находился оборудованный пост охраны, но, почему то, без часовых, о недавнем присутствии которых напоминали окурки, грязная плащ-палатка, рваные портянки, пустые консервные банки и бутылки из-под водки.

Проехав около часа, воинский состав остановился неподалеку от какого-то полустанка, где Павлов благополучно пересел на электропоезд сообщением Брест — Барановичи. Так как билет он покупать не решился, то очень волновался, однако все обошлось: контролеры в полупустом вагоне не появились. Оказавшись на железнодорожном вокзале в Барановичах, он, справившись с расписанием, занял очередь в билетную кассу и купил билет на электропоезд сообщением Барановичи — Минск. Волнение не проходило, ибо он опасался, что, кроме контролеров, ему придется иметь дело с белорусской милицией, которая, наверняка, нагрянет с проверкой документов, получив соответствующее указание из Бреста. Однако и на этот раз волнения оказались напрасными.