Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 5 (СИ) - Радов Константин М.

Впрочем, сие не означало безусловного дружелюбия к графу Читтанову. Бывший подчиненный и против меня успел скопить изрядную такую кучку камней за пазухою. Лучшее, на что можно было с его стороны надеяться, это пресечение разбоя в пределах добросовестного исполнения должности.

Беседовали мы, тем не менее, вполне приятельски. Из далекой южной провинции столичные интриги видятся смутно. Генерал-фельдмаршальский чин у графа не отнят, стражи за спиною и кандалов на запястьях не видать… Не значит ли сие, что домыслы об опале ложны, и он действительно отошел от дел по болезни? Возраст весьма почтенный! Но хоронить рановато: по виду, вполне себе бодр, и даже если навлек высочайшую немилость, женское настроение переменчиво…

— Прости, Александр Иванович, но без прямого распоряжения надлежащих инстанций ни единого солдата дать не могу.

На лице вице-губернатора ясно читалась опаска, что гость приехал в Крым с единственной целью: для повышения собственной значимости, возжечь очередную войну с турками.

— Петр Васильич, пойми меня правильно. Вовсе нет нужды передавать какие-либо войска под мою руку, тем более что для очистки местности вряд ли потребуется свыше полубатальона пехоты, с толковым майором во главе, да пара сотен иррегулярной конницы. Опускаться на такой масштаб, после начальствия над большими армиями, как-то неинтересно и отчасти даже срамно. Назначь офицера, коему вполне доверяешь. Я же, со своей стороны, готов дать слово чести, что не стану вмешиваться в его распоряжения, тем паче — склонять к действиям, способным ухудшить наши отношения с Портой.

— А с крымским ханом?

— Ежели разбойничали ханские подданные… Так пускай хан их ловит, сыскивает, да казнит. Не желает — придется нам эту обязанность брать на себя. Как иначе?! Потачки давать нельзя! Сам знаешь: недостаток жестокости в правлении здешние народы сочтут за постыдную слабость. На шею сядут, и ножки свесят! Моментально! Хотя, уверен, если послать Арслан-Гирею запрос — он ответит в точности подобно предшественнику своему, Селямету. Дескать, мои люди все дома, печеных жеребят кушают, кобыльим молоком запивают; а что за сучьи дети под Кафой разбой творят, знать не знаю и ведать не ведаю… Да что я тебе рассказываю: вместе ж сию переписку вели!

— И все же, Александр Иванович… Тут надобно хорошенько подумать, чтобы не оказаться нам виноватыми пред государынею…

— О чем думать?! Забудь на минутку, что речь обо мне. Усадьба местного помещика подверглась нападению и поджогу; глава губернии в задумчивости: ловить воров, или хрен с ними, пусть дальше промышляют?!

— Бывает, что некого послать.

— Бывает. Только не здесь. В Крыму войск десятикратно больше, нежели во внутренних провинциях. А коли непременно хочешь подумать, так вот тебе предмет для размышлений. Любой законопослушный обыватель имеет право биться с татями сам, а также вооружить для обороны слуг или нанять сторожей…

— Нет! Бога ради, не надо! Найду тебе батальон, только чтоб никаких приватных армий!

— Армий не будет; но черкесов, хотя бы, сотенки две в прибавку к твоему батальону наберу. И ландмилицких равное число, по императорскому указу о найме для Камчатской компании.

— Да куда же столько?!

— Нужда минует, лишних в Америку отправлю. Не беспокойся, на Бахчисарай идти — все равно недостаточно. Дальше, чем на пол-дня конного пути, в степь или на Яйлу пускать не буду. Если помнишь, Ак-Кадынларский трактат дает нам право преследования крымских набежников даже в ханских владениях, однако с тем, чтоб на чужой земле не ночевать.

— Лучше б на нее вовсе не заходить…

— Без крайней необходимости не стану. Дражайший Петр Васильич, не страшись: нет у меня намерения дразнить турок, дабы через новую войну с ними вернуть себе влияние при дворе. Больше скажу. Влияние это мне не нужно. Чины, богатство, власть, слава — тоже не влекут. Верно, пресытился. Лишь несколько странных мечтаний, запавших в душу во времена незапамятные, чудом Божиим сохранили свою силу и безотменно требуют воплощения.

Измайлов недоверчиво усмехнулся: дескать, рассказывай… Я равнодушно пожал плечами: думай, мол, что хочешь…

Ловля татей затянулась надолго: собственно, на любом пограничье с кочевниками сие занятие не прекращается никогда. Вот, и в Крыму после ухода турок христианские жители побережья наслаждались относительной безопасностью лишь в местах расквартирования крупных российских гарнизонов, простирая свои хозяйственные хлопоты не далее линии аванпостов. За нею — не скажу, что дикое поле. Рельеф не тот. Но пространство дикое и почти безлюдное, лишь изредка пересекаемое ватагами джигитов, рыщущих в поисках добычи, да преследующими оных воинскими отрядами. Ни крымские христиане, ни татары не смеют селиться в тех местах, гонять стада на девственные пажити, устраивать сады и пашни. Какой бы ты веры ни был, разорят: не одни, так другие. Зато непролазные заросли по ущельям и множество проточенных водою в известковом камне пещер дают убежище отщепенцам всякого роду и племени: дезертирам, беглым крепостным, скрывающимся от кровной мести черкесам, изгнанным за преступления татарам… Кормятся они воровством, не делая разницы между собственностью христианской и магометанской. Когда-то, давным-давно, подобным образом зачиналось казачество. Вот только, в наше время никто не станет ждать двести лет, пока изгои натащат в свои логова пленных женщин, размножатся и заведут гражданское устроение.

По данному вице-губернатору слову, я воздерживался от участия в облавах. Сказать по правде, мне оно и неинтересно. Особенно при наличии занятий, гораздо более увлекательных. Во-первых, дом надлежало исправить и достроить. Кафинские армяне, держащие в своих руках сей промысел по всему русскому Крыму, сначала заломили цену несусветную — однако вскорости поняли, что выгодный заказ может совсем из рук уплыть, будучи перенят солдатскими артелями. Сговорчивость их сильно возросла, и условия подряда оказались, в конечном счете, вполне приемлемыми. Впрочем, и солдатам дела хватило: задача была поставлена, чтобы в три месяца, до прихода осенних дождей, окончить хотя б одно крыло. Так быстро здесь строить не привыкли. Без моего плотного руководства затянули бы, самое меньшее, на год.

Во-вторых (и, вероятно, в-главных), ублюдок от противоестественной связи артифициальной птицы с одноколкой изволил появиться на свет. Как всякий новорожденный, он требовал неослабного внимания, и надо было служить при нем нянькой. Сколько ни старались ребята, нужное сочетание веса и прочности никак у них не получалось. Деваться некуда: пришлось изобрести колесо.

Нет, на славу первого (совершенно, увы, безвестного) создателя сего предмета не посягаю. Но пересмотр всей конструкции и системы действующих в ней усилий предпринял довольно-таки глубокий. У обыкновенного каретного колеса массивный обод передает нагрузку на деревянные спицы, весьма толстые и тяжелые, потому как работают они на сжатие и не должны, по возможности, гнуться. Вместо этого, ободья велел сделать тонкими и пружинистыми, связав оные со ступицами туго натянутым шелковым шнуром. Малый вес, упругость, проницаемость для воздуха — все достоинства присутствовали; вот только ни один каретный мастер за такое не брался. Так что, делал своими людьми, на ходу измышляя нужные ремесленные приемы. Естественно, работа затянулась. Кроме того, требовалось найти, где бы без опаски разогнаться.

В промежутках между различными занятиями, я регулярно ездил верхом по окрестностям: как для моциона, так и для знакомства со щедро отмеренными мне владениями. Дорога от Поссидимы до Кафы стала совершенно безопасна. Отряженные Измайловым войска, совместно с нанятыми мною иррегулярами, очищали горы дальше на запад, в сторону Судака, разоряя разбойничьи логова и часто в буквальном смысле выкуривая их обитателей из подземных убежищ. Когда сие не удавалось — пещеры взрывали порохом, вместе с укрывшимися татями. Одновременно с началом наступления, объявлено было прощение добровольно сдавшимся дезертирам: во многих случаях оказывается выгоднее оставлять врагам и преступникам выход, дабы смягчить их упорство и не доводить сопротивление до крайности. Правильное сочетание милосердия с жестокостью составляет одну из главных тайн в искусстве управления людьми.