Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1 - Екатерина Гичко

— А туманники? — вдруг предложил Шем. — Старшая дочь императрицы Хваены Дедери вышла замуж за главу туманников. Значит, в нынешней правящей семьей людей тумана кровь императрицы…

— Почему молодёжь так плохо учит историю? — Ссадаши с негодованием уставился на Шема. — Кем были туманники до Древних войн? Чего молчишь?

— Ну… — наг поднапрягся. — Их называли детьми мира, и они могли напрямую черпать силы у мира…

— А что потом?

Этого Шем припомнить не смог.

— Дети мира были очень опасными противниками, потому что могли черпать силы постоянно, — наставительно изрёк Ссадаши. — И их проклял боги Истаридан. Помнишь такого? Который Гава-Лиимские сады проклял. Создатель детей мира смог их спасти и вывести в безопасное место, но проклятие всё ещё не покинуло их тела и выходить будет ещё долго. Они сами по себе проклятье! Если они захотят избавиться от Дейны, то им ничего за это не будет. Корона не проклянёт то, что уже проклято. Так что Малая Корона им совсем не нужна. Олух! Из-за таких безграмотных балбесов я себя брюзжащим дедом чувствую!

Шем виновато понурился.

— Есть ещё один вариант, — Шширар поморщился. — Неведомый доброжелатель Дейны, который старается сделать её в глазах окружающих опаснее, чем она есть.

— Бред! — решительно отмахнулся Ссадаши. — Тот доброжелатель дальше слухов о разборках с нерадивыми поклонниками не заходил. Чую, здесь что-то другое.

Задумчиво похлопав хвостом, Ссадаши с сомнением прищурился и уточнил у Шширара:

— А папа же у Дейны жив?

— Чего звал? — озверело прошипел Рясий, зыркая на невозмутимого подчинённого. Одного из тех, кому можно хоть сколько-нибудь доверять.

Тот ответил спокойным взглядом.

— Ты велел сообщать, если произойдёт что-то важное.

Разговор проходил на одной из самых людных улиц. Рясий под видом нищего сидел в тени у стены, а подручный стоял рядом, как бы сам по себе. Остановился раскурить трубочку.

— Ляхая сегодня из реки выловили. Мёртвого.

Рясий едва сдержал ругательство. А Ляхай ему был так нужен!

Но следующие слова мгновенно выбили из него досаду.

— Весь исполосован кнутом и заколот.

Перед внутренним взором тут же предстала кучерявая охранительница змеехвостого.

— Вот же хлядь коварная… — восхищённо прошептал вольный.

Постоялый двор «Жирный гусь» располагался в самом конце улицы столяров. Приезжие его не жаловали. Для тех, у кого водилась кое-какая деньга, место было слишком бедняцким, а для малоимущих — цены высоковаты. Здание уже обветшало, нерадивый хозяин не спешил подновить даже вывеску, и некогда жирный белый гусь превратился сероватое пятно неопределённой формы. За глаза заведение прозывали «Плевком».

Сейчас на дворе обитала только пара постояльцев. И скучающий хозяин даже не встрепенулся, когда один из них забежал с улицы и большими скачками понёсся наверх.

Постоялец ветром понёсся по коридору и чуть ли не с пинка распахнул дверь.

— Беда! Дейна замуж собралась!

В комнате царила тьма. Из-за задвинутой занавески на пол падал луч света, но слишком скромный, чтобы выхватить из темноты лицо сидевшего за столом мужчины.

От услышанного он даже приподнялся.

— За наагатинского посла! Она сегодня прилюдно согласилась выйти за него замуж.

Мужчина за столом плюхнулся на своё место и сочно выругался.

— Если она успеет выскочить за него замуж, то с её папаши станется после её смерти чисто из вредности наследником зятя назначить!

— Полудурок! — мужчина схватил со стола кружку и запустил ею в вестника. — Если бы ты тогда не прошляпил Корону, то мы бы уже всё сделали!

От кружки вестник уклонился.

— И что нам теперь делать? — заканючил он.

— Искать того, кто имеет зуб на Дейну и убедить его, что в мёртвая она ему понравится больше!

Глава XXXIX. Привилегия защищать

Дейна раздражённо отбросила зонтик в угол. Хороший зонтик, красивый, из дорогого закарийского тёмно-синего шёлка, яркого и сияющего, расписанного такими же яркими цветными рыбами. Через полчаса защиты наагалея от солнца, Дейна со стыдом призналась себе, что хотела ему досадить. Чтобы он зыркал раздражённо, шипел, отмахивался… Но господин с пакостной улыбкой жался к ней, с большой охотой собирался под тенью зонта весь, подбирая хвост и страшно тесня хранительницу со всех сторон, вис на её крепких плечах — боги, поясница теперь отваливается! — и радостно объявлял всем, кто желал слушать, что вот эта «шикарная и роскошная госпожа» его почти жена. Кто-то искренне верил и бросался с поздравлениями, кто-то опасливо сторонился, отделываясь настороженно вежливыми улыбками, а кто-то не верил, но эта группа слушателей вела себя по-разному: раздражённо морщилась, ехидно хмыкала или загадочно приподнимала брови.

Они ещё раз столкнулись с раздражающей Марилой, которая, видимо, уже пришла в себя, так как посмела одарить Дейну снисходительной улыбкой. Дейна лишь отметила это, но пожалела на женщину раздражения. За время пребывания рядом с принцессой успела привыкнуть к подобным взглядам. Мол, прибилась к щедрой руке, посмотрим, сколько ты продержишься в любимчиках. Правда, потом, когда ехидны узнавали, кем являлась сама Дейна, улыбочки увядали, расцветала досада.

Единственная наследница графа Аррекса и единоличная хозяйка всего, что осталось после Фанлексов. Сказочно богатая девица из древней родовитой семьи. Завидная невеста и даже неважно, что вдова, чьё первое замужество едва не стоило ей чести. Будь она беднее, честь бы её растёрли с пылью. К богатству же люди снисходительнее.

Дейна присела на кровать и осмотрела свою скромную спальню. В душе зашевелилось крохотное удовлетворение. Хоть она и старалась прикидываться равнодушной, но спать рядом с наагалеем (который оказался совсем не ребёнком) было неловко. Даже оправдывая это её же охраной: вдруг её кто-то опять душить во сне начнёт. Воспитание крепко засело внутри, и за два года Дейна смогла сломать лишь некоторые из его переборок.

В этот раз сам наагалей не стал настаивать, чтобы хранительница спала в его покоях. Даже нашипел на Оршоша, который вызвался хранить женщину в её спальне.

«Совсем ополоумел? Это моя невеста!»

«Вы сперва женитесь», — посмел огрызнуться охранник.

Настораживающее поведение, но Дейна