Дежавю - Татьяна Шмидко

Я сидел и слушал их сознания, пока они не отправились в сторону самого богатого района Венеции – Сен-Марко. Мне пришлось следовать за ними по нагретым солнцем крышам, распугивая голубей и кошек. Перепрыгнув через небольшой канал, я очутился в знакомом районе, уже догадываясь, куда меня приведет слежка.

Я не удивился, когда они вошли в парадные двери моего собственного палаццо, который находился рядом с Палацем Дожей.

Заняв наблюдательный пост напротив моего бывшего дворца, я с горечью размышлял – что же сталось с поверенным Стефаном Марсельяни? Он предал меня и служит теперь новому хозяину или остался верен и погиб? Я снова стал прислушиваться к тому, что происходило в здании, и услышал около трех десятков человеческих сердцебиений, многие из которых узнал – это были слуги. Потом тридцать одно получеловеческое сердцебиение – это были оборотни. Гиены и волки, которые жили в разных частях палаццо и враждовали друг с другом при любом удобном случае.

Из здания партии патрициев вышел курьер, зашел в главные ворота моего бывшего дома и с поклоном отдал какой-то свиток. Затем, на негнущихся ногах он удалился. Запах адреналина ударил в нос, перекрывая вонь от канала. Этот простой клерк очень боялся обитателей замка, потому что краем уха слышал о зверствах, которые происходили в его стенах. Ходили слухи, что в подвалах держат узников, и он сам лично слышал волчий вой однажды вечером. Так что все мужество ушло на то, чтобы дойти и передать письмо, после чего он уносил ноги так быстро, как только мог.

– О, принесли очередную откупную! – с ехидным смехом сказал один охранник другому, закрывая входные двери.

– Пьетро Сансовино, Якопо Сансовино, Марчелло Сансовино… так, вся семейка заплатила выкуп за свои жизни в этом месяце. О, здесь еще приписка добавлена: сумма за убийство сына их противника в Совете сорока – триста лир. Соответствующий вклад сделан в имя нашего повелителя. Отлично! – сказал один из охранников, стоя посреди внутреннего двора с фонтаном.

Да, к сожалению, случилось то, чего я так боялся и чего должен был не допустить всеми силами – политические силы самой развитой державы Средиземья вплотную сотрудничали с миром бессмертных!

Охранник с довольным видом свернул свиток и положил его за пазуху.

– Эй, ты, тварь тупая! Это тебе не речка! Это для красоты стоит, а ну не смей купаться в фонтане!

В ответ я услышал поток слов разъяренного бербера, который во что бы то ни стало решил наконец-то помыться. Однако охранник не отставал, тыкая в туземца пальцем, что взбесило последнего. Бербер за считанные секунды превратился в мокрую гиену и с радостью вцепился в руку охранника, откусив ему кисть руки. Последний взвыл от боли, и со всех сторон замка на шум драки начали сбегаться оборотни обоих мастей. Некоторые, предвкушая долгожданную драку, на ходу сбрасывали одежду. Пятеро гиен стояли кольцом вокруг раненного охранника, а с другой стороны слышались хлопки превращений – на светлые каменные плиты внутреннего дворика приземлилось около десятка огромных волков. Что ж, они сами сделают за меня всю работу – сейчас их ряды немного сократятся.

Нападать я не собирался даже в ближайшую неделю.

Сейчас было только ранее утро, поэтому сначала я отправился в гостиницу в районе Дорсодуро, которой владел мавр Абу-Бакри. Этот мусульманин не любил задавать лишние вопросы и мог приютить меня. Я нашел его, как всегда, на заднем дворе гостиницы, где он вальяжно курил кальян и наслаждался запахом утреннего кофе, которое стояло в малюсенькой чашке на низком столике. Когда слуга закрыл за мной дверь, ведущую на балкон, мы остались одни.

– Доброе утро, – сказал он, растягивая свои полные губы в довольной улыбке. Затем медленно поднялся, расправив полы дорогого халата, и поклонился, придерживая тюрбан рукой. На его пальцах перстней стало больше, значит, дела у этого торговца контрабандой шли в гору.

– Доброе утро и тебе, о почтеннейший Абу-Бакри! – сказал я с ответным поклоном.

Он показал рукой на подушки на полу, приглашая сесть около него. Я не стал отказываться, хоть и не любил сидеть по-турецки, на полу.

– Что привело вас к нам снова, почтеннейший Алессандро? – спросил он, раздумывая, почему я не постарел ни на йоту за прошедшие три года.

– Меня привели в Венецию торговые дела, как всегда. Вот снова планирую остановиться у вас. Найдется для меня комната? Желательно на последнем этаже. Знаете, я так люблю вид на Венецию!

– Конечно. Я выделю вам лучшую комнату! – сказал с готовностью Абу-Бакри, прикидывая, зачем мне этот номер. Он считал меня весьма подозрительным субъектом и планировал проследить за моими перемещениями по Венеции.

– А вы могли бы мне немного рассказать об обстановке в городе? Это поможет мне сориентироваться в моих коммерческих делах. Всегда полезно знать на чьейстороне сейчас Фортуна в этой столице мира. Ваши советы будут для меня на вес золота, почтеннейший! – сказал я как можно более искренно.

В сознании Абу-Бакри промелькнуло воспоминание о том, как к нему пришли люди Венецианца и сообщили о налоге на его жизнь, который он теперь должен платить каждый месяц. Это будет гарантией, что его не найдут в каком-то грязном канале однажды утром. А чтобы тот не сомневался в серьезности их намерений, мавр-бербер одним ударом кулака пробил каменную стену! Это так испугало Абу-Бакри, что он платил выкуп даже немного заранее.

Но рассказывать об этом не стал, и мы часа два вели великосветские разговоры, в результате чего картина стала немного проясняться, потому что я задавал провокационные вопросы, мавр говорил одно, а я читал то, что он на самом деле думал. Оборотни взяли верх над городом. Они управляли и делали свои дела путем угроз, похищений и разбоя. Даже Совет Десяти, на защиту которого все надеялись, бездействовал. Я решил выяснить, знает ли мавр хоть примерно, кто же входит в этот Совет Десяти?

– Абу-Бакри, почтеннейший, а есть ли изменения в Совете Десяти? Что люди говорят? – спросил я как бы невзначай. И удача! Он точно знал, что его давний знакомый, банкир из старинного рода Дандолло, которому он регулярно отправлял доносы – член Совета Десяти.

Дальше я плохо следил за разговором, с нетерпением следя за продвижением солнечного диска но голубому небосводу. Мне нужно было дождаться темноты, чтобы проникнуть в дом Семьи Дандолло и расспросить его лично. Удобнее всего застать человека в большом городе именно в его спальне, я проверял.

Абу-Бакри лично провел меня в номер на последнем этаже. Он с гордостью показал новые покрывала и балдахин над кроватью, дорогую мебель и персидские ковры. Мавр очень гордился этим номером и перечислил имена всех знаменитостей, которые здесь жили. Потом он распорядился подать сытный ужин и, раскланявшись, вышел, отдав приказ слуге следить за каждым моим шагом. Так он поступал с каждым постояльцем, получая за доносы хорошую плату.