Четыре танкиста и собака - Януш Пшимановский

– Все равно. Штук шесть было, – сказал Григорий.

– Сбросили на Ритцен, – сказал Кос. – По всему видно, утром наши будут брать город.

– Бомбардировка могла помочь Томашу.

– Или помешать.

– Хороший солдат из всего пользу извлечет, – сказал Григорий. – Когда-то давным-давно персы окружили замок Ксани. Защитники замка храбро оборонялись, но у них не было еды, а главное – воды. Тогда один из лучников пустил стрелу в орла, пролетавшего над стенами замка. Мертвая птица упала во двор, вместе с рыбой, которую держала в когтях. Начальник не разрешил съесть рыбу, он выбросил ее через бойницу. Персы нашли рыбу и сняли осаду, уверенные в том, что у защитников еще много и пищи и воды.

– Все будет в порядке, – успокаивал Густлик друзей. – Томаш не так глуп, как кажется.

– Помните, как Скшетуский удрал из Збаража? – Янек немного подумал и спросил: – Может, лучше было бы двоих послать? Если бы один не перешел или с пути сбился…

– Я могу… – оживился Густлик. – В швабском мундире… Если даже кто и спросит…

Раздался условный сигнал, но какой-то тихий, деликатный.

– Вернулся… – шепнул Кос и инстинктивно потянулся за автоматом.

Все трое спокойно подошли к воротам, заняли заранее определенные места и приготовились к бою, хотя и не верили еще в нависшую опасность.

– Кто там? – лениво спросил Густлик.

– Открывай, – ответил спокойный голос.

– Что за спешка? Здесь специальная подрывная команда «Хохвассер», – говорил Густлик, а тем временем медленно приоткрывал окошко, чтобы взглянуть, кто там.

– Здесь СС, – прозвучал резкий ответ. – Открывай!

– Четверо, – шепнул Елень Косу.

– Впускай. Только не стрелять, – приказал Янек, едва шевеля губами.

– Один момент, – громко ответил Густлик, стучавшим, вытаскивая засов и широко распахивая калитку.

На территорию шлюза вошел офицер в черном мундире, а за ним трое здоровенных верзил с автоматами.

– Где обер-лейтенант?

– Один момент! – повторил Густлик. Он хотел закрыть калитку, но последний эсэсовец вставил сапог между дверями, исподлобья глянув на Густлика. Согнувшийся Елень поднял глаза и неожиданно, разжимаясь как пружина, ударил снизу автоматом.

Кос напал на первого справа. Навалился, подсекая ноги, свалил его на землю, а когда тот попытался встать, пригвоздил к месту ударом по шее.

Григорий стоял дальше всех. Прежде чем он напал, эсэсовец выхватил пистолет. Его врасплох застал блеск клинка, он отступил, защищаясь от удара, и, получив удар в грудь, упал на траву.

Офицер прицелился в Саакашвили из пистолета, но, получив в запястье удар эфесом сабли, выронил оружие и бросился бежать. Григорий кинулся за ним, зацепился ногой за труп и упал. Эсэсовец перебежал уже через газон с цветами. Он перескочил через барьер и, бухая сапогами, побежал по мостику на другую сторону шлюза.

Его силуэт отчетливо был виден на фоне неба, и Кос дал очередь. С разбегу эсэсовец перелетел через мостик и угодил в глубокий колодец шлюза.

Запыхавшиеся, разгоряченные борьбой, все трое несколько секунд ждали всплеска воды. Только потом облегченно вздохнули.

– Вынужден был, – оправдывался Кос – Иначе удрал бы и явился с подмогой. Или напоролся бы на мины на той стороне шлюза и наделал шуму.

– Может, не обратят внимания, – успокоил его Елень. – Мало ли кто стреляет?

– Но эсэсовцы сообразят: четверо пошли и не вернулись. Не видать нам спокойной ночки.

– Такой же, как у тебя был, – сказал Григорий, подавая Янеку поднятый с земли длинноствольный пистолет эсэсовца. – Бери и перестань завидовать моей сабле.

Кос взял пистолет.

– А ты у нас, Гжесь, герой… Я имею в виду тот случай на полигоне… Я бы тебе за это и коня дал.

– Каждый сделал бы то же самое, – прервал его Саакашвили. – О «Рыжем» надо подумать: двигатель хороший, корпус целый, только бы сменить башню…

– Еще не время, – многозначительно сказал Янек. – Сейчас мы – как тигры в клетке: у нас есть когти и зубы, но, пока нас не освободят, мы не можем сдвинуться с места… Через час или два спохватятся, что патруль не вернулся…

– Так взорвем шлюз – и в лес.

– Не дождавшись условного знака?

– Да, ты прав. Надо ждать, – сказал Густлик.

– А чтобы не было скучно, подготовим кое-что.

Не откладывая, взялись за работу. Первым делом из баржи, стоявшей на дне шлюза, вытащили наверх боеприпасы. Потом Саакашвили и Кос ломами пробили в стене дыру, через которую можно было обстреливать всю местность перед домом.

Густлик то и дело бегал по лестнице.

– Внимание! – покрикивал он, сбрасывая очередной мешок с песком, подготавливая амбразуру.

Кос пододвинул тюфяк, встал на колени и, приспосабливаясь к прикладу немецкого пулемета, сказал:

– Пехота нам не страшна, не подойдет. Гжесь, разбери-ка кусок крыши над головой. Не люблю, когда мне черепица за ворот сыплется.

– Хорошо.

Саакашвили взобрался на мешки и легкими ударами лома начал отдирать по нескольку черепичных плиток сразу, обнажая почерневшие деревянные стропила.

– А когда дом разрушат, – размышлял вслух Кос, – пройдет с полчаса, прежде чем они стену преодолеют, потом еще с полчаса, пока задушат нас в бункере. Да и то если только танками.

Внизу раздался телефонный звонок. Он не умолкал, становился все требовательнее и настойчивее.

– Обругать швабов? – предложил Густлик.

– Давай, – согласился Кос.

Григорий остался у пулемета, а они вдвоем побежали вниз. Янек прокатился по перилам, а Елень тяжело стучал по ступенькам.

– Подрывная команда «Хохвассер», – доложил он.

С минуту слушал, а потом, впрочем не особенно убедительно, ответил, что эсэсовцы ушли.

Опять долго слушал, потом сморщил нос и положил трубку, в которой продолжал звучать чей-то захлебывающийся голос.

– Эсэсовцы приходили за этим Кугелем, который был заперт на барже. Кто думал, что из-за него будет столько хлопот! Лучше бы его забрали.

Голос в трубке смолк, и именно этот момент показался Косу роковым. Он взял провода, подключенные к телефону, и вырвал их одним движением,

– Жребий брошен.

– Где? – удивился Густлик.

– Так сказал Юлий Цезарь, перейдя через реку Рубикон и начиная войну.

– Откуда ты знаешь?

– Еще в школе на уроке истории проходили.

– А мне некогда было зубрить. Но как кончится война, в неделю по книжке буду читать.

– Ну, старина, что будем делать в последний момент перед боем? – спросил Янек.

Густлик стоял с опущенной головой, занятый своими мыслями, и только через минуту ответил:

– Не знаю, как ты, а я припрячу гармошку в бункер, чтобы не потерялась. А то Томаш расстроится…

Добродушно ворча, он взвалил вещмешок на плечо, взял инструмент и направился во двор. За ним вышел Кос с фуражкой ротмистра в руках. Оба прошли через клумбу, не обращая внимания на распустившиеся цветы.

Бетонный гриб бункера маячил в темноте, а перед ним блестели заграждения, раскинутые низко над землей. Густлик вошел в бункер. Кос только заглянул, подавая ему фуражку.

– Положи на гармошку.

Янек немного подождал, посматривая на ворота шлюза, на его бетонные стены и баржу, стоявшую внизу.

– Отсюда уже некуда отступать.

– Разве только как трубочист. – Густлик показал на металлическую лестницу, ведущую к воде. – Спустился бы по ней, сел на эту посудину и поплыл бы.

Оба рассмеялись.

– Знаешь что, Янек, – сказал Елень. – Томаш, наверно, уже у наших, а если нет, то спрятался так, что до конца войны сам черт его не найдет. А здесь будет жарко, как в пекле.

– Придется попотеть…

– Я скажу тебе: не он, а мы вытащили черный жребий.

Кос не ответил. Прислушивался к журчанию ручейка, просачивавшегося сквозь ворота шлюза.

– Может, еще несколько этих фаустпатронов вытащить? – спросил Елень.

– Не помешает.

Янек, как кошка, спустился по перекладинам. Густлик бросил ему веревку и через минуту уже тащил прицепленный к ней деревянный ящик.

– Экипаж! – крикнул Саакашвили из окна, выходившего в сторону шлюза.

– Вылезай, – сказал Елень и быстрей стал тянуть веревку.

Почти одновременно показались голова Коса и деревянный ящик. Танкисты схватили автоматы и побежали назад.

Из-за стены доносился шум автомобильного мотора и голоса. Янек первым вскочил на ступеньки. Густлик на мгновение задержался, чтобы погасить лампу.

Кто-то сильно ударил в металлические ворота – раз, другой. Раздалась автоматная очередь. В ответ застрочил пулемет, установленный на втором этаже.

Елень вздохнул, взял один из ящиков с боеприпасами для минометов, взвалил на плечи и двинулся вверх по лестнице.

– Ребята! – крикнул он. – Я тут отличные ручные гранаты принес.

Он поставил ящик на землю, вывинтил предохранитель взрывателя и через отверстие в крыше бросил мину вверх. Она вылетела, как из ствола миномета, перевернулась в полете головкой вниз. Еще секунда – и внизу раздался мощный взрыв, заглушивший все остальные звуки.