Буря Жнеца - Стивен Эриксон

Скрипач поскреб подбородок, развернулся и ушел к своим.

«Да, мы смертельная смесь».

Геслер бродил по необычным руинам. Свет угасал, отчего место делалось все более призрачным. Круглые стены – по меньшей мере дюжина строений разбросана среди древних деревьев. Камни отлично отесаны, сложены без раствора – он открыл это, отодрав кусок мха. Геслер заметил регулярность каменных глыб с края поляны, подумав сперва, что это основания давно рухнувшей колоннады. Однако все обнаруженные им камни относятся к мостовым. Из-под них проросли корни, ходить здесь опасно.

Он уселся на край одного из колодцев, уставился в чернильную тьму. Ощутил запах стоялой воды. Он был странно рад, поняв, что его любопытство притупилось не так сильно, как он считал. Не так, как у Каракатицы, к примеру. Теперь это угрюмый ублюдок. А он, Геслер, многое повидал в жизни, и кое-что из пережитого навеки запятнало кожу – не говоря о, гм… более тонких изменениях. Однако по большей части скопище воспоминаний – что ты видел, что сделал, чего не сделал, – тянет человека ко дну.

Он не может взглянуть в пламя взводного костерка, чтобы не увидеть, как Правд бесстрашно бросается во дворец И’Гатана. Он опустил взгляд на самострел в руках, когда они спотыкались в проклятом лесу – и словно увидел Пеллу: стрела торчит во лбу, парень оседает на углу какого-то дома едва в сотне шагов от ворот И’Гатана. Каждое воронье карканье вызывает в памяти вопли той ночи в Рараку, когда духи нападали на лагерь Собакодавов. Взгляд на руки, на ободранные костяшки – и видится тот викан, Колтейн, берега Ватара… «Боги, мы провели всех этих людей так далеко, вели еще дальше – и чем кончилось? Жестоким предательством, падением у Спуска!»

Резня жителей Арена, когда Т’лан Имассы Логроса восставали из праха посреди улиц, их каменное оружие поднималось и опускалось, поднималось и опускалось. Если бы тот бывший Алый Клинок не отворил ворота, позволив людям бежать, в городе могло не остаться живых. Ни одного живого. «Кроме нас, малазан. Мы могли только стоять в сторонке и наблюдать за бойней. Беспомощные как дети…»

Дракон сквозь огонь, лодка в пламени – его первый взгляд на Тисте Эдур: мертвец, пришпиленный к креслу копьем великана. Весла с безголовыми гребцами, руки на деревяшках, а отрезанные головы сложены в кучу у главной мачты – глаза моргают, когда посветишь, лица искажаются жуткими гримасами…

«Кто же сложил дюжину колодцев посреди леса? Вот что хотелось бы узнать.

Вроде бы».

Он вспомнил стук в дверь, вспомнил, как открыл ее – с нелепым восторгом узнав иссушенного Имасса. «Буян, это к тебе». «Да, я мечтаю о подобных моментах, рыжий бычара. И что это говорит о парне по имени Геслер? Постой. Я не настолько любопытен».

– Вот ты где!

Геслер поднял голову. – Буян. Я как раз думал о тебе.

– Думал что?

Сержант показал рукой на черный провал: – Пролезешь ли туда, разумеется. Большая часть пройдет. Разве вот голова…

– Ты все время забываешь, Геслер, – сказал капрал, подходя ближе, – что у меня привычка давать сдачи.

– Ничего такого не помню.

– Напомнить?

– Чего я хочу, так это знать: зачем ты меня беспокоишь?

– Мы собрались и готовы выходить.

– Буян.

– А?

– Что ты обо всем этот думаешь?

– Кто-то любил строить колодцы.

– Нет, я о войне. Этой войне. Здешней.

– Я расскажу, когда начнем головы снимать.

– А если этого вообще не случится?

Буян пожал плечами, запустил толстые пальцы в узлы бороды. – Значит, еще одна типичная для Охотников война.

Геслер буркнул: – Давай, продолжай. Нет. Сколько раз мы с тобой дрались?

– То есть – я с тобой?

– Нет, проклятый идиот. Против других людей.

– Счет потерял.

– Врешь.

– Ладно. Тридцать семь, не считая И’Гатана. Меня там не было. Для тебя – тридцать восемь, Гес.

– А скольких драк нам удалось избежать?

– Сотен.

– Может, старина, нам это удается все лучше?

Здоровенный фалариец скривил губы: – Решил день мне испортить, сержант?

Корик затянул завязки объемистого мешка. – Я просто хочу убить хоть кого, – буркнул он.

Бутыл потер лицо и поглядел на полукровку. – Улыба всегда под рукой. Или Тарр. Напрыгни, когда он тебя не видит.

– Ты пытаешься шутить?

– Нет, просто отвлекаю твое внимание от слабейшего парня во взводе. То есть меня.

– Ты маг. Типа того. Пахнешь магией, это точно.

– И что это значит?

– Если я тебя убью, на последнем вздохе ты меня проклянешь. Тогда я в полном дерьме.

– А сейчас – не в нем?

– Действительно быть в полном дерьме всегда хуже, чем только казаться, что ты в полном дерьме. Такова жизнь. – Сетиец внезапно выхватил «последний довод» своего арсенала, длинный нож: – Видал? Такие Калам использует. Чертовски быстрое оружие. Но против брони – мало на что годен.

– Калам бил туда, где нет брони. Горло, подмышки, пах. Лучше отдай его Улыбе.

– Я у нее и украл, тупица. Для безопасности.

Баг поглядел туда, где только что была Улыба. Мгновением назад она скрылась в лесу. А, уже возвращается – невинное выражение лица скрывает все сорта злодейских помыслов. Нет сомнения… – Надеюсь, мы не будем сражаться с Эдур так, как приучены тяжелые пехотинцы, – сказал он Корику, не сводя глаз в Улыбы. – Если не считать тебя, Тарра и, может, еще Корабба, мы не похожи на бронированный кулак. Да? Тогда нам подходит именно такой вид войны – скрытной, полной уловок. – Он бросил взгляд через плечо. Полукровка выпучил глаза. Нож все еще в руках. – Но, может быть, мы народ разносторонний. Можем быть наполовину бронированным кулаком, наполовину черной перчаткой, да?

– Не бери в голову, – отвечал Корик, вкладывая оружие в ножны. – Когда я сказал, что хочу убить, я имел в виду врага.

– Тисте Эдур.

– Сойдут летерийские бандиты. Тут же должны быть бандиты.

– Почему?

– Как это почему? В сельской местности всегда бывают бандиты, Бутыл. Во главе с усатыми ублюдками, носящими причудливые имена. Зорала Тесак или Памби Неустрашимый…

Подошедшая Улыба громко засмеялась: – Я помню эти сказки. Памби Неустрашимый с пером на шляпе и его помощник – горбун, Помоло Малец, он же Проныра. Похитители королевских сокровищ Ли Хенга. Это они перерезали Великий Трос, на котором держался Плавучий Авалю. А Зорала – он в детстве залез на самое высокое дерево в лесу и понял, что не может слезть. Так и жил наверху, взрослел. Но пришел дровосек…

– Боги подлые, – застонал Каракатица из – под одеяла, – кто-нибудь перережьте ей горло. Прошу.

– Ну, – сказала Улыба, состроив гримасу, подарившую ей кличку, – по крайней мере началась ночка весело.

– Она имела в виду, что очень довольна…

– Сожми зубы, Корик, иначе я тебе отрежу косы, когда спишь. Поверь, тебе не понравится, для чего я их употреблю. А ты, Бутыл – не дай боги ты найдешь в этом пищу для своих идей. Я готов был тебя прикрывать, но это было раньше.

– Я не стал бы отрезать Корику косы, – возразил Бутыл. – Надо же ему во что-то сморкаться.

– Двигаем, Карак, – сказал появившийся Скрипач. – Поглядите на Корабба – единственный, кто действительно готов…

– Нет, не готов, – отозвался тот. – Я уснул в доспехах, сержант. Мне нужно отлить. Но…

– Даже не думай, – бросил Каракатица. – Поглядим, не наткнемся ли сегодня на Эдур.

– Может, лучше поджечь лес? – предложил Корик.

– Но мы же в нем сидим, – резонно возразил Тарр.

– Я просто подал идею.

Корабб Бхилан Зену’алас признавал, что малазане совсем не похожи на солдат – Собакодавов или на воинов армии Леомена. Он даже не был уверен, что они люди. Больше похожи на… животных. Бесконечно бранятся, как свора голодных псов.

Они почти все его игнорируют, что вовсе не плохо. Даже Бутыл, к которому сержант приказал держаться поближе. Охранять чью-то спину – задача, Кораббу привычная, и он не возражал приказанию. Хотя Бутыл – маг, а он не особенно расположен к магам. Маги заключают сделки с богами… но для того, чтобы стать магом, это не обязательно. Нет, ты должен быть достойным доверия вожаком, командиром, за которым солдаты полезут даже в провал самой Бездны. Но даже такой человек может заключить договор с богами, подвергая последователей ужасной катастрофе, тогда как сам сбежит.

Да, сбежит.

Он рад, что удалось покончить со всеми ними. Старая история, а старые истории больше ничего не значат, потому что… ну, потому что старые. Теперь у него новая история. Начавшаяся среди битого камня под И’Гатаном. Среди этих… животных. Но еще есть Скрипач, и Корабб знает, что пойдет за сержантом, потому что за ним стоит идти. В отличие от некоторых.