Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

безудержно сокращалось. Челюсти были плотно сжаты, а из уголков рта выступила кровавая пена. Дыхание стеснилось, лицо посинело. Несчастная женщина вдруг начала биться головой и телом о земляной пол.

Наблюдавший за ней Тимоха едва заставил себя отвлечься от услаждавшего глаза и черную душу зрелища. Он быстро склонился над матерью, сгреб ее в охапку и поспешил на улицу. Воровато озираясь по сторонам, отнес несчастную к землянке Роговой Пелагеи и положил за кучей хвороста на снег. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Тимоха поспешил в свою землянку и, не раздеваясь, бросился в постель.

Тысячи мыслей, одна чернее другой, гулко жужжали в голове, не принося, однако, желаемого облегчения. Тимоха надеялся на сильный мороз, который обязательно убьет Марью, если она скоро не придет в себя. А если сознание вернется быстро? Что тогда? Нет, такого допускать нельзя. Негодяй решил немного выждать, после чего сходить и посмотреть на результат.

Сгорая от нетерпения, Тимоха вышел из землянки намного раньше того времени, которое обозначил себе сам. Боясь столкнуться с ночным дозорным, он проскользнул к землянке Роговой. Приблизившись к тому месту, где оставил умирать свою мать, негодяй окаменел. Марьи в сугробе не оказалось. Бестолково таращась на вмятину в снегу, где должно было находиться окоченевшее тело, Тимоха не находил никаких здравых объяснений случившемуся. Он оцепенел, ноги вросли в землю, горячая кровь бушевала, как море огня. Так чувствуют себя люди, когда их ведут на казнь.

Из землянки вышел муж Пелагеи Ермолай. Тимоха побледнел и задрожал.

– Ого! – удивился Рогов, сразу узнав пастыря. – Што не спится, Тимофей Гавриилыч?

– А те? – поспешил ответить Тимоха, так как сказать что-то другое был не в состоянии.

– Дык я энто… По малой нужде, значится.

Мужик запрятал озябшие руки в карманы полушубка и задрал к небу свое бородатое лицо:

– Обскажи вот, Тимофей Гавриилович, зрит нас щас Хосподь аль ангелы ево?

– Хосподь зрит нас завсегда, – ответил Тимоха и сам испугался собственных слов.

Он лихорадочно соображал, как объяснить причину своего нахождения у чужой землянки. И вдруг спасительная мысль вовремя возникла в его сообразительной голове. Вместо того чтобы отвечать на бестолковые вопросы темного мужика, он опередил:

– Ты маму мою не видал, Ермолай?

– Марью, што ль? – удивился мужик.

– Ее, а ково ж ешо.

Почесав озабоченно бороду, а заодно и затылок, Рогов на несколько минут задумался, словно что-то обдумывая или вспоминая. Затем хмыкнул, дурацки крякнул и сообщил:

– Вечор ешо зрил, апосля молитвы зараз, как щac помню. Она ешо к Пелагее моей заходила. Долго шушукались, апосля ушла она.

– Куды ушла? – вводя мужика в заблуждение, спросил Тимоха.

– А хто ее знат. Домой, в землянку свою, думатся.

– Одна?

– Конечно.

– А ночью щас она к те не заходыла?

Прежде чем ответить, Рогов вновь призадумался. Судя по его виду, задумался мужик надолго, но Тимоха не спешил. Ему уже стало ясно, что матери у Роговых нет. Выходит, поискать ее надо по другим землянкам или…

– Ну, конешно же, на кладбище! – улыбнулся своей сообразительности негодяй и тронул бестолкового Ермолая. – Щас вота у тя в землянке ее нет?

– Нету, – замотал головой Рогов. – Как давеча вечер ешо ушла, так боля к нам не верталась.

Внутри Тимохи все закипело. Глаза его налились кровью и, зарычав, как зверь, он, не видя тропы, помчался на кладбище. Остановившись у калитки, он не посмел войти на кладбищенский дворик, лишь старательно разглядел маленький холмик могилы Гавриила.

Нет, снег вокруг притоптан не был. Выходит, Марья на кладбище не приходила. Тогда где ее черти носят? Не могла ж мать зарыться в снег или вознестись на небо?

Оставалось обойти землянки. Бормоча себе под нос все приходящие на ум проклятия, Тимоха обошел все поселение. Бесцеремонно будя спящих людей, он настырно разыскивал мать и, не находя ее, злился еще больше. Ее необъяснимое исчезновение пугало и бесило его. Негодяй был бы рад найти замерзший труп Марьи. Но ее загадочное исчезновение…

Обеспокоенные люди ходили за своим крайне взволнованным пастырем толпой. Они мало понимали, что произошло, так как Тимоха предпочел не распространяться о случившемся. А неизвестность и недомолвки порождают у темных людей слухи. Когда негодяю сделалось понятным, что матери в поселке нет и все дальнейшие поиски бесполезны, он решил вернуться в землянку и поразмышлять, что делать дальше. Дабы положить конец зарождавшимся слухам, которые могли навредить его авторитету, Тимоха властным взмахом руки привлек к себе внимание людей и во всеуслышание объявил:

– Нынче Марья повредилась умом. Кады я спал, она тихо ушла из дому. Куды – одному Хосподу, видать, известно. Щас все расходытесь по землянкам, молитесь и готовьтесь к поискам. Через час выходим. Хосподом заклинаю помочь мне в поисках родительницы, ежели, конешно, она жива ешо.

23

Пивший травяной отвар Степка неожиданно забеспокоился. Выронив чашу, он вскочил из-за стола и поспешил к выходу.

Никифор, Андрон и Мариула недоуменно переглянулись и поспешили следом. Выбежав на крыльцо, они стали свидетелями удивительной картины.

Безумный парень повалился на расчищенную от снега землю и запрокинул голову. Затем он забился в конвульсиях, словно страдал эпилепсией. Тело его вытягивалось, сжималось и сотрясалось от жуткого озноба. Язык вывалился, а лицо приняло землистый оттенок. Пена двумя мутными струйками выступала из уголков рта. Степка хрипел, стонал и бился головой о землю. Все это было так ужасающе правдоподобно, что наблюдавшие за ним сначала пришли в замешательство, а затем дружно поспешили на помощь.

– Што энто с ним? – хватая парня, заорал испуганно Никифор, неизвестно к кому обращаясь.

– Ня знай, – подхватывая ноги, успел ответить Андрон.

– А я знаю, – спокойно сказала Мариула, проведя ладошкой по лицу Степки. Девушка, что-то шепча, ласково погладила голову парня, после чего мило улыбнулась и сказала: – Энто не ево болезнь, а чужая.

Словно в подтверждение ее слов Степка обмяк, глубоко вздохнул и, открыв глаза, огляделся. Увидев себя на руках Никифора и Андрона, он недовольно поморщился и попробовал освободиться. Встав на ноги, юноша вдруг снова закрыл глаза, с разбегу прыгнул в сугроб и лежал в нем до тех пор, пока мужчины не поспешили к нему на помощь.

– Што энто, не знашь? – обратился к Мариуле Никифор.

– Покудова нет, но узнаю.

Девушка быстро разложила на столе карты и погрузилась в изучение выпавших символов. Казак внимательно наблюдал за ловкими пальцами Мариулы. Он всегда восхищался ее умением владеть колодой так, что глаза едва поспевают проследить за тусовкой и раскладкой карт. Вскоре девушка закончила гадание и отшвырнула колоду на другой конец стола. Слезы обиды и разочарования хлынули из