Спи со мной. Грёзы - Натали Стердам
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ник Дрейк8, – отвечаю после короткой паузы.
– Что? – обескураженно спрашивает она.
– Что? – повторяю я.
– Ли, ты вообще о чем?
– Я думала, мы играем в имена.
До сих пор меня спасает исключительно то, что я один из лучших фотографов в Европе. Уверена, это единственная причина, почему заказчики терпят мой характер.
– Слушай, нам удалось сделать аккредитацию на сегодняшний концерт Яна Свенссена. Ты должна там быть, он анонсировал презентацию нового альбома, и журналу очень нужны качественные фотографии с премьеры.
Сажусь на постели, смирившись с тем, что поспать не удастся.
– Ты же знаешь, что мне не нравится современная музыка. – Зеваю, размышляя о том, что так и не вызвала мастера по ремонту. – Мой максимум – техно.
– 3000 крон.
Уже интереснее. За приятный гонорар я готова на время забыть о своих музыкальных предпочтениях.
– Звучит как аргумент. – Усмехаюсь, включив громкую связь и натягивая майку. – Скинь всю информацию в сообщении.
У меня не так много времени, чтобы подготовиться к съемке, но сначала в любом случае придется изучить видеозаписи концертов. Безусловно, я знаю, кто такой Ян Свенссен – внезапно взошедшую звезду молодого норвежца не обсуждает только ленивый, но бывать на его выступлениях мне не приходилось. Просматривая ролики, почти жалею об этом – парень талантлив… и довольно красив. Когда он улыбается, на щеках появляются ямочки, от которых фанатки сходят с ума. Понятно, почему голливудские продюсеры наперебой предлагают Свенссену контракты и зовут в Лос-Анджелес. Непонятно, почему он отказывается. То ли отсутствуют амбиции, то ли, наоборот, набивает себе цену.
Приезжаю в клуб за пару часов до концерта, но у входа уже толпится стайка двадцатилетних девочек. Они провожают меня завистливыми взглядами, когда охранник на входе проверяет мои документы, и, сверившись со списком, беспрепятственно пропускает внутрь. Свенссен с музыкантами проводит саундчек на сцене, я же, стараясь не привлекать внимания, осматриваюсь и прикидываю лучшие точки для съемки. Однозначно снизу, возможно, с балкона второго этажа…
– Пустите! Я ничего не сделала!
Истошный вопль прерывает мои размышления. В центре зала девушка с короткими синими волосами пытается вырваться из цепкой хватки секьюрити. На лице написана смесь отчаяния и восторга от близости к кумиру, который находится в каких-то трех-четырех метрах от нее.
– Пожалуйста! Только одно фото, умоляю!
С любопытством наблюдаю за разворачивающимся представлением. Интересно, как на него отреагирует сам Ян? Будто прочитав мои мысли, парень откладывает гитару и встает, рукой подавая охраннику знак, что все в порядке.
– Привет! Поднимайся к нам, на одно фото время точно найдется.
Удивительно, но он совсем не злится. Улыбается так открыто и искренне, словно всю жизнь ждал, когда влюбленная фанатка ворвется в клуб и прервет саундчек перед концертом. Чудеса.
Через минуту радостная девушка позирует для селфи, нерешительно приобняв певца. Облокотившись на стену и глядя на нее, думаю о том, как, в сущности, просто сделать человека счастливым. То, что после этого он практически всегда хочет большего, мучимый извечным чувством неудовлетворенности – другой вопрос.
Концерт начинается вовремя, но мало кто обращает внимание на группу, которая выступает на разогреве. Часть зрителей толпится у бара, часть – вяло хлопает, не скрывая своего нетерпения. Когда музыканты наконец освобождают сцену для хэдлайнера, фанаты стекаются на танцпол, и очень скоро в толпе не остается свободного места. Благодарю судьбу, что зона перед сценой для аккредитованных фотографов огорожена, и никто не стоит рядом со мной бок о бок, превращая съемку в двухчасовую пытку.
Обернувшись к зрителям, фокусируюсь на их лицах, стараясь поймать в объектив ожидание и напряжение, с которым они смотрят на сцену. Неожиданно зал взрывается восторженными криками, и я получаю целый спектр неподдельных эмоций в серии из нескольких кадров. Ян выходит к микрофону. Он одет в простую белую футболку и синие джинсы. Никакой особой атрибутики вроде банданы, браслетов с шипами или косухи. Хмыкаю себе под нос: ну просто не рок-звезда, а сын маминой подруги. Идеальный кандидат для знакомства с родителями. В очередной раз вспоминаю леопардовую шубу Зейна. Вот уж кому бы не помешало взять со Свенссена пример…
Мысли о джинне исчезают, едва раздаются первые аккорды и сильный выразительный голос заполняет тесное пространство клуба. Я стараюсь не упустить ни кадра. Сжимающие гриф пальцы. Звенящие под медиатором струны. Прядь густых каштановых волос. Прикрытые веки. Подрагивающие ресницы. Широкая улыбка. Те самые ямочки на щеках, что разбили так много девичьих сердец… Мне нравится фотографировать Яна Свенссена, нравится мягкий тембр его голоса и то, с какой легкостью он берет самые сложные ноты.
Не я одна очарована происходящим на сцене: с каждой песней овации становятся все более бурными, градус общего возбуждения повышается. Исполнив очередной хит, Ян не спешит переходить к следующему, и фанаты взволнованно замолкают в наступившей тишине. Музыкант меняет электрогитару на акустическую и снова возвращается к микрофону.
– Песню, которую я хочу сыграть сейчас, вы наверняка неоднократно слышали по радио, однако впервые она прозвучала в гараже моих родителей пять лет назад. – Ян делает паузу, и я понимаю, что ему непросто об этом говорить, но он быстро берет себя в руки. – Это первая песня, которую я написал.
Зал прерывает его восторженными криками. Дождавшись, когда они стихнут, Свенссен продолжает.
– Она посвящена девушке, которая ушла слишком рано, и сегодня я хочу разделить воспоминания о ней с вами.
Пальцы перебирают струны, и еще до того, как Ян начинает петь, я понимаю, что уже слышала эту песню. Тогда, в Неаполе, в студии Олава. Опускаю камеру. Мелодия проходит сквозь меня, скручиваясь в солнечном сплетении, до боли сжимая сердце, заставляя чувствовать себя возмутительно живой. В ней – запах талого снега весной, залитый солнцем город, переплетающиеся пальцы, северное море на неотправленной открытке, стекающий по подбородку сок грейпфрута, стоящий в бухте парусник, женский смех, украденный поцелуй, букет белых хризантем, случайная встреча на мосту, замерший в уголках губ смех, надежда на то, что однажды двое найдут друг друга, повернув время вспять.
Ощущаю собравшиеся в глазах слезы, но сдерживаюсь, чтобы не заплакать. Никогда не думала, что песня может тронуть настолько сильно… Яркие лучи софитов скользят по моему лицу, и внезапно Ян Свенссен смотрит прямо на меня. Нет, в этот момент планета не останавливается, мы не влюбляемся с первого взгляда, как это бывает в мелодрамах со счастливым концом, но окружающий мир вдруг становится тише, краски смазываются, и у меня возникает четкое чувство, будто мы остались вдвоем среди десятков людей. Будто и весь этот клуб, и город – не более чем декорация к бесконечно продолжающейся секунде, в которой мы оба – потерянные и потерявшие кого-то, просто стоим и смотрим друг на друга. Не выдержав его взгляд, я моргаю, чувствуя, как по щекам текут слезы. Последние аккорды сливаются с прокатившимся по толпе вздохом,