Вызываем огонь на себя (сборник) - Овидий Горчаков

…Тикали ходики. На покрытый чистой белой скатертью стол падал мягкий свет керосиновой лампы. Ян Маленький, сидя рядом с Люсей на деревянном диванчике, поправил завиток светлых волос у нее на лбу.

– Ну, что с вами, панна Люся? Весь вечер молчите? Странная вы паненка.

Люся никак не могла решиться пустить в ход свой «главный козырь».

Ян потянулся к ней, приблизил губы. И тут она резко оттолкнула его, упершись рукой в ненавистного орла со свастикой на его груди.

– Хватит! – почти крикнула она, распаляя себя. – Не на ту напали! Какая я вам паненка! Я советская разведчица! И вы у меня в руках, Ян Маньковский! Только попробуйте выдать меня! Сами погибнете – вы назвали мне номера частей германской армии! Эти номера уже переданы советскому командованию.

Ян Маленький сидел на диване, как громом пораженный, в изумлении глядя на Люсю.

– Панна Люся! Жартовать в тэн спосуб… шутить такими вещами… – начал было он, сбиваясь от волнения на родной язык.

Сжимая кулачки, Люся пыталась придать своему лицу выражение решительное и грозное, но пухлые губы маленького рта кривились от испуга.

– Провокация? – спросил Ян холодно. – Паненка подослана гестаповцами?

– Вы должны сделать все, что мы прикажем! Нам нужны сведения!

Ян вскочил и, забыв на столе пилотку, хлопнув дверью, выбежал на улицу. Уже за плетнем он услышал, как открылось окно и до него донесся голос Люси:

– Ян! Да нет же… Вернитесь! Ян, ради всего святого, останьтесь!..

Ян резко, будто наткнулся на стену, остановился.

– Ян! – чуть не плача, тихо проговорила Люся. – Вы пилотку забыли…

Они встретились на крыльце. При свете луны Ян глубоко заглянул в Люсины глаза. Потом он перевел взгляд на пилотку в Люсиных руках, посмотрел на кокарду с орлом и вдруг надел пилотку задом наперед.

Он протянул руку и поправил завиток у Люси на лбу. Всхлипнув, Люся прильнула к нему. Ян услышал чьи-то шаги на улице и повел Люсю в дом. Плечи у Люси вздрагивали…

Ян не мог уйти. Только теперь он понял, как близка и дорога стала ему за последние дни эта девушка. Но неужели она разведчица?

– Верьте мне! – сказала Люся. – Ведь вы поляк…

По темному переулку медленно шел с винтовкой за плечом старший полицейский Поваров с приятелем – полицейским Никифором Антошенковым. В темноте белели их нарукавные повязки.

Антошенков негромко напевал на мотив немецкой «Лили Марлен» популярную на оккупированной немцами земле немецко-украинско-русскую песенку:

Их тебя шукала.Варум ты не пришел?Их пошла нах хауз,Бо вассер с неба шел.

Поваров подпевал:

Ой, война прима, война гут!Манн на фронте, камрад тут!..

Проходя мимо калитки дома Сенчилиных, Поваров направил луч фонарика через низкий заборчик на тропинку, на которой после дождя ясно виднелись следы. Следы кованых, подбитых вермахтовских сапог и маленьких туфелек.

– Он у нее! – тихо сказал Поваров Антошенкову.

«Я отомщу Герингу!»

Четверо приятелей работали в тот день в огромном ангаре для бомбардировщиков. Немцы латали пробоины в плоскостях летавшего на бомбежку Москвы «хейнкеля», а поляки ремонтировали неподалеку бетонный пол.

– После каждого налета на Москву, – грустно заметил один из немцев, – русские задают нам все больше работы!

– Что они хотят, чтобы мы узнали для них? – тихо спросил Ян Большой. В глазах его то светилось торжество, то мелькало сомнение.

– Все! – ответил Ян Маленький, мешая бетон. – Русских не пускают на аэродром. Нам надо составить план авиабазы, указать, какие на аэродроме самолеты, сколько их, дать точные координаты важнейших объектов. Словом, все об аэродроме, все об авиабазе, все о противовоздушной и наземной обороне.

– Немало, – усмехнулся Ян Большой. – Но нам нужны доказательства, что мы имеем дело с серьезными людьми, а не с девчонками, которые воображают себя разведчиками. С ними только фокстроты танцевать да в фантики играть!

– Ты что?! – возмутился Ян Маленький. – Хочешь, чтобы с тобой маршал Тимошенко переговоры вел?

– Я не хочу погибнуть без пользы.

– Такие глаза не врут. Надо иногда верить сердцу…

– «Очи черные, очи страстные…» Это по твоей части, д’Артаньян. Ты влюбился как мальчишка, а мне нужны не поцелуи, а доказательства.

– Просто ты трус! Немецкий холуй!

– А ты влюбленный дурак!

Друзья чуть не подрались. Их разняли Вацек и Стефан.

– Что же мы будем делать? – спросил Стефан. – Говори, Тыма, – ты ж капрал, старший у нас!

– Пусть они познакомят нас со своим командиром! – решил Ян Большой…

– Хорошо, – сказала Люся, выслушав вечером поляков. – Я познакомлю вас с моим командиром. Приходите завтра вечером ко мне.

И четверо поляков вечером следующего дня постучались в Люсину дверь. Вацек для отвода глаз пришел с патефоном.

– Езус Мария! – шептал он на крыльце. – Разве можно начинать такое дело в пятницу?!

За столом в горенке сидела девушка лет двадцати.

– А где же?.. – в недоумении начал было Ян Большой, оглядывая горенку, и осекся, встретившись взглядом с девушкой, сидевшей за столом.

Его поразили серо-голубые глаза этой девушки, лучистые, с родниково-прозрачной глубиной. Они светились такой верой, такой волей…

И все же, когда Аня показала полякам партизанские листовки, которые она достала из-за пазухи, Ян Большой упрямо проворчал:

– Такой литературы у оберштурмфюрера Вернера вагон!

Аня, краснея, смотрела на Яна Тыму строго и твердо.

– А вы все-таки почитайте, что там написано. Это обращение партизан к братьям полякам и чехам.

Аня подняла листовку со стола и стала медленно, сдерживая волнение, читать своим низким, грудным голосом:

– «Поляки, к оружию!.. Через польскую землю проходят важнейшие дороги войны. Превратите эти дороги в дороги смерти для гитлеровских полчищ. Если хотите спасти свою жизнь, честь ваших женщин, будущее ваших детей – беритесь за оружие, организуйте партизанские отряды, истребляйте немецких оккупантов!.. К оружию, братья! Все на бой против немецко-фашистских мерзавцев…» Такие слова вы понимаете?

Почувствовав на себе взгляды своих товарищей и девушек, Ян Большой тяжело вздохнул и сказал:

– Но это про поляков, которые в Польше, а мы здесь…

– Поляк везде поляк! – твердо выговорил Ян Маленький.

– Здесь мы можем больнее по немцу ударить! – медленно, подбирая слова, проговорила Аня, не спуская загоревшихся глаз с Яна Большого. – Ну, вашу руку, капрал?

– Добже, – буркнул, словно нехотя, Ян Большой, – рискнем.

Аня крепко пожала руку Яну Большому. Глаза ее сияли.

– Вот он, главный козырь! – сказала она Люсе.

По переулку проехала какая-то автомашина. Ян Маленький завел пластинку.

Утомленное солнцеНежно с морем прощалось…

– Мешаешь, Маньковский! – раздраженно сказал Ян Большой.

– Нет, – сказала Аня. – Пусть играет, пусть даже танцуют…

– О! Вы опытный конспиратор, панка Анна! – иронически усмехнулся Ян Большой.

Ян и Люся танцевали, слушая Анины инструкции.

– Я верю вам, – сказал Ян Маленький Люсе и Ане, – и буду вам всеми силами помогать. Не потому, конечно, – добавил он насмешливо, – что я «у вас в руках». А потому, что я ненавижу швабов и люблю Польшу.

Аня улыбнулась виновато:

– Извините нас, Ян! Не сердитесь на Люсю, это мой промах. Мы и в самом деле не слишком опытны в таких делах. Мы спутали козыри…

Неудивительно, что на первых порах Аня действовала почти как новичок в разведке. Не разобравшись по неопытности сразу в этих польских парнях, не поняв их настроений, она заставила Люсю выведать у влюбленного Яна военную тайну, а потом собиралась под угрозой разоблачения принудить его работать на себя. Теперь она отказалась от такого наивного подхода. Теперь было ясно, что эти польские парни сами давно искали связи с деятельными врагами гитлеровцев, у них у самих чесались руки по настоящему делу. Они слишком хорошо помнили дымящиеся развалины Варшавы и зверства швабов на родной Познанщине.

Но что Аня была не совсем новичком в разведке, поляки да и ее подруги убедились в первую же встречу.

– Составить подробный план авиабазы, – раздумчиво проговорил Ян Большой, – с точным указанием координат всех важных объектов. А если нас на три недели поставят на строительство подземного склада? Значит, три недели мы ничего не увидим, кроме этого склада.

– Это днем. А вечером, ночью?

– После полицейского часа надо знать пароль, а мы, поляки, его получаем от баулейтера Хубе только тогда, когда работаем сверхурочно.

Все это было, конечно, сказано по-польски, и Аня не сразу разобралась в сказанном. А когда поняла Яна Большого, ответила ему так:

– Значит, вам нужны пароли? Хорошо! Я буду давать их вам.

– Вы?! Секретные пароли? – и поляки, и девчата с сомнением уставились на Аню.