Смерть или слава - Сэнди Митчелл

По факту мы освободились от вездесущего песка, в который на каждом шагу проваливались по лодыжку, я почувствовал себя бодрее, даже несмотря на всепроникающую жару.

К этому времени мы обильно вспотели и я остановился, чтоб набрать полный рот воды из фляжки, перекинутой через мой плечо.

Как только я сделал это, я поймал яркую вспышку отраженного солнца из следующего прохода и знаками показал Юргену хранить молчание.

Что-то металлическое было впереди, определенно, хотя я до сих пор не знал что.

Вскинув оружие, мы начали осторожно продвигаться, мой рот пересох еще сильнее, чем перед тем как я останавливался попить и ладонь опять начало покалывать, хотя на этот раз скорее от нервов, чем как предупреждение от моего подсознания.

Несколько раз в течении этого осторожного передвижения мой глаз улавливал эти блики снова, но что это означало, у меня не было идей.

Наконец мы добрались до поворота ущелья и спрятавшись за углом, я аккуратно постарался выглянуть.

Непреднамеренно я зашипел.

– Машины. – сказал я, хотя по правде говоря, это было незаслуженным комплиментом.

Если бы с нами был техножрец, я не уверен, он бы валялся от смеха или бы постарался изгнать это надругательство над духом машин.

Скорее всего и то и другое; как всегда нужные при случае, я должен сказать большинство «шестеренок» с которыми я пересекался в моей длинной и компрометирующей карьере, были подтверждением пословицы «Мало Императоров в колоде Таро».

Юрген кивнул.

– Оркские. – он произнес это со всей уверенностью в своих словах, хотя даже я был способен понять это.

В более широком каньоне, к которому мы шли по дну пересохшей речки, было три припаркованных штуковины, и я никогда в жизни не видел такую странную ветхую коллекцию машин.

Две из них были забавными гибридами трактора и мотоцикла, с широкими траками на месте задних колес, один был явно одноместным, другой был расширен с боков, с разделенной люлькой, на которой была установлена устрашающего вида пушка очевидно управляемая стрелком.

Вот от чего отражалось солнце.

Грубый оптический прицел легко покачивался на ветру, периодически отражая палящее солнце в сужение каньона из которого мы шли.

Третий член конвоя выглядел чуть более традиционно, его крепкое шасси было четырехколесным.

Как и на его забавного компаньона там было установлено орудие на полушарнире, которое я узнал как стандартный Имперский тяжелый болтер, без сомнения украденный и варварски перемонтированный эрзацем техножрецов, которыми обладали эти гротескные монстры.

Просканировав местность ампливизором взятым из так хорошо оснащенных шкафчиков нашего корабля, я не уловил признаков жизни и подал сигнал выдвигаться.

При ближайшем рассмотрении, коллекция передвижных отходов, которую мы обнаружили, оказалась еще менее привлекательной.

Четырех колесный экземпляр, который Юрген продолжал именовать как багги, был на хорошо бронированн, толстые металлические пластины были грубо прикованы к шасси, но было очевидно, что они не обслуживались, скорее даже никогда не обслуживались.

Пятна ржавчины и светлые вмятины попаданий случайным образом разбросанные по всей поверхности, видимо недавно нанесенные в бою, так как еще не успели окислится и совершенно не понятные толстые красные полосы намалеванные с обоих сторон.

– Видимо босса. – предположил мой помощник залезая наверх и осторожно ковыряясь внутри.

Через момент я присоединился к нему, внимательно приглядываясь к окружающим скалам в ожидании предательского движения, и в силу привычки проинспектировал состояние болтера.

Он выглядел полностью заряженным, вокруг были понатыкано несколько коробок с боеприпасами.

– Что скажешь? – спросил я, полагаясь на его знание этих существ, с которыми мы столкнулись без тени сомнения.

Мы прослужили с ним достаточно долго, чтоб доверять ему больше, чем кому-либо в полку, и он достаточно давно знал меня, чтоб не воспринять готовность услышать совет, как признание слабого руководителя.

(По правде говоря, это одна из тех вещей, которые я вынес и считаю своей обязанностью привить подрастающему поколению: лучше испытать временное смущение, чем пожизненное невежество, если вы спросите меня, на поле боя, именно то, о чем вы не знаете скорее всего и причинит вам вред в самый ближайший момент.

Кроме того, нет ничего лучше, чем преднамеренно установить хорошие рабочие отношения с Гвардейскими офицерами с которыми вы служите, показывая, что вы прислушиваетесь к их мнению, ну или по крайней мере создайте впечатление что вы прислушиваетесь.)

Юрген пожал плечами.

– У этого самая большая пушка. – здраво рассудил он.

Ну что ж, в этом был смысл, так что я оторвал себя от драгоценного болтера и стал основательно рыться в подсумках.

Помимо нескольких грубых инструментов, очевидно используемых только для самых серьезных повреждений, там было немного вещей, в одном нашлась человеческая рука, высохшая от жары, тщательно пережеванная и воняющая, аж до Золотого трона.

– Чей-то обед? – предположил я, откинул останки за борт и постарался сдержать начинающийся бунт в желудке.

Юрген мрачно кивнул.

– Они жрут все, включая друг друга.

– Как мило. – сказал я, задрожав от отвращения.

После этого я открывал все с большей осторожностью, как вы понимаете, но кроме этого, других неприятных сюрпризов не нашлось.

– Я думаю кто-то другой нес оставшуюся часть еды?.

Но к счастью, не было признаков ничего такого, что орки везли с собой еще какие-то запасы.

– Скорее всего продовольственный отряд – предположил Юрген и я кивнул в знак согласия.

– Вопрос только в том, – сказал я, – где они искали продовольствие и откуда они пришли.

Внезапный порыв холодного ветра заставил меня поежится.

Гораздо дольше, чем я ожидал мы прокопались в машинах и солнце начало клониться к горизонту.

Наше недолгое пребывание на Дезолатии ознакомило меня в достаточной степени с условиями пустыни, так что я знал, что температура ночью упадет до приятного для Юргена уровня, и совершенно неприятного для меня.

– Нам лучше вернутся в корабль.

Ну или мы могли бы переночевать здесь, и попытаться понять что нам делать дальше.

Очевидно, что долго оставаться на этом месте нельзя было, но с другой стороны у меня не было желания наугад идти в пустыню, веря только слепой удаче и Императору, что наш путь не пересечет еще один патруль орков.

Конечно, на тот момент у меня не было даже предположения как далеко мы находимся от позиций Имперских сил на Перлии, или в противном случае я бы уже трясся от паники.

Мой помощник кивнул.

– Может это поможет? – спросил он, протягивая изодранный кусок бумаги, который он нашел в одном из ящичков в багги.

Я взял его, ощутив его неприятно жирным, и попытался исследовать паутину грубых линий и странных оркских печатей, наляпаных скорее случайным образом.

– Выглядит как карта.

Глава седьмая.

Мы вернулись в наше покалеченное пристанище в лучшем расположении духа, чем я ожидал, Юрген тащил с собой канистру с топливом, снятую с самой маленькой машины.

По мне, так это было пустая трата сил, но если сжигание трупов наших врагов сделает его счастливым, то пусть так и будет.

Я свернул кусок бумаги и положил его внутрь рубашки для сохранности, стараясь игнорировать мурашки по коже, от прикосновения этой бумаги к моей коже и стал наблюдать как Юрген разводит свой костер с относительно легким сердцем.

Это выглядело достаточно умиротворяюще, когда костер занялся, мягко мерцая под темно фиолетовым небом, испещренным звездами, я развлекал себя, пытаясь угадать какая из этих точек на небе орбитальный корабль, пока внезапно изменивший направление ветер не донес до меня запах горелого мяса вместе с холодным дуновением и я решил вернуться в корабль.

Там, конечно царила полная темнота, после того как осветительная система умерла, как и все остальные системы, требующие энергии, но в очередной раз, хорошо оснащенные шкафчики пришли на помощь, и я принялся разгадывать карту, освещая ее ручным люминатором, поставленным на кровать.

Пол был слишком скошен, чтоб заснуть, но я был настолько уставшим, что вполне комфортабельно разместился в гнезде из свернутых ковриков, набив их в угол между палубой и переборкой, и сразу выключился, как только погасил свет.

Юрген, к моей несказанной радости, решил развернуть себе кровать снаружи, где было на порядок холоднее, и его извечный запах, усиленный дневной жарой, милостиво последовал за ним.

Как и большинство Валхальцев, Юрген был знаком с оркскими каракулями, и был знаком в такой степени, что смог показать мне основы, ну или эквивалент на готике, так что через некоторое время я был способен работать самостоятельно.