Путь Избранной - Светлана Ольшевская

– А ты подумай все же насчет Китая, – продолжал Костя. – Правда, я до Оскара никак дозвониться не могу, но, надеюсь, его предложение еще актуально… Постой, да от тебя разит!

Она лепетала какие-то слова оправдания, но Костя с брезгливым видом отвернулся, взял чемодан и, не говоря больше ни слова, выскочил за дверь.

Алла осталась одна. Звенящая тишина стояла в квартире, на душе было тяжело, а теперь к этому присоединился еще и страх. И тут она вспомнила о конверте.

На листке бумаги вырезанными буквами было написано: «Я знаю, где ты живешь, убийца. Ты не боишься темноты?»

Руки Аллы мелко задрожали. Она долго сидела без движения. Родная квартира теперь казалась ей чужой, страшной, враждебной.

– Алла! – раздался из угла хриплый шепот. – Алла…

Женщина вскочила, огляделась – в гостиной никого не было. Тогда она выглянула в неосвещенный коридор, и ноги ее подкосились. В самом темном углу кто-то стоял.

Она даже не успела вскрикнуть, когда Феликс – грязный, оборванный, окровавленный – вышел на свет. Алла крепко зажмурилась, чтобы прогнать наваждение, но, когда открыла глаза, он стоял на прежнем месте и виновато разводил руками.

– Что, не исчез? Нам с тобой предстоит долгий и приятный вечер вдвоем! – И Феликс захохотал злым, обидным смехом.

На следующий день уже с утра вся гимназия шушукалась о том, что директриса пришла на работу пьяной.

Маше с Катей об этом настучал Гоша:

– Алла пришла вообще никакая, еле на ногах держится! Сейчас с пола ключи полчаса поднимала!

– Да ладно?! – не поверила Катя.

Но в это время директриса прошла мимо них по коридору, и девчонки убедились в правоте Гошиных слов. На Алле были черные очки, но они мало что скрывали.

А у двери кабинета ее уже ждала представительница РОНО, чье выражение лица не сулило ничего доброго.

– Это просто возмутительно! – говорила она стоявшему рядом учителю.

– Я уверен, этому есть какое-то объяснение, – бормотал тот.

Почему-то никому не пришло в голову, что в компьютер директрисы мог влезть какой-нибудь школьный хулиган.

И тут Алла Сергеевна в своих черных очках подковыляла к кабинету.

– Алла, открой кабинет, пожалуйста, – сказал учитель.

– Этот, что ли? – пьяно ворочала языком директриса. – А з-зачем?

Сотрудница РОНО мигом все поняла:

– Простите, но мне придется написать докладную руководству.

Алла достала ключи, выронила их, попыталась поднять – и схватилась за стену, чтобы не упасть.

Маша, стоявшая неподалеку и не сводившая с директрисы глаз, бросилась к ней, стала трясти:

– Алла Сергеевна, вам плохо?!

Она успела поймать директрису, когда та падала в обморок.

– Помогите, Алле Сергеевне плохо! Алла Сергеевна, очнитесь!

Но директриса молчала. Она была без сознания. Ее втащили в кабинет, усадили в кресло, кое-как с помощью нашатыря привели в чувство.

– Я не могу доверить школу директору в таком состоянии, – заявила сотрудница РОНО, с брезгливостью глядя на пьяную женщину.

– Но мне уже лучше! Видимо, давление…

– И не просите. На время вашей болезни обязанности директора будет исполнять завуч, – отрезала ревизорша и вышла из кабинета. За ней ушел и учитель, и только Маша, на которую никто не обращал внимания, осталась с директрисой.

– Алла Сергеевна, позвольте мне помочь вам! Да, я простая ученица, но я знаю, что делать. Только позвольте!

Но директриса вновь поблагодарила и отказалась.

Гибель Марго нисколько не изменила участь Антона. Теперь он не видел ее, но продолжал слышать ее голос. Настойчивый и властный, он звучал в голове: «Убей Катю! Убей! Что же ты ждешь!» Звучал порой беспрестанно, а иногда неожиданно, в самый неподходящий момент.

Антон еле сдерживал себя, чтоб не начать биться головой о стену, не расплакаться и не выкрикнуть ничего в ответ. Впрочем, это последнее с ним несколько раз случилось, что, конечно же, удивило и испугало монастырскую братию.

Поняв – это не прекратится, Антон купил у каких-то сомнительных личностей пистолет. Просто так, на всякий случай. Мало ли…

Маша с Дэном возвращались из гимназии домой. Мысли Маши были невеселыми. С директрисой творилось что-то непонятное, но это было еще не все. Сегодня ночью к ней пришел Ян и со скорбным видом сообщил, что погибла Марго, причем по своей воле. Маша удивилась, почему же он не рад – ведь сгинуло зло?

– Зло невозможно убить, – ответил ей тогда Ян. – У зла всегда есть последователи. У Марго остались друзья на земле, и они будут мстить. Будь начеку, Маша.

И вот теперь Маша тревожилась, не находя себе места. Причем беспокоилась она почему-то не столько за себя, сколько за Дэна. Недобрые предчувствия одолевали ее, девушке казалось, что скоро, очень скоро с ним произойдет что-то ужасное, непоправимое. Ведь не зря же были в Книге те стихи!

Да что стихи, к черту эти стихи… Маша безостановочно ломала голову – что же такое может произойти, и почему именно с Дэном, когда на планете Земля живут миллиарды других людей?

У Марго остались друзья, и они будут мстить… Ладно бы ей, Маше, она как-никак представительница светлых сил. Но с какого боку тут Дэн, какое он имеет ко всему этому отношение?

Получалось, что никакого. И Маша пыталась убедить себя, что это всего лишь самовнушение и издерганные нервы. Что может грозить Дэну, кому он помешал? Маша была уверена, что никому. И вообще, для волнения не было никаких причин, кроме дурных предчувствий.

А тревога росла.

Маша шла, со скрытым отчаянием поглядывая на своего спутника. Он был спокоен, ласково улыбался ей.

Дэн, милый… Как же мне защитить тебя от беды? Как узнать, что тебе грозит? Как предугадать, за каким углом тебя подстерегает опасность?

– Дэн, – заговорила она робко. – Можно тебя кое о чем спросить?

– Нет, нельзя, – засмеялся он. – Иди молчи.

– Ты больше ни с кем из ребят не ссорился? Тебе никто не угрожает?

– Дай-ка подумать… Трудовик и физрук не в счет, поэтому нет. А почему ты спрашиваешь?

– У меня не очень хорошее предчувствие.

Дэн напрягся, посмотрел в упор:

– Когда ты в последний раз так говорила, в меня стрелял Егор. Ты что-то знаешь?

– Нет, – качнула головой Маша. – Просто будь осторожен. Обещаешь мне?

– Обещаю. – И он крепко прижал ее к себе.

Они подошли к кафе, и Маша решила войти.

– Зайдешь со мной?

Дэн хотел было зайти. Но вдруг он увидел, как из-за угла следующего дома выглянула Агнесса. Выглянула, посмотрела на него выразительно, кивнула и снова скрылась.

И Дэн покачал головой:

– Нет, увидимся завтра, Машунь.

Девушка обняла его за плечи, долгим взглядом посмотрела в глаза.

Дэн, милый… Что бы ни грозило тебе, я всегда буду с тобой! Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя, я никогда тебя не брошу!..

Дэну не понадобилось никаких слов, чтобы понять ее чувства и ее тревогу. Еще раз заверив Машу, что будет предельно осторожен, он тепло улыбнулся ей и махнул рукой на прощание.

Немного успокоившись, Маша вошла в кафе одна.

А Дэн вернулся домой. Ему, в отличие от самой Маши, была известна причина ее тревоги. Угроза Киры, затем предупреждение Яна, теперь вот у Маши дурные предчувствия…

И эти предчувствия были интуицией Ангела, а не бредом глупой истерички. А потому пугали больше всего.

Он поступил наперекор демонам, и теперь можно было не сомневаться, что они захотят отомстить. Обязательно. Вопрос лишь – когда и как?

Раздумывая, Дэн снял куртку и побрел в гостиную.

И вздрогнул: на диване сидела Агнесса.

– Почему ты пугаешься, Дэн? Я что, такая страшная? – с невинным видом спросила она.

– Чем обязан?

– Хочу пригласить тебя в гости сегодня ночью. Проводить Марго в последний путь, как она заслуживает. Вино, веселье, искушения.

Дэн смотрел на нее с ошалелым видом:

– Как… в последний путь?

– Ты совсем не интересуешься новостями своей семьи, Дэн, – своим обычным мрачным тоном ответила Агнесса. – Марго вернулась в ад. Ты не можешь не прийти. Марго не простила бы тебе отсутствия.

Маша, войдя в кафе, увидела Катю и сидевшего рядом за стойкой Антона. Когда Маша подошла, он положил на стойку купюру и вышел.

– Кто это? – Маша проводила его подозрительным взглядом.

– Брат Гоши, поболтать зашел.

И вдруг Книга в сумке у Маши отчаянно завибрировала. Маша вынула ее, и оттуда сразу же, звякнув об стойку, выпала опасная бритва.

– Зачем тебе бритва? – удивилась Катя. – У тебя щетина каждый день?

Маша не отвечала, напряженно глядя на бритву, которой у нее в сумочке быть никак не могло. Снова знак? И тут Машу осенило:

– Алла Сергеевна!

И она бросилась к выходу. Катя горестно посмотрела ей вслед:

– Маша и ее логические выводы.

В гимназии директрисы не оказалось. Никто не знал, где она, мобильный телефон находился вне зоны доступа, на домашнем работал автоответчик. В Книге Маша обнаружила нарисованный детской рукой домик.