Путь Избранной - Светлана Ольшевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я-то, дурак, верил тебе! А ты опять променяла меня на бутылку!
Алла пыталась оправдываться, но, как выяснилось, кроме початой бутылки коньяка в сумке Костя нашел еще и виски у нее в шкафу и теперь не верил ни в какие оправдания.
Несмотря на то что прозвенел звонок на урок, Маша, притаившись неподалеку, внимательно слушала разговор директрисы. Вчера ей был еще один знак: мама нашла у нее в комнате бутылку виски, и последовал серьезный разговор. А теперь, услышав, как директриса упомянула по телефону о виски, Маша поняла – в этот раз ее помощь требуется Алле Сергеевне.
Наконец муж высказал Алле все, что о ней думал, и бросил трубку. Алла стояла посреди пустынного коридора, готовая заплакать. И тут из-за угла вышла Маша.
– Что-то случилось? – кротко спросила она.
– Ничего, Маша, – грустно ответила директриса. – Иди в класс, звонок прозвенел пять минут назад.
Маша не нашлась что сказать и нехотя пошла на урок. А мобильник директрисы снова ожил – на сей раз это была эсэмэска. «Мне очень плохо, помоги, пожалуйста. Давай встретимся». И значилось имя отправителя – Оскар.
Директриса призадумалась. Откуда в ее телефоне его данные, спрашивается? Но как она ни напрягала память, ничего так и не вспомнила. Недоумевая, Алла согласилась встретиться.
***После занятий Гоша сидел в кафе с Антоном. Старший брат был задумчивым и грустным, молча слушал веселые Гошины рассказы о школьной жизни. Гоша отметил, что за последнее время Антон сильно изменился. Когда-то он был уверен в своих идеях, целенаправлен и тверд, а теперь в нем словно что-то сломалось. Не так давно Гоша просил у него совета: он совершенно запутался в своих чувствах: встречался с Зоей, но в то же время грустил о Кате. А теперь они с Катей уже не дулись друг на друга, а вполне по-дружески общались, и он просто не знал, как быть с Зоей. Она была хорошей девчонкой, умной и заботливой, и обижать ее ужасно не хотелось. Но Катя… Теперь Гоша понимал, что не сможет без нее жить. Тогда и спросил совета у брата. И Антон ответил, что человек слаб духом и должен следовать своим желаниям. «И если хочется быть с Катей – то и будь с ней», – сказал он. Гоша никак не мог понять такой логики у будущего монаха…
А сейчас Антон молча слушал его рассказы, кивал, но как-то невпопад.
– А если я съем булочку у послушника, это не будет считаться грехом? – спросил Гоша.
Антон снова кивнул, явно не вникая в суть вопроса.
– Ты очень интересный собеседник! – вспылил Гоша. – Как бы не уснуть!
– Прости, Гоша… Боюсь, я действительно некрасиво себя веду.
– У тебя какие-то проблемы?
– Гоша, – во взгляде Антона сквозила боль. – Господь приготовил для меня серьезное испытание. И я не уверен, что смогу пройти его.
– По правде сказать, я ничего не понял. Но если понадобится моя помощь – я всегда типа рядом…
– Спасибо тебе, Гоша, – брат благодарно взял его за руку и встал. – Мне нужна твоя поддержка. Мне пора идти – спасибо за все.
– Да я вроде ничего и не сделал, – пожал плечами Гоша и бросил взгляд на Катю, которая работала за стойкой. Антон заметил этот взгляд и добавил на прощание:
– Может, не мое это дело, но любовь нужно хранить. Высокое светлое чувство встречается так редко.
Антон ушел, а Гоша постоял немного в нерешительности – и подошел к Кате.
– Еще булочку? – спросила она.
– Ты во сколько сегодня заканчиваешь?
– Сейчас. У меня дневная смена.
– Тогда, может, посидим, чаю попьем? – набрался смелости Гоша.
Всего секунду Катя думала, а потом заулыбалась:
– Хорошо. Но за чай платишь ты!
Гоша почувствовал, как у него в душе расцвел райский сад.
***Вечером Маша снова была у Дэна и снова пыталась раскрыть ему свою тайну. Но ничего не получилось – едва она затрагивала эту тему, как Дэн словно нарочно сводил разговор то к шуткам, то к поэзии, а чаще всего – к поцелуям. Так Маша и ушла, ничего ему не рассказав.
Дэн проводил ее до двери. Когда он вернулся в гостиную, то обнаружил там дожидавшегося его Яна. Собственно, Дэн догадывался, зачем он явился, и не ошибся. Уже не первый раз Машин наставник являлся к нему с такими разговорами.
– Ты долго будешь обманывать Машу? – строго спросил Ян.
Дэн с чувством достоинства скрестил руки на груди:
– Те чувства, что я испытываю к Маше, – искренние.
Ян знал, что это правда, и сопереживал Дэну тоже вполне искренне. Но к чему такая любовь может привести, он убедился на собственном горьком опыте.
– Ты думаешь, что любовь станет твоим спасением, Дэн? Это чувство погубит тебя. Как и Марго…
Тут Дэн удивился:
– При чем здесь Марго?
– Несколько веков назад я любил Марго. И эта любовь уничтожила ее… уничтожила нас.
– Хороший трюк! – съязвил Дэн. – Выдумываешь сказки, чтобы я оставил Машу…
Но Ян оставался спокоен:
– Марго тоже была Ангелом… Посланником.
Дэн сначала не поверил. Он смутно помнил, что Марго что-то такое говорила, но не придал значения ее словам, да и не слишком ей верил.
– Когда это было?
– Триста лет назад. Я следовал за ней так же, как за Машей. Тогда Марго еще не догадывалась, что ее ждет…
Ян подошел ближе, положил ему руку на плечо, и перед мысленным взором Дэна поплыли картины прошлого. Он увидел юную, еще по-детски беззаботную Марго, идущую по каменной дорожке залитого солнцем летнего сада. Вот она остановилась, внимательно посмотрела в сторону, словно заметив кого-то…
– Когда Марго узнала о своем предназначении, она вкладывала всю душу в каждую новую миссию. Вскоре на ее счету было много спасенных душ…
Перед глазами Дэна встала новая картина: Марго, все такая же юная, но уже не по-детски серьезная, поднимает от Книги ясные, добрые глаза, и Ян улыбается ей в ответ.
– Марго была талантлива. Она всегда понимала, что от нее требуется, но главное – она понимала меня с полуслова. Угадывала мои мысли… И я понял, что люблю ее.
Дэн увидел внутренним взором, как Марго, кокетливо улыбаясь, через плечо поглядывает на Яна. А тот стоял в сторонке и не сводил с нее влюбленных глаз. Вот она подошла к нему, положила руки на плечи, посмотрела с нежностью и тревогой…
– Люблю всем сердцем, – продолжал Ян, задумчиво глядя в окно и уже, казалось, позабыв про Дэна, предаваясь только своим воспоминаниям. – Она испытывала ко мне то же самое. Времена менялись вокруг нас, а мы продолжали любить друг друга. Мы никого не замечали и жили для себя. Мы ничему не придавали значения… никому. И это было нашей ошибкой. Мы не отвечали на послания Книги…
Дэн увидел Марго и Яна, страстно целующихся в пышной старинной спальне, и Книгу, страницы которой листались, как от дуновения ветра, и вдруг вспыхнули ярким пламенем и быстро сгорели дотла.
– Я не знаю, сколько человеческих душ мы потеряли. Сколько людей умерло из-за нас…
Ян замолчал.
– Зачем ты мне рассказываешь это?
– Когда Марго узнала о Маше, она стала одержима местью.
– За что же ей мстить-то? – не понял Дэн.
– За меня.
– Но ты же любил ее…
– Я не должен был этого делать. Своей любовью я погубил ее душу…
И снова Дэн увидел картину. Ян в небрежно расстегнутой рубашке стоял посреди той же спальни и что-то жестко говорил Марго. Она в слезах бросилась к нему, схватила за руки, но он оттолкнул ее.
– С тех пор в ее душе есть место только для обиды, ненависти и мести. Она копила злобу до тех пор, пока не появилась девочка с черным сердцем – Агнесса.
Детская ладошка погладила плачущую Марго по голове, убрала волосы с ее лица. И они ушли вместе – Марго и Агнесса, бросившая на Яна победоносный взгляд…
– Я никогда не оставлю Машу! – горячо воскликнул Дэн.
– От тебя только этого и ждут. Так ты доведешь их план до конца.
– Я не один из них! – с вызовом бросил Дэн.
– Ты предал их, чтобы помочь Маше. Они будут мстить. Они придут за тобой, Дэн.
– Думаешь, убьют?
– Есть вещи хуже смерти, – мрачно ответил Ян.
Аллея парка была пустынна. Уже почти растаял снег, ярко светило солнышко, ранняя весна вступала в свои права. Именно здесь Феликс предложил Алле встретиться. Вопреки своему жалостливому сообщению, явившийся на встречу «Оскар» был вполне здоров и жизнерадостен. Весело чмокнув Аллу в щечку, он предложил ей прогуляться, и они под руку пошли по аллее, туда, где парк заканчивался и крутой склон спускался вниз.
– Я как услышал твой рассказ, то сразу подумал: все, с тебя хватит, Оскар, больше ни капли в рот!
– Ты молодец, – похлопала Алла его по плечу.
– Никакой я не молодец. Я уже выпил с утра! – Он забежал вперед и стал перед ней, глядя с наигранной грустью: – Скажи, Алла, ты бы хотела снова начать пить?
– Ты шутишь?!
– Нет, мне нужна помощь, Алла, – воскликнул он с театральной скорбью. – Помоги мне… распить этот великолепный виски!
И Феликс выхватил из кармана пальто бутылку, распечатал ее и протянул Алле. Она возмутилась:
