Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

Володя вышел из кафе, обернулся к востоку и запрокинул голову. Мрачный каменный истукан в этом мире казался полупрозрачным. Это Володя заметил еще до того, как вошел в кафе, но только сейчас этот факт воспламенил в сознании у Водолея обжигающее озарение. Наверное, дело было в информации, которой так не хватало ему перед началом беседы с Академиком и которой теперь было у него в избытке. Кусочки мозаики сложились и образовали почти полную картину происходящего. По крайней мере, значительный ее фрагмент. Оставалось проверить состоятельность новой теории экспериментальным путем.

Водолей неторопливо двинулся вдоль улицы Набережной (она же непроходимое болото), затем вырулил на Обводное шоссе (оно же лабиринт оврагов и мусорных отвалов) и побрел в сторону серой глыбы. Или просто в сторону Рублевского леса – с какой стороны реальности посмотреть.

«Интересно, каким этот «каменный гость» будет на ощупь? Надеюсь, теория Академика верна, и в этом нереальном пространстве истукан не сможет скрыть от меня своих тайн. Очень надеюсь. Ведь иначе получится, что я был не прав по всем статьям, отказываясь помогать и Шуйскому, и Абрамову, и даже в том, что Мазаю отказал, был не прав. Значит, я не положительный и не отрицательный герой в этой мистической истории, а так, проходной персонаж. Неудачник-середняк, которому выпал шанс стать богатым, надо было только вытянуть длинную спичку, а он, как всегда, сделал вид, что ему неинтересно играть по чужим правилам, и выбрал призрачную свободу. А на самом деле просто струсил. Испугался стать героем. Очень надеюсь, что все не так».

До подножия истукана Водолей добрался минут за десять (по внутренним часам, конечно), и еще примерно столько же времени он простоял носом к гигантской стене, никак не решаясь протянуть к ней руку. Володя боялся не самого прикосновения к загадочному камню и не каких-то там возможных негативных последствий. Ну, не током же ударит и не обожжет, на самом-то деле! Нет, он опасался именно того, что все его теории могут оказаться иллюзиями.

Но вечно стоять лицом к стене, словно приговоренный к расстрелу, Водолей не мог, а менять намерения и давать задний ход было поздно. Поэтому он все-таки пересилил себя и протянул руку к камню. И рука нащупала именно камень, но… одновременно не встретила никакого сопротивления. На что, собственно, и рассчитывал Володя. Он помедлил еще несколько секунд, наконец, собрался духом и сделал шаг вперед. Прямиком в толщу каменной стены башни-истукана…

Москва, 21 декабря 2012 года

Самое тяжелое – это не бороться с трудностями, а понимать, вырвавшись из их плена, что рано или поздно придется вернуться. Причем добровольно. И, возможно, навсегда.

Стрельцов, Трощинский и Парус вели себя достойно, все трое сохраняли лицо, но Гуськов без труда различал у них в глазах глубоко упрятанную тоску. Особенно унылым был взгляд у Паруса. Лейтенант и раньше числился в рядах вечных скептиков и пессимистов, а уж теперь пропитался безнадегой насквозь, как посудная губка мыльной водой. Но, надо отдать ему должное, совсем, как эта губка, он не раскисал, сохранял форму и ни на что не жаловался.

Трощинский вообще держал хвост пистолетом, хотя определенно больше работал «на публику». Особенно в присутствии вечного товарища-соперника Локтева. Многолетняя привычка изображать с Локатором беззаботную клоунскую пару стала чем-то вроде рефлекса, так что за Тролля некоторое время можно было не опасаться. Пока рефлекс жив, будет в порядке и Трощинский в целом, как личность. Жаль, что в Старом мире эта пара распалась, а значит, за очередной порцией «бодрячка» Троллю-прототипу придется каким-то образом постоянно шастать в Новую реальность, в гости к Локатору-дублю. Либо он будет вынужден менять привычки и осваивать сольную карьеру штатного балагура.

У капитана Стрельцова настрой был среднеарифметический. Он был настроен далеко не оптимистично, но не замечал Гуськов в поведении капитана и признаков уныния. Глубоко упрятанный во взгляде Стрельцова негатив не имел отношения ни к его текущему настроению, ни к делам, ни к жизненной перспективе. Это была душевная боль, которую Стрельцов испытывал в связи с потерей семьи. Боль была наверняка сильная, но ее основательно придавливал железный характер капитана.

В единственной, не считая кладовки, но просторной комнате теплого флигеля служебной дачи офицеры расположились в точности на тех местах, на которых привыкли отдыхать во время предыдущих посещений этого местечка. Трощинский уселся верхом на стуле у окна, Стрельцов и Парус пристроились на тесном диванчике, Гуськов по праву бывшего, но все-таки командира сел в потертое кожаное кресло у двери в кладовую, а Локатор оккупировал условный кухонный отсек. Раньше за кухонный стол, кроме Локтева, усаживались еще Геша и Шипулин. Теперь, к сожалению, между столом и простецким кухонным гарнитуром курсировал только Локатор.

Если не считать этого отличия, все выглядело как всегда. И все же Гуськов по-прежнему подсознательно ждал, что случится какой-нибудь конфуз, который разрушит иллюзию и докажет, что на самом деле ребята из Старого мира вовсе не те люди, с которыми майор столько времени проработал вместе. Но очередного чуда не произошло. Троица вела себя так, как должна была себя вести: ориентировалась в реалиях «резервной копии мира» легко и непринужденно. Трощинский даже превзошел ожидания майора, выудил из какого-то тайничка фляжку с коньяком.

– Локатор припрятал, – пояснил лейтенант, отвинчивая крышку и подмигивая Локтеву. – Забыл, да? Теперь глотай слюну, босота.

– Просто не успел перепрятать, – пробурчал Локтев, выставляя на стол кастрюлю и стопку казенных тарелок общепитовского образца. – Но мне не жалко, грейся, а то синий весь, как снегурочка. Я тут похавать сварганил, пока командир за вами гонял. «Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста».

– Это дело, – Трощинский мгновенно расседлал стул, охотно развернул его к узкому столу, торжественно поставил фляжку рядом с кастрюлей и потянулся к крышке. – А что приготовил? В меру фантазии? Тушняк с макаронами?

– Руки! – Локтев замахнулся черпаком. – Мыл? В саже весь, а туда же! В бачок лезешь! Марш умываться, чума болотная!

– Есть умываться, мамочка! – Трощинский с деланой покорностью на лице поднялся и побрел к кухонной мойке.

– Мыльно-пузырные в шкафчике, – подсказал Локтев, как бы компенсируя прокол с коньяком.

– Помню пока, – отмахнулся лейтенант.

За Трощинским очередь к умывальнику занял Парус. Капитан Стрельцов остался сидеть на диванчике. Он мужественно отвел взгляд от кастрюли и зафиксировал на Гуськове. Но майор мимикой дал понять, что сейчас время Локтева и его стряпни, и все разговоры начнутся только после приема пищи. Стрельцов выдержал короткую паузу и кивнул, сигнализируя, что такой вариант его устраивает.

Тролль не ошибся. Фантазии у Локтева хватило только на макароны по-флотски. Зато тушенки он не пожалел, и в целом порции получились гигантские, как раз для пятерых зверски голодных мужчин. Да еще и осталось, будто бы Локатор подсознательно учел и отсутствующих дублей Трощинского со Стрельцовым. Коньяк в такой питательной массе как-то потерялся и никого не зацепил, но об этом никто и не пожалел. Пищеварению помог, да и ладно, а пьянеть сейчас было некогда.

– А это вам с собой, – раскрасневшийся от сытости и тепла Локатор кивком указал на три плотно набитых армейских вещмешка и сдержанно отрыгнул воздух. – Ох, я обожрался… как дурак на поминках.

– Типун тебе… – недовольно проронил Тролль.

– Там в мешках консервы, аптечки, соль, спички-зажигалки всякие и «маслины», – продолжил Локатор. – По пять пачек получилось на брата, но больше тут не припасено, а на базар некогда было ехать.

– На базар мы поутру сходим, – пообещал Трощинский, – на своей стороне. Если он еще существует, базар этот.

– К Руслану в погребок загляните, – посоветовал Локтев. – Помнишь, где?

– Я помню, – Трощинский кивнул. – Спасибо, Локатор, ты настоящий друг, гениальный повар и чуткий завхоз.

– Руслана в ноябре взяли, – возразил Гуськов, – вместе с товаром. На рынке нормальные патроны только у Кривого оставались. А стволы Шамиль недавно притащил. И «маслины» тоже. Наши как раз сегодня собирались его накрыть, вместе с покупателями. Прямо к нему идите, на овощебазу. Это будет и ближе.

Гуськов взглянул на Стрельцова. Тот кивнул, отвел взгляд, но тут же снова посмотрел на бывшего командира.

– Ну что, Алексей Борисович, говори теперь, – негромко предложил Стрельцов. – Ты ведь не на побывку нас сюда вытащил?

– На побывку тоже, Юра, – Гуськов отодвинул пустую тарелку и положил руки на стол, как бы принимая позу для делового разговора.

Но начал говорить майор не сразу, и паузой тотчас воспользовался Локтев:

– Я пока раздам, ладно? Чтоб потом не забыть!