Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

– Ну что, Алексей Борисович, говори теперь, – негромко предложил Стрельцов. – Ты ведь не на побывку нас сюда вытащил?

– На побывку тоже, Юра, – Гуськов отодвинул пустую тарелку и положил руки на стол, как бы принимая позу для делового разговора.

Но начал говорить майор не сразу, и паузой тотчас воспользовался Локтев:

– Я пока раздам, ладно? Чтоб потом не забыть!

– Что еще? – заинтересовался Трощинский.

– Ну как, что… – Локтев поднял руку. – Момент!

Он достаточно быстро (для объевшегося) удалился в кладовку и вернулся с тремя комплектами теплой полевой униформы: ботинки, комбез, куртка, разгрузка и шапочка.

– Ну точно «мамочка», – усмехнулся Трощинский. – А бабенки у тебя в кладовой нет? Чтоб уж если забота, так по полной программе.

– Тебе что, мамочка бабенок подгоняла? – Локтев всучил один из комплектов Трощинскому. – Одевайся, бабник!

– Я многое хотел вам рассказать, Юра, – начал, наконец, Гуськов. – Но, как понимаю, большую часть вы узнали от Водолея. Верно?

– Слушали его вводную, – согласился Стрельцов. – Если не соврал, получается, знаем кое-что.

– Не думаю, что соврал, – Гуськов покачал головой. – У нас с ним один источник информации. Разница в том, что я тут еще кое-что выяснил. Насчет корня проблем и происхождения этой черной нечисти.

– Всей? – вдруг уточнил Трощинский.

– В смысле? – Гуськов вопросительно посмотрел на лейтенанта.

– Докладываю, если ты не в курсе, командир. Кроме черных тварей из-под земли еще кое-что появилось, истуканы какие-то, с небоскребы в Москва-Сити ростом. А то и больше. Мы когда вниз спускались, они только начали расти. Может, уже и выше небоскребов поднялись.

– Когда мы с командиром спускались, они уже с Останкинскую башню выросли, – заметил Парус. – И продолжали расти.

Гуськов удивленно посмотрел на Паруса.

– А почему не сказал?

– А ты и не спрашивал. Я думал, сам все видишь.

– А почему «истуканы»?

– Так ведь похожи, – снова вмешался Трощинский. – На тех… которые на острове Пасхи стоят. Я по телику видел. Только эти здоровые, говорю же. Выдвинулись из провалов в земле, как штативы, и торчат.

– Просто торчат?

– Не просто. Растут потихоньку.

– Я имел в виду… другой активности не проявляют?

– Вроде бы нет. Может, ждут чего-то? Когда стемнеет или когда другие такие же хреновины прорастут. Кто их поймет? А ты что, действительно ничего не заметил?

– В дыму все было, да и к сиянию не привыкну никак, не смотрел по сторонам, чтобы голова не кружилась, – Гуськов развел руками. – Но примерно об этом я и хотел доложить. Согласно документам, которые мы с Локатором раздобыли, программу дублирования невольно запустили сами люди, когда случайно вскрыли древние захоронения. И ночные твари – это авангард какого-то войска, медленно восстающего из древних крипт.

– Из чего? – снова встрял Трощинский.

– Из пещер, – пояснил Локтев. – Захоронений этих. Не встревай!

– Точнее, твари стали чем-то вроде отряда для разведки боем или вроде группы зачистки плацдарма, – продолжил Гуськов. – А «истуканы» – это, похоже, капсулы, в которых упрятано то, что обеспечит нам главные проблемы.

– Нам, – бесстрастно уточнил Стрельцов.

– Вам, – согласился майор. – Но последняя ли это проблема, неясно. Древние крипты, из которых сначала выбрались твари, а теперь поднялись эти «истуканы», могут оказаться гораздо глубже, чем нам представляется.

– Информация не сильно обнадеживает, но впечатляет, – заметил Трощинский.

– Сейчас впечатлишься на всю катушку, – пообещал Локтев. – Не встревай, просил же!

– Об этом мы прочитали в записях одного ученого, последнего из работавших на Мазая. Он тоже оказался навигатором, но не проходил ни по каким спискам, ни по «черным», ни по «белым». Оперативный псевдоним «Академик». Так вот, в последних записях Академик, почуяв опасность, излагает не только суть исследований, но еще и свои подозрения насчет Мазая. Для страховки.

– Которая, получается, не помогла, раз вы читали эти записи, – вздохнув, проронил Парус.

– Нет, страховка помогла, Академик пока еще жив и успешно скрывается. А записи… думаю, он подкинул нам намеренно.

– Зачем? – спросил Стрельцов.

Почему-то лишь сейчас в его взгляде появилась искра заинтересованности.

– Не знаю, – Гуськов покачал головой. – Я уверен, что встречался с Академиком ночью, в госпитале, а затем даже коротко переговорил, когда мы перешли в нереальность. Только я подумал, что это Козерог. Он и тогда попробовал на что-то намекнуть, но я неправильно его понял. Решил, что он угрожает. Теперь я понимаю, что Академик пытался и до сих пор пытается нам что-то подсказать. Наставить на какой-то путь.

– И ты думаешь, это будет верный путь? – Стрельцов посмотрел на майора исподлобья. – Почему?

– Потому, что согласен с подозрениями Академика насчет Мазая. Навигатор считает, что Мазай неспроста появился практически ниоткуда ровно за год до катастрофы. Он каким-то образом связан с теми, кому было выгодно, чтобы люди как бы случайно нашли древние крипты и невольно запустили механизм дублирования реальности. А возможно, генерал и вовсе одно из этих заинтересованных лиц.

– Веселые дела, – пробормотал Парус. – И что делать?

– Всем уйти в Старый мир и воевать с Мазаем, – предложил Трощинский. – Чтоб он еще какой-нибудь «механизм» не запустил по дурости.

– Если он участвует в этом по дурости, один расклад, а если по злому умыслу? – возразил Парус. – Тогда, выходит, он гораздо сильнее нас и все бессмысленно.

– Значит… надо подумать, – изрек Тролль.

– Надо, – негромко согласился Стрельцов и вновь покосился на майора. – Так, командир?

Гуськов не ответил, поскольку его отвлек телефонный звонок. Вызов пришел на айфон майора Клименко. Гуськов подал товарищам знак умолкнуть и достал телефон. Номер абонента был Гуськову незнаком, но майор не стал долго раздумывать и ответил. К удивлению Гуськова, оказалось, что звонят именно ему, и звонит сам бывший владелец айфона майор Клименко.

– Слава богу, – Гуськов выдохнул с искренним облегчением. – Пришел в себя?

– Звоню же, – голос у Клименко был слабым, но майор старался бодриться, даже хмыкнул. – Только не знаю, надолго ли. Могу снова задрыхнуть, так что слушай, Алексей, и не перебивай, каждая минута на счету.

– Так, может, до завтра?

– Нет, майор. А вдруг вообще ласты склею к утру? Информация больно важная. Жалко, если пропадет.

– Лады, – сдался Гуськов. – Слушаю.

– Прав ты был, майор, насчет Козерога, каюсь, – Клименко вздохнул. – Искал я контакта с этим навигатором, хотел перед Мазаем прогнуться. Выложить ему неожиданно результаты личного расследования, всех обскакать, звездочку очередную получить. По моим расчетам, Козерогом должен был оказаться последний из мазаевских ученых, академик Абрамов.

– Не совсем так, – возразил Гуськов, – но мыслил ты в верном направлении. Академик тоже навигатором оказался. А вот самодеятельностью ты действительно зря занимался, я тебя самого едва не записал в «кроты».

– Я помню, – Клименко коротко откашлялся и продолжил «исповедь»: – Второй важный момент, Алексей. Теперь не предположение, точно знаю. Мазай не убрал Абрамова, поскольку тот применил простейший прием, подстраховался. Спрятал где-то бумажные копии всех документов по теме. В Старом мире Мазай их нашел, но в Новом нет, Абрамов их перепрятал. Потому-то ученый и уцелел.

– Подтверждаю, – прокомментировал Гуськов и кивнул, – это факт. Правда, считаю, что Академик уцелел еще и потому, что отлично освоился в нереальности. Сам видел, какие он там сальто крутит. Акробат еще тот. Там ему никакой Мазай не страшен.

– А не скажешь, – Клименко хмыкнул. – С виду-то обычная коряга из ученого болота. Ладно, это детали. Третий момент, Алексей: уничтожить меня хотел вовсе не Абрамов. Он просто приходил узнать, чего я хотел.

– Он не знал, что Мазай вот-вот спустит курок?

– Знал, но… у нас всегда были нормальные отношения с Академиком. Когда генерал начал отстреливать ученых, Абрамов именно через меня предупредил Мазая, что подстраховался и спрятал копии документов.

– Все равно он рисковал.

– Сначала и я так думал. Но потом понял, что он тоже навигатор. После того, как началось дублирование, он уже ничем не рисковал.

– Согласен, – Гуськов снова кивнул, хотя и понимал, что Клименко не мог видеть его телодвижений. Рефлексы, что поделаешь? – А когда разговора с тобой не получилось, он решил выйти на меня. Только разговаривать он не рискнул, те самые бумаги подкинул. Очень содержательное чтиво. Многое прояснилось. Однако не понимаю, почему ты его исключил? И шок у тебя случился, и мина под кроватью появилась после его посещения. И мотив у него был. Отношения отношениями, но ты ближайший подручный Мазая, ты вычислил, что Академик тоже навигатор. Что с тобой оставалось делать? Только убрать для верности. Пока ты был в строю, это представлялось делом затруднительным, а вот когда очутился на больничной койке, грех не добить, извини за цинизм.