Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

пожертвует собой и своими личными интересами ради общественного блага и не сочтет за оскорбление для себя любое решение, которое по отношению к нему примет парламент в этом сложном деле».

Затем депутат от Нортамптона Зоуч Тейт предложил, что, пока идет война, ни один из членов палат лордов или общин не может занимать командной должности в сухопутных войсках или на флоте. На первый взгляд это выглядело как честная попытка отделить практические военные вопросы от политических и религиозных споров. Эссекс, Манчестер и Кромвель подали бы в отставку, Вейну, который являлся казначеем военного флота, предложили бы выбрать что-то одно, а некоторым другим депутатам, занимавшим в вооруженных силах должности, предполагавшие оплату, пришлось бы отказаться от них в качестве компенсации за пребывание в парламенте. Все выглядело так, что из армии раз и навсегда были бы удалены любые политические группировки.

Между тем реальные цели этих знаменательных хитроумных мер, которые получили название «Ордонанс о самоотречении», были совсем не такими, какими могло показаться. В конечном счете парламент мог сделать исключения из своих собственных решений, и, поскольку большинство в палате общин контролировали Вейн и Сент-Джон, они, скорее всего, нашли бы способ оставить в армии Кромвеля. Наконец, как сразу же понял французский посланник, любой член палаты общин мог сохранить за собой командную должность в армии, для чего ему требовалось просто отказаться от своего места в палате. У пэров такая возможность отсутствовала, таким образом, для Эссекса и Манчестера ордонанс не оставлял никаких лазеек. Под видом обеспечения равноправия, что практически не допускало возражений, эта мера снимала проблему с Манчестером, предопределяя его отставку, как и отставку Эссекса, но сохраняла возможность тем или иным способом обеспечить доминирование Кромвеля.

Шотландцы и их английские друзья не сразу уловили эту конечную цель. «Палата общин за один час покончила со всеми ссорами между Манчестером и Кромвелем, – писал доктор Бейли. – Это решение, принятое внезапно за одно заседание и в значительной степени единодушно, вызывает все большее и большее восхищение одних, считающих его самым мудрым, необходимым и героическим, однако другим кажется самым поспешным, рискованным и несправедливым решением, когда-либо принятым парламентом». Дурное предчувствие заставило его добавить, что «его глубинная подоплека до сих пор не понятна».

Кто стоял за этой далеко идущей мерой? Чей ум породил этот коварный план? Речь Кромвеля стала его предвестником, а Зоуч Тейт его предложил, но его изощренность, его напускная невинность и фактическое коварство предполагают, что он родился и вызрел в голове, более искушенной в политике, чем у Кромвеля, который по-прежнему оставался больше руками, чем мозгом своей партии. В «Ордонансе о самоотречении» было то, что предполагало искусство парламентской игры и обманчивую мягкость подхода, свойственные Гарри Вейну.

V

В Оксфорде его подоплеку тоже не распознали сразу. Для Карла и его друзей он послужил основанием для еще большего оптимизма. Прошлым летом королевская армия успешно пережила аналогичный кризис, но их враги, устраивавшие ссоры в парламенте и бунты в строю, едва ли смогли бы пережить операцию более радикальную, чем та, которую провел король, когда он в августе сместил Уилмота в Боконноке, а в ноябре в Оксфорде передал командование армией Руперту.

Исполненный надежд король отправил герцога Ричмонда и графа Саутгемптона в Вестминстер, чтобы дать более пространный ответ на условия, неуверенно выдвинутые парламентом. Внешняя часть их миссии сводилась к тому, чтобы прояснить те очень ограниченные рамки, в которых он мог бы согласиться обсуждать договор. Их скрытая, но более существенная задача состояла в том, чтобы разузнать все, что возможно, о разногласиях в стане его противников и попытаться еще больше оттянуть индепендентов от всех остальных, намекнув, что король обеспечит им определенную степень терпимости, если они будут работать на достижение мира. К намекам и предложениям, сделанным сторонниками пресвитерианцев, посланцы короля остались холодны, даже несмотря на чары леди Карлайл. Если в рядах его врагов произошел раскол, то партией, которую король надеялся привлечь на свою сторону, были индепенденты, а не полные ненависти агрессивные пресвитерианцы. Как бы ни сложилась ситуация с договором, наиболее оптимистичные кавалеры ожидали дезинтеграции и крушения дела парламента в течение ближайших нескольких недель.

Несмотря на то что незадолго до возвращения короля Оксфорд пострадал от разрушительного пожара, атмосфера при дворе, который готовился встречать Рождество, была преимущественно веселой. Главными новостями сезона стали новые победы в Шотландии. Посланец, прибывший в штаб-квартиру короля за несколько недель до праздников, дал полный отчет о том, что случилось с тех пор, как Монтроз после разграбления Абердина исчез в горах, куда в погоню за ним устремился Аргайл. Ковенантеры после того, как их армия следовала за Монтрозом «повсюду от Спея до Атолла», пока окончательно не устала, надеялись, что, когда он двинется в сторону побережья, они смогут остановить его при помощи своих войск, которые теперь стояли в Абердине. Но он второй раз за ту осень прошел через Мирне, сжигая амбары и уводя у ковенантеров скот, и снова пеправился через Ди в том месте, которое они не удосужились охранять.

15 октября первый снегопад на севере замедлил марш обеих армий, и еще до конца месяца Монтроз решил дать бой своим преследователям, пока зима не лишила его возможности двигаться. Он поджидал их в замке Файви, надежно закрепившись в саду, расположенном на крутом склоне. Из-за нехватки боеприпасов он переплавил на пули весь подходящий металл, который смог найти в замке, – кастрюли, сковородки, подносы, подсвечники и пивные кружки, и, таким образом, обеспечил себя патронами лучше, чем ожидали нападавшие. В последние дни марша отряды Монтроза изводили их перестрелками, и после трех безрезультатных атак на его укрепления в Файви они оставили свои попытки. Монтроз отошел дальше в сторону гор. Проходя через деревню Хантли, он отбил последнюю неуверенную атаку ковенантеров и непобежденным исчез в горах, чтобы набрать себе рекрутов для новой кампании.

Это все, что посланец Монтроза мог сообщить королю, но еще до того, как он рассказал свою историю и в лучах праздничных огней Оксфорда получил в награду рыцарство, дела в Шотландии пошли дальше. Монтроз рассчитывал получить какую-нибудь помощь от маркиза Хантли, который теперь, когда роялистская армия снова была в строю, мог рискнуть выйти из своего тайного убежища на дальнем севере. Но Хантли не двинулся с места, хотя продолжал обещать Монтрозу, что сделает это, если получит от короля подтверждение его полномочий. У Монтроза были эти полномочия, и теперь он их отправил. Хантли по-прежнему не двигался. Поскольку старый вождь не пришел, хитрый Натаниэль Гордон отправился из лагеря