Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

Живописный Ёршик рванул наружу, сперва попытавшись повторить траекторию серба, но быстро споткнулся и вспахал борозду поперёк, напомнив самого себя после использования в особо тяжёлом случае. Резко встал, отряхнулся, схватил покрепче автомат и продолжил прерванный рывок. В три прыжка он очутился у оврага, где пропал Живко, и полетел вниз, видимо обо что-то запнувшись.

Такой поворот событий совсем не обрадовал капитана. будь он в своей части, следом бы отправился другой боец, но тут всего два бойца, один из которых радист, а второй пропал. Выбора не было, пришлось ему идти самому. В отличие от незадачливого Ершика, офицер пошел медленно, не забыв достать свой ТТшник. Шаг за шагом, посматривая из стороны, словно высматривая в кустах дезертира. Но тот как на зло не появлялся. Тишина в поле, отсутствие каких либо звуков природы немного пугало его.

Внезапно земля перед капитаном вздыбилась и на поверхности показалась ощерившаяся клыками и покрытая толстыми складками кожи морда, размером с две головы сенбернара. Учёные, припавшие к окну в поисках зрелищ, с грудным ахом отшатнулись вглубь фургона, ощутимо качнув грузовик.

– Твою мать, это же тэнгери, но не му-шубун, однозначно! – Завопил, подпрыгивая на сиденьи, Альберт. Руки его автоматически сдёрнули вещмешок с крючка и, развязав шнурок, зашарились в глубине, в поисках нужного оберега. – Вы внимательно посмотрите, мальчик это или девочка?!!!

– Ля… – донеслось с улицы, и тотчас захлопал ТТшник.

– Точно, девочка. – Удовлетворённо хмыкнул зампобой. – Где-то тут у меня был для неё амулетик, со стразиками. Колян, прикрывай, я чистить.

Мгновенно переложил выбранный оберег в карман разгрузки, курсант схватил ружьё и в два прыжка выскочил на крышу фургона. – Всё, отмучился капитан, без головы стрелять неудобно бу… – Выстрел заглушил окончание фразы, Алик быстро перезарядился и спрыгнул на землю, обходя предмет своих нравственных страданий по широкой дуге. Чудище слепо таращилось и сопровождало каждое его движение локаторами ушей.

Фармер последовал примеру подчинённого, выбрался, хоть и не так ловко, на крышу фургона и принялся стрелять, скидывая, после перезарядок, пустые гильзы в кабину. Специалисты-биологи, с буквально детской радостью, кинулись подбирать их и складывать в бортовой ящик, периодически сталкиваясь лбами.

– Арван хоёр абая , Алиган дээрээ гуилгэжэ, Хорин гурван абая, Хурган дээрээ хатаргаба, – донеслось с улицы, и учёные мужи, раскрыв рты, уставились в окно. Курсант танцевал, пристукивая айфоном по снятой с головы каске, ритмично переставляя ноги в такт, особо чёткие удары дублировал Фармер, своим «ИЖаком» задавая общий темп камлания. Фонтанчики земли, выбитые пулями, описали вокруг чёрного чудовища правильную восьмиугольную звезду, и с последним выстрелом Альберт завопил, срываясь на визг «Хурган дээрээ хатаргаба», и упал на землю, метнув телефон, успешно выполнивший свою функцию, в сторону чудовища. Пиликающая ненавязчивая «Тема дороги» отвлекла остатки внимания тэнгре и позволила произвести прицельный финальный выстрел, в самый центр лба, по удивительному совпадению, оказавшийся и центром Фармеровской звезды. Фонтан красно-чёрной жижи выплеснулся на полметра вверх и опал, наступившую тишину разбивал лишь негромкий мат из оврага – рыжий боец пришёл в себя и теперь, оскальзываясь и срываясь, пытался карабкаться вверх по глинистому склону, но все время скатывался на исходную позицию. Отдышавшись, победителю чудовищ пришлось идти выручать ещё и незадачливого бойца, попутно пытаясь отыскать запропавшего серба.

Альберт, спустившись на дно оврага, внимательно осматривал ямки и упавшие стволы деревьев, не забывая дублировать взгляд переносом прицела. В этом местя он уже бывал, и неоднократно, но, вероятно, во сне. Вот сейчас, прямо из-за того дерева, выпрыгнет и стремительно забьёт крыльями, в попытках набрать высоту, гусь.

Из-за бурого ствола действительно выскочил, маша руками, весь в траве и кусках глины, преобразивших черты лица, Живко.

– Я лечу-у-у, – завопил он, и действительно полетел, кубарем вниз по склону, ещё больше пачкаясь и ломая начавшие набухать ветки ивняка.

– Нашёл, здесь этот гад пропащий, живой ещё! – Едва сдерживая ярость на своего подопечного, доложил курсант. – Вот сейчас я ему наркозу пропишу, и станем наверх кантовать. И эта, Николай Батькович, вервие нам страховочное спускай, и ставь бойцов на довольствие, не бросать же их тут? Тем более, задачу нам поставили, выполнять надо. 6 августа Третий Год Белого Дракона. Подмосковье.

Кирилл возвращался из разведывательной вылазки в деревушку Щеглятьево, где, по словам недавно встреченных московских мародёров, можно было разжиться бывшими колхозными алюминиевыми флягами. Огромное их количество мужики объясняли тем, что сразу после начала Армагеддона привыкшие к сбору цветмета колхозники, легко отбившись от немногочисленных в этих местах зомби, начали обустраивать жизнь, или, точнее сказать, делать припасы на будущее. За последующие два месяца они где силой, а где хитростью и коварством, собрали со всех колхозов в радиусе двадцати километров всю алюминиевую утварь, до которой смогли дотянуться их залитые спиритус винус глаза. Гора кастрюль, выварок и фляг, по словам мародёров, была высотой порядка сорока метров, такой алюминиевый курган посреди поля, аккурат на западной окраине деревни. На вопрос Кирилла, что же случилось с селянами потом, мужики разочарованно махнули рукой, и сказали, мол, с голоду померли. Потому как в сельпо внезапно перестали завозить продукты питания, да и вообще что-либо, а сама деревня вот уже лет пятнадцать жила только добычей металлосодержащих творений рук человеческих. Новых запасов сделать не успели, а старые подобрали за время походов по окрестностям.

Когда начали умирать первые из «алюминиевых» бригад, остальные были настолько слабы, что не могли бороться даже с обычными зомби, и потому всё, что они придумали сделать – это запереться в своих избах, уничтожая остатки алкоголя. К концу лета живых в деревне не осталось, а зимой заезжий отряд разведчиков-фуражиров из «Пламени» мимоходом зачистил населённый пункт, нанеся на карту алюминиевое месторождение, и двинул дальше. За прошедшие годы гора несколько поуменьшилась в размерах, такое количество цветного металла пока не было нужно никому, потому ни перевозку, ни охрану «Сияющей горы» никто организовывать не стал.

Всё же изредка появлялись добытчики, но тару впрок с собой они не забирали, Кирилл также взял себе пару фляг для сооружения дистиллятора повышенной мощности и теперь, весело насвистывая песенку «Нас ждут из темноты», мчался по полям навстречу наступающей ночи. Полевые испытания всё-таки доведённого до ума синтетического топлива на основе ацетона подходили к своему удачному завершению, мотор «Козла», кормимый им, бодро урчал, легкий ветерок гнал волны по полевым травам. И в какой-то момент химик вдруг ощутил себя пилотом самолёта, разбегающегося по полосе на перехват прорывающегося к спящей Москве немецкого бомбардировщика. «Почему немецкого?» успел подумать Кирилл и его сознание будто раздвоилось, одна часть продолжала крепко держаться за баранку, другая спешила навстречу неизвестности.