Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

Глядя в окно, Курсант вспоминал как разорялся Колян, как он орал на капитана: «Какого хрена, вы тут все подчистили? Вам кто давал разрешение? Что за разбой, блин?» Но капитан был в своем репертуаре, вяло помахивал ТТшником «Не разбой, а реквизиция ценного имущества, раз. Во-вторых, оперативникам роскошь не положена, значит конфискация. Проблемы? Милости просим на зомбокос, туда, знаете ли, колхозники всегда нужны». Коля еще для виду побухтел, но немного поутих, но на капитана, чуть что, он смотрел не добрым взглядом.

– Алик, э. Алик. – Зашептал Николай. – Что ты насчет военных этих думаешь?

– Я? Да ничего, козлы они ссученые. – Он огляделся. – Я тут вот что придумал. Сейчас стоянка будет, потом еще одна. Ну и на этих стоянках их по одному, ножом. Чик, и под колеса. Как мысля?

– Ого. Даже не знаю. А ты справишься?

– Не знаю, но если мыслить логически, и вспоминать все. – Он почесал голову. – Как сделать, чтобы вывести человека из строя, да не просто человека, а часового – слухай сюда.

Проколоть верхушку лёгкого – человек кричать не сможет, Для этого, после подбива опорной ноги в колене, зажимаешь рот часового ладонью и – мягким скользящим движением всаживаешь нож вдоль шеи – под ключицу. Говорят – так повреждается верхушка лёгкого, и человек захлёбывается собственной кровью. Не до крика ему в этот момент и, не до сопротивления. Не хирург – не знаю, не пробовал. На практике – человек дёргается, хватается то за одну руку, зажимающую рот, то за другую – держащую нож, пытается найти опору. При этом он слабеет, обмякает и медленно сползает вниз. Не забыть в этот момент отвернуться к левому плечу – кровь иногда брызгает непредсказуемо, и горячая струйка может попасть на лицо. Не знаю кому – как, а меня этот момент всегда бесит. Вот, когда зомбятина кусками летит – вроде привычно, неприятно, но привычно. А человечинкой – до сих пор брезгую. Мысля логически – не приспособлен я людей убивать, а вот – видишь, приходится.

– Ты что, маньяк?! – Перебил его Фармер.

– Нет, не перебивай. Самый тонкий момент – когда добыча начинает обмякать, неопытные в этот момент расслабляются и – получают неприятности, вплоть до того что человек может вырваться из захвата. – Он покачал головой. – Знавал я одного типа, который в этот момент настолько растерялся, что получил пулю от извернувшегося оппонента. Тот, правда, через три минуты помер, но моему знакомцу это не сильно помогло – он в этот момент плавно остывал, стремясь к трупному окоченению. Пуля под челюсть – и все дела. Даже упокаивать не пришлось – хоть на этом спасибо недоумку. Чуть не сорвал нам весь замысел в тот раз.

Как только человек стал обмякать и его спина перестала елозить и колыхаться – именно в этот момент нужно вытащить клинок из-под ключицы. И – сразу же всадить его под ребро, несколько раз, со скоростью швейной машинки, столько, сколько успеешь, до тех пор пока мелкие, тряские судороги не скажут вам, что здесь – всё, пора идти к следующей цели.

– Ну точно, Чикатила. – Николай усмехнулся. – В принципе, сможешь, значит, на первой же стоянке и начнем, будем их по одному резать. Только дождаться, когда нас в караул поставят.

– Если поставят. Мысля логически, я бы не поставил. – Задумчиво протянул Алик.

– Тащ командииир. – Очнувшись ото сна, протянул жалобно серб. – Мне бы до веееетру.

Фармер метнул быстрый взгляд в зеркало заднего вида и посмотрел на курсанта. Тот в ответ кивнул, и Жовтобрюх вдавил педаль до пола. Из фургона раздались яростные маты и грохот – навязанные пассажиры не ожидали резкого торможения и посыпались как карточный домик, что-то негромко хрустнуло. Через десяток метров грузовик, виляя задом по грязе-травяной жиже, наконец-таки остановился у небольшого овражка.

– Действуй, боец. – Полуобернувшись к Живко, произнёс зампобой. И добавил шёпотом: – Но смотри у меня, не менее получаса! Поймают раньше – сам тебе ноги поломаю, понял?

Короткий повелительный кивок от Курсанта, стремительное движение в в будку и окрик:

– Товарищ капитан, наш боец отлучается для поссать, обеспечьте боевое охранение!

Взметнулась занавеська, прикрывающая часть прохода в фургон, и на обозрение явилась физиономия, украшенная щедрой россыпью веснушек, обрамленная ярко-рыжими волосами и ушами, напоминающими рукояти греческих амфор.

– Чудо, мляя…Красный ёршик для унитаза, подвид «Разумный». – подумал Альберт. – Вот его-то и оставим на закуску, будет фургон от крови отмывать, назначим моющим пылесосом, почувствуем комфорт, как в старые времена.

– Ну..это.. того, гржданы , хто туть до витру хочет? Ходь до мене! Тильки не баловаты, враз стрельну!

Лязгнул верхний люк, и серб, освободившийся от оков разума, протоптал по крыше, навстречу Кришне и свежему ветру. В стекле мелькнула ободранная штанина, и силуэт пропал за срезом капота, лишь пустая банка из-под «энергетика» взметнулась по красивой траектории.

Живко бегал по полю, как молодой ретивый конь на выпасе. Только в отличие от коня, все окрестности оглашались не ржанием, а криком «Красный Бык окрыляет!», стоит добавить, что все свои забеги он сопровождал размахиванием рук, словно пытался взлететь. А капитан наблюдающий это, все продолжал краснеть от злости.

– Та-ак! Бойцы, ну-ка быстро забрали этого орла краснобыкового, а то, видите ли, он в туалет пошел, вижу я как он пошел. – Не выдержал капитан, глядя на заходящего на восьмой круг резвого серба.

– Товарищ капитан, мы, как бы, хоть и вольно-наемные, но при исполнении, так сказать, да и броневик покидать права не имеем. А Живко… – Курсант оторвался от методичного перебирание отверток в ящике. – Ему для … э-э-э… того чтобы сходить, ну… побегать надо. Кругов десять, хотя бы. А иначе ничего не выйдет. Ну, то есть, совсем ничего…

– Что?! -Красный как помидор капитан выхватил свой ТТ. – Хватит мне тут шутки юморить! Боец Полукарп, быстро угомонить своего штурмана.

– Капитан, сбавь обороты.– Из кабины донесся голос Фермера. – А то тут поле чистое, от Шайковки далекое, как бы чего не случилось…

– Т-т-т-ы… – От злости капитан начал заикаться. Глаза его налились кровью, скрипнул зубами и с шумом выдохнул через нос.

– Заткнитесь оба. – Вдруг крикнул Алик. – Живко пропал.

– Ну-ка вы оба, двое, По местам. Рядовой Бортко. На розыск штурмана бегом, марш! – Рявкнул капитан. – Все держитесь голубки, допрыгались вы, это вам не хухры-мухры, это дезертирство и соучастие в оном.

Живописный Ёршик рванул наружу, сперва попытавшись повторить траекторию серба, но быстро споткнулся и вспахал борозду поперёк, напомнив самого себя после использования в особо тяжёлом случае. Резко встал, отряхнулся, схватил покрепче автомат и продолжил прерванный рывок. В три прыжка он очутился у оврага, где пропал Живко, и полетел вниз, видимо обо что-то запнувшись.