Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ранней весной вместе с художником мы совершили поездку в Гарм, где он хотел сфотографировать виды хребта Петра Первого, а для меня эти места были воспоминанием о хороших людях, встречу с которыми подарила мне жизнь. Любуясь величавой панорамой огромной реки, омывающей подножие передового хребта Памира, я не смог удержаться от стихотворного вдохновения при виде бледного диска луны, выплывающего из застывшего нагромождения мощных ледников, лежащих на плечах заоблачных горных великанов.
* * *Горечь слов на ветру прозвенит.
Станет звук их невнятен и груб.
Ты простишься, а сердце щемит,
И дыханье, сорвавшись, летит,
Повторяя движение губ.
Тебя обнял дорог поворот,
Чтоб с собою увлечь навсегда.
Та река, что в пространство течет,
В нем конец и начало берет
И уходит в него без следа.
И сквозь утра горячую плоть
Ты дороги почувствуешь дрожь.
Даль откроет глаза и вздохнет,
И безмолвно тебя позовет,
И в нее ты навеки уйдешь…
* * *Содрогнется во сне и наклонится ветвь,
Изогнется излука, реки преломляя поток.
Час приходит, и ласковый свет,
Обезсилев, ложится у ног.
Вновь очертится круг над обличьями дня,
Безконечной дугою охватит молчанье долин.
Ночь отступит и вечность проникнет в меня
И заполнит до самых глубин.
Вновь исчезнут границы привычных вещей,
Если в них устремлю я внимательный взор.
И предстанет их суть, и душа содрогнется пред ней,
И полюбит ее с этих пор.
В Душанбе я уговорил родителей отдать мне маленький флигель во дворе, где устроил себе жизнь по Пештовинскому образцу: стал жить без всякой мебели. Постелив курпачу, тонкий азиатский коврик, я спал, молился, читал и даже печатал на пишущей машинке, сидя на полу. Мама была шокирована моим восточным аскетизмом, но для меня это было самым простым и привычным образом жизни. Сидя на полу с книгой, у раскрытого настежь окна, слыша распевающих на все голоса скворцов, я любовался нежными молодыми листьями винограда, насквозь просвеченными весенним солнцем, словно детские ладошки на свету, и мне казалось, что я чувствую биение каждой жилки на нем и каждое дыхание легкого ветра в бездонном небе, скользящем сквозь листву. Поэтому сочинять стихи не требовалось, они писались сами.
* * *Откроем окна: жизнь ярка!
Скворец на ветке суетится!
О, в этот день наверняка
Все невозможное случится!
С душой заговорят ветра
На языке необъяснимом,
И ни сегодня,
