Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

Фрау Нидермайер не терпелось поговорить с племянником наедине. Кроме того, она боялась, чтобы в запальчивости ее Макс не сказал чего-либо резкого про майора гестапо. Кто его знает, как к этому отнесется капитан Бунке!

— Ну, начались служебные разговоры, — всплеснула руками фрау Нидермайер. — Это совсем не интересно. Расскажи лучше, Макс, как устроилась фрейлин Лотта? Как она сейчас выглядит? Поправилась ли после несчастья в Зегере?

— Я с нею почти не разговаривал… — угрюмо ответил Кольбе. — Когда приключилась эта штука с Фрицем, не до разговоров было.

Капитан Бунке поднялся из-за стола, поблагодарил фрау Нидермайер и вышел, оставив хозяйку наедине с племянником. Капитан закурил сигарету, спустился с крылечка и пошел во дворик, залитый жаркими лучами солнца.

По чисто выметенной и посыпанной песком дорожке он прошел в глубь заросшего кустами роз палисадника. От улицы кусты, кроме решетки, отделялись вставшими ровной шеренгой молодыми и стройными, как новобранцы, ясенями. Яркая, еще не запыленная весенняя зелень кустов радовала глаз. В центре небольшой цветочной клумбы, на невысокой подставке, переливался и сиял под лучами солнца большой зеркальный шар. В нем отражался весь окружающий пейзаж, правда, уменьшенный в тысячи раз, но зато ставший во много раз ярче.

Капитан с минуту постоял перед клумбой, докуривая сигарету. «Узок же кругозор немецкого мещанства, — подумал он, усмехаясь, — коль даже такой пустячный эффект доставляет ему удовольствие. Мещанину непонятна могучая красота природы. Он хочет видеть ее миниатюрной, меньше, чем он сам, отраженной на дешевом, покрытом зеркальной эмульсией стеклышке».

От калитки донеслись голоса. Капитан прислушался. Франц разговаривал с кем-то посторонним. Капитан не мог разобрать слов, но по тону голоса понял, что Франц чем-то встревожен. Сунув правую руку в карман, Бунке направился по дорожке в сторону калитки. Но Франц уже сам шел ему навстречу. В руках денщика белели две четвертушки бумаги.

— Что случилось, Франц? — негромко спросил Бунке.

— Повестки. Вас вызывают в гестапо.

— По делу об убийстве Гольда, — сказал капитан, прочитав текст повестки.

— Пойдем?

— Придется. Вызвали на восемь вечера, — медленно проговорил капитан, обдумывая что-то. — Рановато немного… Ну, что ж, ничего не поделаешь. — Затем шепотом, пристально глядя на Франца, добавил: — Сюда мы уже не вернемся. А там будем действовать по обстановке.

Глава 29

Поединок

Все сложилось не так, как рассчитывала Грета. Утром, после ночного разговора с капитаном Бунке, она позвонила фон Лютце и попросила принять ее. Но у генерала было почему-то плохое настроение, и он, нелюбезно ответив девушке, что весь день будет занят, повесил трубку. Грета позвонила еще раз и сухо напомнила генералу, что согласно инструкции всякие исправления записей хода опытов должны переноситься из рабочего экземпляра в контрольный немедленно, в течение двадцати-двадцати пяти минут.

— Ничего, — буркнул генерал. — Я разрешаю перенести ваши замечания позднее.

— Слушаюсь, — официальным тоном ответила Грета. — Но в таком случае я должна буду донести о вводимом вами изменении инструкции господину министру.

— Что! — взвизгнул генерал. — Вы думаете о том, что говорите?

— Я действую согласно указаниям, полученным мною лично от обожаемого фюрера и господина рейхсминистра, — холодно ответила Грета.

— Сколько времени вам нужно, чтоб внести изменения? — снизил тон фон Лютце.

— Немало, господин генерал. Часов двенадцать поработать придется.

— Забирайте ваши рабочие записи, приезжайте сюда и переносите здесь, — приказал фон Лютце.

— Слушаюсь, господин генерал. Но я должна буду на этот срок выключить аппаратуру. Сейчас ответственный момент испытаний, и аппаратура не может работать без моего наблюдения.

— Капризы! — пискнул генерал. — Когда вы закончите испытания?

— Послезавтра, — обнадежила Грета. — В субботу, в двенадцать часов дня я доложу вам о готовности лаборатории.

— Хорошо, — уже более милостиво заговорил генерал. — Приезжайте в семнадцать ноль-ноль и заберите контрольные записи. Через двадцать четыре часа вы мне их возвратите.

— Слушаюсь. — Грета положила трубку и, улыбаясь, взглянула на нахмурившегося Зельца.

— Чем вы недовольны, Карл?

— Послезавтра вы докладываете о готовности лаборатории?

— Придется. Дело и так затянулось. Слишком затянулось. Пора его кончить…

— Что вы задумали, фрейлин Грета? — сурово спросил Зельц девушку. — Хотите, чтобы эта чертова мельница заработала на полный ход?

— Нет, не хочу.

— Так говорите, что вы задумали.

— Дорогой Карл, — мягко заговорила Грета, — я, к сожалению, не имею права говорить вам всего. Но вчера произошло замечательное событие.

— Знаю, Фриц Гольд сыграл в ящик.

— Не только это. Я очень благодарна вам и вашим друзьям, дорогой Карл, за то, что вчера вы спасли меня, — тихо продолжала Грета. — Но главное все-таки не это. Я должна кое о чем предупредить вас и поручить одно важное дело. Но я хочу, чтобы вы сначала дали мне слово не задавать ни одного вопроса, не пытаться узнать больше, чем я вам скажу.

— Но, фрейлин Грета… — запротестовал Зельц, удивленно глядя на девушку.

— Я требую от вас этого слова, товарищ Зельц, — перебила его Грета. — И даже больше. Я требую, чтобы вы, не спрашивая ни о чем, помогли мне. Я верю вам, как самой себе, я просила разрешить рассказать вам все. Но мне это категорически запретили.

— Кто?

— Друзья Макса Бехера. Они называют его честным немцем и стойким коммунистом.

— Хорошо, — недовольным тоном сказал Зельц. — Даю вам честное слово, хотя, откровенно говоря, не понимаю…

— Сейчас поймете, мой хороший, мой настоящий товарищ, — ласково заговорила Грета, положив ладонь на плечо Зельца. — Очень скоро я исчезну из Грюнманбурга. Со мною исчезнут все записи. Они попадут в руки наших друзей. Это все, что я могу вам сказать.

Зельц встал со стула и заходил по комнате. Грета настороженно, испытующим взглядом следила за ним. Несколько минут протекло в полном молчании.

— Ясно, — глухо проговорил Зельц, останавливаясь перед Гретой. — Раз вы говорите, что все попадет нашим друзьям… я вам должен верить. А что обязан сделать я?

— Садитесь, Карл, — мягко пригласила Грета. — То, о чем мы сейчас с вами договоримся, нам никто не поручал. Я думаю, что и эта лаборатория «А» должна взлететь на воздух.

— Должна, — без колебаний согласился Зельц. — Но как?

— Нужно повторить эксперимент наших предшественников, только значительно усиленный.

— Я готов, — твердо сказал Зельц. — Но сумею ли я?

— Это сделают без нас аппараты. Но они рассчитаны на незначительное количество вещества, а сейчас его будет в несколько раз больше. Было бы хорошо, если бы они сработали в заранее назначенный час.

Карл задумался, соображая, какие изменения надо сделать в структуре аппаратов, чтобы вышло так, как наметила Грета.

— А может быть, вы расскажете мне, что и как, и я сам проделаю эту штуку? Так все-таки надежнее…

— Нет, Карл, — решительно отвергла предложение Зельца девушка, — на этот раз попробуем без жертв. В крайнем случае, обойдемся тем же количеством, какое взорвалось в тот раз. Конечно, эффект будет меньше, но все же…

— Когда должен произойти взрыв? — спросил Карл.

— Хорошо бы послезавтра, часа в четыре утра.

Снова установилась длинная пауза. Карл задумчиво чертил что-то на клочке бумаги, девушка выжидательно смотрела на него.

— Сделаем! — проведя на наброске последнюю линию, воскликнул Карл. — Вот смотрите…

— Я была уверена, что вы что-нибудь придумаете, — улыбнулась Грета и закрыла ладонью набросок. — Сейчас мы спустимся и все подготовим. Но у меня есть еще одно дело…

— Слушаю.

— Нужно сделать так, чтобы вас не заподозрили.

— Вряд ли из этого что-нибудь выйдет. Мне, видимо, придется сменить не только объект работы, но заодно и фамилию. Лучше всего, если в гестапо подумают, что я погиб при взрыве.

— А если я попрошу, чтобы вас, как и меня…

— Нет, фрейлин Грета, этого не нужно, — решительно отказался Зельц. — Вы — это одно, я — совсем другое. Вы больше пользы принесете там, а я здесь. Я здесь, а вы там, мы будем делать одно дело — бороться за то, чтобы Германия перестала быть фашистской, чтобы во всем мире матери перестали пугать детей словом «немец».

— Тогда завтра перед вечером я пошлю вас в Борнбург. Об этом будет знать генерал Лютце. Будет, так сказать, убедительное алиби, — пошутила девушка. — А в десять тридцать вечера вы меня встретите… скажем… на выезде из Борнбурга в Грюнманбург. Договорились?