Повести и рассказы - Владимир Мильчаков

Майор Лосев сам вставил запалы в подготовленный фугас и натянул бечевку. Теперь достаточно было сдвинуть с места чучело человека, чтобы два с лишним десятка килограммов тола разнесли в клочья все, что в момент взрыва будет находиться на вершине холма. Закончив установку мины, майор Лосев облегченно вздохнул:

— Готово. Ну, Иван Ильич, — обратился он к старшему лейтенанту Глушкову, — действуйте. На всю передачу даю вам десять минут. Даже меньше. Через десять минут мы должны уже исчезнуть отсюда, — и майор подал лейтенанту подготовленную шифровку.

Глушков развернул радиопередатчик в десятке метров от заряженных мин. Натренированный слух разведчика различал, как от негромкого постукивания ключа под рукой лейтенанта в эфир полетела «морзянка», складываясь в слова: «Говорит Россия! Говорит Россия! Слышите ли вы меня?..»

Отзыв пришел сразу. Видимо, радисты на далекой родине ни на секунду не уходили с волны майора Лосева. Облегченно вздохнув, лейтенант Глушков начал передачу текста.

Стоя на самой высокой точке холма, майор и капитан вглядывались в ночную тьму. В том, что враг уже засек работу передатчика, майор не сомневался.

— Сейчас у них начнется кутерьма, — шепотом проговорил Лосев. — Забудут и про светомаскировку, с зажженными фарами помчатся.

— Подождите, Николай Михайлович, дайте им с духом собраться, — усмехнулся Сенявин. — Ведь пеленгаторы-то должны нас засечь с трех точек. Пока засекут, пока уточнят координаты да передадут их самому Попелю, время нужно немалое. Не торопите их очень.

— Да я и не тороплю. Пусть себе действуют не спеша, — добродушно ответил Лосев. — А нам лучше всего здесь не задерживаться. Кажется, лейтенант уже кончает?

— А там, кажется, начинается, — сразу стал серьезным Сенявин. — Всполошились.

С холма было видно, как по главной улице Борнбурга пронеслось несколько машин. Судя по огню фар, шли грузовики.

— Шесть машин, — подсчитал Лосев. — Идут, капитан! Здесь будет знатный кегельбан! — переиначив слова запавшего в голову стихотворения, ударил майор по плечу капитана Сенявина.

— Товарищ майор! — доложил старший лейтенант Глушков. — Закончил! Передали благодарность и привет. Нашу просьбу выполнят.

— Давайте сюда передатчик.

Майор осторожно поставил передатчик перед заминированным чучелом радиста и подсунул под короткий конец ключа заранее приготовленную им деревянную пластинку.

— Зачем это? — удивился старший лейтенант.

— Надо же помочь попельским пеленгаторам разыскать нас, — усмехнулся майор. — Пусть думают, что у нас рация барахлит. Пошли.

Фашистские машины, ворча моторами и помахивая световыми столбами фар, расползались вокруг холма.

«Мерседес» начальника Борнбургского гестапо круто затормозил около самой подошвы холма. Из машины вылезли майор Попель и Брук.

Встретивший майора Попеля Цехауер доложил:

— Запеленгованный участок полностью окружен. Автомашины расставлены. Свет фар поможет прочесыванию.

— Генерал Лютце солдат прислал?

— Так точно, прислал. Сто двадцать человек во главе с лейтенантом Кольбе. Они окружили холм с севера и запада.

— Собак по следу пускали?

— Пускали! Вон они… последние, — горестно указал Цехауер куда-то в сторону.

Майор пригляделся. Недалеко от тропинки лежали, вытянувшись, две крупные, похожие на волков собаки.

— Околели?

— Тот же яд. Только встанут на след и… капут.

Попель яростно топнул ногой:

— Ну, попадутся же они… — Свирепо взглянув на Цехауера, майор спросил: — А не удрали они оттуда?

— Нет, — уверенно ответил Цехауер.

— Никак нет, не удрали, — поддержал Цехауера стоявший за спиной пеленгаторщик. — Они тут. У них какая-то неисправность в передатчике. Сейчас их радист, наверное, устраняет поломку.

— Тогда начинайте, — приказал Попель.

Вспыхнули фары машин, осветив густые заросли молодого ельника. Говор, ругательства и треск ломающихся ветвей нарушили тишину ночи.

С каждым шагом приближаясь к вершине холма, цепь стягивалась, становилась все гуще. Теперь уже не только человек, а и мелкая зверушка не проскочила бы незамеченной. Между тем на вершине холма не чувствовалось никакой паники, не слышалось встревоженных человеческих голосов, не прозвучало ни одного выстрела. Попель и Брук в сопровождении Цехауера двигались, отстав от цепи на десяток метров.

— Кажется, птички упорхнули, — насмешливо посочувствовал майору Брук. — Опять неудача.

— Если Цехауер и сейчас прохлопал… — начал Попель и вдруг чертыхнулся, напоровшись на обломанную ветку дерева.

Цехауер метнулся к остановившейся цепи.

— Что встали? — свирепо зашипел он.

— Лес кончился!.. Дальше открытое место! — раздались в ответ голоса.

И в самом деле, цепь остановилась в последнем ряду елочек. Дальше начиналась лысая макушка холма.

Свет фар не достигал до вершины, но, насколько позволяла видеть ночная темнота, на холме никого не было. Не отходивший от Попеля радист азартно зашептал:

— Здесь они… Здесь… Передатчик гудит…

Майор, задумавшись на мгновение, приказал:

— Передать по цепи. По команде «Вперед!» штурмовать вершину холма.. Никоим образом не стрелять. Всех взять живыми. Быстрее!

Через минуту он властно скомандовал:

— Вперед!

Гестаповцы и эсэсовцы бегом кинулись к вершине. Майор схватил за руку рванувшегося вперед Брука:

— Не торопитесь! Ведь там русские… Пусть сначала скрутят их.

Здоровенный верзила-гестаповец, первым достигнув верхушки холма, закричал:

— Рус, сдавайс! Рука наверх!

Со всех сторон к ложбине бежали солдаты. Каждый спешил, рассчитывая получить награду. Увидев лежавшего человека, гестаповец заорал:

— Вот он! Я его держу! — и прыгнул на спину воображаемому радисту.

Взрыв разметал густую цепь солдат. Камни и щебенка брызнули во все стороны, разбивая головы фашистов. Майора Попеля и Брука, находившихся довольно далеко от взрыва, оглушило и свалило с ног. Цехауер после команды «Вперед!» предусмотрительно лег на землю, боясь получить шальную пулю, если русские задумают отстреливаться. Это спасло жизнь начальника Борнбургского отделения гестапо.

Только минут через десять майор Попель пришел в себя. Хромая и охая от ушибов, майор первым долгом разыскал Брука. Штандартенфюрер пострадал значительно сильнее Попеля. Отброшенный взрывом камень ударил штандартенфюрера в плечо, и Брук не мог пошевельнуть распухшей рукой.

— В какую историю вы меня втянули! — набросился он на Попеля. — Ведь это же настоящая засада! Вы не имели права рисковать моей жизнью!

Но всегда выдержанный майор ответил на этот раз не совсем в почтительном тоне:

— Это война, господин Брук! Мы воюем с русскими разведчиками. А русские приезжают к нам без визы рейхсминистра Гиммлера.

— Что вы этим хотите сказать? — забыв на минуту про боль, опешил Брук.

— Только то, что русские воюют, не считаясь с нашими желаниями. Сегодня победили они.

Увидев пробегавшего Цехауера, майор приказал:

— Осмотрите место взрыва. Все, что найдется, немедленно ко мне.

— Поехали, дорогой майор, — неожиданно миролюбиво заговорил Брук. — Здесь справятся и без вас. Да, русские — серьезный противник. Я всегда говорил это.

Грохот взрыва на холме за развалинами пивного завода разбудил весь Борнбург. Перепуганные жители осторожно выбирались во дворы и прислушивались: не гудят ли в небе моторы советских бомбардировщиков, не загромыхают ли новые взрывы.

Но убедившись, что бомбежки нет, что самолетов в воздухе не слышно, жители Борнбурга постепенно успокоились и разошлись по своим углам. Городок снова затих, и только гудки санитарных машин нарушали тишину.

Фрау Нидермайер в эту ночь уснула очень крепко. Возвратившись из поездки уже перед вечером, старая фрау была поражена обилием свалившихся на нее новостей. Подумать только: и проездила-то всего сутки, а за это время какие-то злоумышленники убили Фрица Гольда. И надо же было этому случиться как раз в ее отсутствие! И с Фрицем перед смертью не попрощалась, и фрейлин Лотту не повидала.

Фрау Нидермайер с пристрастием допросила денщика капитана Бунке. Но Франц мог рассказать ей лишь то, что видел сам. Кто и как убил Фрица Гольда, Франц не знал. Старушка хотела порасспросить соседей — ведь не может же быть, чтобы в городе не говорили об убийстве лейтенанта. Но Франц по-дружески предупредил ее, что перед смертью лейтенант Гольд о чем-то долго говорил с Цехауером, а затем капитан Бунке на руках отнес его и гестапо к приехавшему из Берлина майору Попелю. Любопытство фрау Нидермайер, ее желание разузнать, как и почему погиб лейтенант Гольд, может не понравиться гестапо или, что еще опаснее, может быть неверно истолковано приезжим майором. Поразмыслив, старушка согласилась, что, пожалуй, капитанский денщик прав. Она даже не решалась ничего спросить у своего жильца. Кто его знает, как капитан Бунке отнесется к расспросам фрау Нидермайер! Ведь Фриц Гольд ей совсем даже не родственник.