Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Но заглядывал ли ты внутрь?

— Нет, не заглядывал, — признался Персей.

— Жаль, — сказал Иеремия. — Ты мог бы узнать пару занятных вещиц.

— Я же не знал, что в вертикальных сундуках скрываются занятные вещицы, сказал Персей.

— Поздно, дружок, — заявил Иеремия и с силой толкнул сундук.

Покоившийся на шариковых колёсиках сундук под воздействием энергии толчка покатился по коридору, сначала медленно, а затем разгоняясь всё быстрее и быстрее, пока не пропал в непроглядной дали.

— Ну что ж, — сказал Персей.

— Возможно, ты набредёшь на него ещё раз, — заметил Иеремия. — А пока — не смею тебя больше задерживать.

Он зашагал по коридору, свернул за угол и пропал с глаз долой.

Персей никогда не любил Иеремию. А выходка с вертикальным сундуком ещё сильнее настроила принца против дяди. Мне трудно объяснить современной публике, каким серьёзным оскорблением считалось в Древней Греции вот так толкнуть сундук по коридору вдаль прямо у вас на глазах. За такое людей убивали, и не только.

Теперь мы на время покинем Персея и обратимся к молодой даме, которую называли до сих пор незнакомкой. Мы оставили её в английском саду, где она сидит на стуле со спинкой, выгнутой в форме лиры, глядит на лилии в пруду и гадает о том, что ждёт её впереди. Высокая, стройная девушка в длинном белом платье и полупечали, покрывавшей её овальную головку и позволявшей увидеть лишь розовые ноготки. Вот такой была Лира. Родителей её звали Кадиллак и Иеро. Она окончила критскую школу прикладных искусств, специализируясь на инталиях и полутоновых соответствиях. Детство у неё было самое обычное, с родителями, тётками, дядюшками, сёстрами и братьями. В общем, у Лиры было всё, за исключением кольца сиротки Энни, но она даже не знала, что оно desideratum.[90] Шучу, конечно. Лира была привлекательная девушка. Её прямые, гладко зачёсанные назад волосы украшали очаровательные весенние цветы. Носик у неё был маленький, губы тонкие. Кому-то она могла бы показаться надутой, но только не её подружкам, аграгонским наядам, которые часто навещали Лиру в то время, когда Олимпия была гораздо ближе к Криту, чем сегодня.

В данный момент была в Лире какая-то смутность, непроницаемое нечто, что придавало ей особую привлекательность и окутывало атмосферой тайны, которую ещё более подчёркивало отсутствие макияжа. Она пришла сюда, в английский сад, не ради себя, а чтобы помочь кое-кому другому. Этим кое-кем другим был её отец, правитель далёкого Тулия. В народе его звали Пневмопотамом — огнедышащим драконом волн, — таким образом выражая своё уважение.

Отец Лиры отчаянно нуждался в чём-то, но никогда не говорил, в чём именно, боясь быть подслушанным и неправильно понятым. Человек он был высокий, с волнистой шевелюрой, и тщательно следил за своим образом. Поэтому, когда дочь предложила ему исполнить его тайное желание, не зная, в чём оно заключается, он растрогался до слёз.

— Помню, когда ты была ещё ребёнком, — сказал он, обняв её за плечи, — я всё думал, что ты послана мне в утешение. Теперь я это знаю точно!

— Отец, я прошу лишь о возможности отработать тот особый долг, которым я обязана Олимпийцам, ибо, насколько мне известно, я не появилась бы на свет, если бы Зевс не шепнул тебе на ухо: «Не убивай её, это ж всего-навсего девочка, чем она сможет тебе навредить?»

— Верно, ты кое-чём обязана Зевсу, — заметил отец. — Но ещё больше ты обязана Афине, которая вложила эту мысль ему в голову и ненавязчиво внушила, чтобы он передал её мне.

— То, что ты говоришь, очень интересно, отец, — сказала Лира. — Но как случилось, что Афина приняла такое участие в моей судьбе — ведь всем известно, сколь мало её интересуют человеческие младенцы женского пола?

— Да, известно, — ответил отец. — Но что до её побуждений, тебе придётся подождать и понять их самой. Ибо боги не бросают ответы нам под ноги, считая, что мы слишком заняты собственными наслаждениями, чтобы обратить внимание на неземные духовные услады.

Лире пришлось этим и удовольствоваться. У неё были свои причины, побудившие её согласиться исполнить желание отца. Тайные причины, о существовании которых вряд ли кто-то мог догадаться. В это просто невозможно было поверить: чтобы за столь чистым лбом скрывались коварные помыслы?! Чтобы столь ясные глаза могли таить в себе такие сложности? Об этих чертах образа Лиры мало кто знал. А если и знали, то не придавали значения. Трудно сказать, что хуже, да Лира и не пыталась говорить. В этом смысле она была мудра не по годам.

И вот теперь она сидела в английском саду. Её немного тревожило то, что английский сад был по-прежнему тут. Ну что ж, если ей надо сыграть свою роль в саду, значит, так тому и быть. Глядя в серебряное зеркальце, Лира трезво оценила свои преимущества. Недурна собой, приличные баллы по тесту академических способностей и умение сопереживать маленьким мохнатым лесным зверюшкам. Другие начинали и с меньшего.

Именно тогда в сад вошёл Персей. Несколько масляных ламп, стоявших на мраморных постаментах, освещали сцену, в высшей степени строго античную. Здесь не было праздных зрителей, способных накинуть на сцену сеть самоиронии. Здесь были только они двое — и кот.

Кот проскользнул сюда вслед за Лирой. Мы не можем сказать в данный момент, что его побудило, но мы более чем недовольны его присутствием. Разве не обещали мы строго придерживаться главной темы? И вот, пожалуйста — какой-то кот проникает в пейзаж и отвлекает всё внимание на себя своей короткой шёрсткой и так далее.

Мы снова наконец вернёмся к основному вопросу. Вопросу о ясности. Персей вошёл в английский сад, но едва он шагнул с мозаичного пола в сырую прохладу хорошо увлажнённого сада с рифлёными колоннами и аккуратными цветами в декоративных вазах, как за его спиной что-то шевельнулось. Принц обернулся быстро, но без особой паники и даже