Личностный потенциал. Структура и диагностика - Коллектив авторов

Stoycheva K. Talent, science and education: how do we cope with uncertainty and ambiguities – Sofia. URL: http://www.chaperone.sote.hu/katya.htm.

Stoycheva K., Lubart T. The Nature of Creative Decision Making // Decision Making: Social and Creative Dimensions / C. Allwood, M. Selart (Eds.). Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 2001. P. 15–33.

Tatzel M. Tolerance for Ambiguity in Adult College Students // Psychological Reports. 1980. № 47. P. 377–378.

Taylor P. A. Strategies for enhancing student learning by managing ambiguities in clinical settings // Nurse Educator. 2000. July/August. № 25 (4). P. 173–174.

Tegano D. Relationship of tolerance of ambiguity and playfulness to creativity // Psychological Reports. 1990. № 66. P. 1047–1056.

Thom R. Structural stability and morphogenesis. N.Y.: Benjamin-Addison-Wesley, 1975.

Vigano la Rosa D.L. Autoritarismo e intolerancia a la ambigüedad en la cultura mexicana, D.F. // Tesis para obtener el grado de maestro en psicología, UNAM. México, 1986.

Visser M. «Inverted Commas»: a critical reflection on ambiguity in the context of HIV/AIDS // Ambiguity, ognition, learning, teaching, and design: workshop and special panel session held at the International Conference of the Association for Educational Communications and Technology. Anaheim (CA). October 22–25, 2003. URL: http://www.learndev.org/ambiguity.html.

Visser Y. L. Ambiguity in learning: issues and implications for instructional design // Ambiguity, ognition, learning, teaching, and design: workshop and special panel session held at the International Conference of the Association for Educational Communications and Technology. Anaheim (CA). October 22–25, 2003. URL: http://www.learndev.org/ambiguity.html.

Waxler M. The role of ambiguity and tolerance of ambiguity in the appreciation of humor // Dissertation Abstracts International. 1976. № 37 (6-b). P. 3056–3057.

Wittenberg K.J., Norcross J.C. Practitioner perfectionism: relationship to ambiguity tolerance and work satisfaction // Journal of Clinical Psychology. 2001. Vol. 57. № 12. P. 1543–1550.

Wolfradt, U., Pretz, J.E. Individual differences in creativity: personality, story writing, and hobbies // European Journal of Personality. 2001. Vol. 15. № 4. P. 297–310.

Yurtsever C. Tolerance of ambiguity, information, and negotiation // Psychological Reports. 2001. Vol. 89. P. 57–64.

Контроль за действием как составляющая личностного потенциала И.А. Васильев, О.В. Митина, С.А. Шапкин

Теория контроля за действием Ю. Куля

Начало исследований контроля за действием было положено в 70-х годах прошлого века, когда немецкий психолог Ю. Куль в своей дипломной работе обнаружил и ввел различение ориентации на состояние ( ОС ) и ориентации на действие ( ОД ). Это различение впервые возникло в ходе анализа категорий рассказов испытуемых в немецкоязычном варианте ТАТ Х. Хекхаузена по измерению мотивации достижения ( Kuhl , 1978). Вопрос, который на который пытались ответить исследователи: почему у двух человек, имеющих одинаковые цели, знания, способности и в равной мере желающих что-то сделать хорошо, результаты получаются неодинаковые.

Оказалось, что категории, в которых, как предполагалось, должен проявляться страх перед неуспехом, не являются одномерными, а распределяются на две группы. Первая группа категорий очень часто встречалась у испытуемых с доминированием надежды на успех. Эти испытуемые давали ориентированное на действие толкование содержаний предъявляемых картин с изображением ситуаций неудачи. В своих рассказах они, говоря о содержании картин, приписывали действующему лицу (герою рассказа) потребность в преодолении неудачи и давали ему возможность предпринять инструментальные действия по предотвращению неудачи, исправлению неудачи или уменьшению ее эмоциональных последствий. В качестве валидного симптома для диагностики страха перед неудачей и соответственно избегания неудачи пригодными оказались лишь те категории, в которых проявилась ориентация на состояние , то есть направленность сознания (внимания) испытуемых на неудачу и ее последствия.

Теория Куля выступила примером функционального подхода в объяснении личностной феноменологии, связанной с самоуправлением: содержание сознания, образ себя является производной от успешной/неуспешной деятельности, а не наоборот. Исходя из данного принципа, не низкая мотивация и негативные представления о себе приводят, например, к депрессии и беспомощности (см. Bandura , 1977; Peterson, Maier, Seligman , 1993), а наоборот, являются следствием неудач. Сторонники функционального подхода ссылаются на множество экспериментально установленных фактов в психологии личности. Так в работах ( Kuhl , 1981; Lewinsohn, Larson, Steinmetz, Franklin , 1981) показано, что пессимистические установки обычно формируются после того, как у человека развиваются симптомы беспомощного поведения и депрессии, а не до того. Это очень важное положение, ибо, согласно ему, для того чтобы у человека появились силы, способности действовать позитивным образом в согласии с самим собой, недостаточно только одной веры в эти силы и способности, необходимо в той или иной степени их объективно развивать.

В отличие от традиционного понимания воли ( Ach , 1910), Ю. Куль опирается на современные представления о системном строении психики человека. Он исследует волевую сферу личности как систему, состоящую из совокупности подсистем. Реализация функций целостной системы контроля за действием возможна лишь при гибком и согласованном взаимодействии подсистем, обеспечивающих удержание намерений в активном состоянии в благоприятных ситуациях и прекращение целенаправленной активности в неблагоприятных ситуациях. «Понятие “воля” или “волевые процессы” описывает категорию взаимодействующих психических функций. При возникновении трудностей реализации действия эти функции опосредуют временную, пространственную, содержательную и стилевую координацию большого числа отдельных механизмов внутри и между разными подсистемами, такими как восприятие, внимание, память, эмоции, мотивация, система активации (темперамент) и моторика на основе единого принципа управления, который мы называем “ намерение ” или “ цель ”» ( Kuhl , 1994 b ).

Ю. Куль выделяет следующие механизмы, которые способствуют реализации намерения вплоть до достижения цели и обеспечиваются разными подсистемами (психическими функциями). Эти механизмы реализуются чаще всего на неосознаваемом уровне, однако могут принимать форму осознанных стратегий.

Мотивационный контроль. Речь идет о стратегии, которая усиливает мотивационную тенденцию, лежащую в основе намерения. Это происходит за счет возобновления мотивационного процесса, удерживающего в поле внимания субъекта позитивные ожидания и внешние стимулы, благоприятные для выполнения деятельности. Таким образом, система контроля за действием «поддерживает» мотивационную систему, усиливая актуальное намерение.

Контроль внимания. Этот механизм обеспечивает направленность внимания на информацию, которая относится к реализации намерения. Это особенно важно в ситуации, когда, например, возникает опасность потерять из виду целевой объект.

Перцептивный контроль. Постулируется наличие своеобразного «интенционного» фильтра уже на ранних стадиях восприятия. При этом имеется в виду, что перцептивная система более чувствительна к характеристикам поступающей информации, связанным с намерением, и, наоборот, блокирует информацию, иррелевантную намерению. Перцептивные категории, связанные с намерением, находятся в большей «готовности», требуют меньших затрат времени на обработку и раньше других получают доступ к системам регуляции действия.

Эмоциональный контроль. Субъект обладает «знаниями» об эмоциональных состояниях, которые способствуют или препятствуют реализации намерения. Если эмоциональный фон затрудняет достижение цели, то система контроля действия стремится изменить его.

Контроль неудач. Неудачи в ходе реализации намерения воспринимаются как эффективная обратная связь и приводят к мобилизации дополнительных усилий, либо, наоборот, к соответствующим эмоциональным последствиям (разочарованию и досаде) и снижению усилий вплоть до временного отказа от достижения цели ввиду неблагоприятных обстоятельств.

Контроль кодирования и оперативная память. Экспериментально показано, что информация, связанная с намерением, обрабатывается по экономной (с точки зрения усилий и затрат времени) стратегии. Тем самым открывается наиболее короткий путь к инициированию действия, связанного с намерением. Если действие по каким-то причинам задерживается, то информация о намерении хранится в оперативной памяти в особом, «активированном» состоянии. Даже будучи неосознаваемой, эта информация является легко доступной субъекту при возникновении ситуации, благоприятной для возобновления действия, связанного с намерением (вариант эффекта Б.В. Зейгарник).

Поведенческий контроль. Этот механизм заключается в предусмотрительности, охраняющей человека от соблазнов путем устранения из поля деятельности и окружающей среды предметов, провоцирующих нежелательные действия. Так, например, при желании похудеть человек убирает из дома сладости.

Таким образом, современные представления о множественности процессов, опосредующих волевую регуляцию, побудили Ю. Куля и других психологов отказаться от понятия «воля» («Wille») в традиционном смысле и заменить его понятием «контроль за действием». Это понятие передается также термином «Volition». Контроль за действием является более широким понятием и описывает не только волевую регуляцию по типу подавления конкурирующих тенденций действия, но и всю совокупность процессов, опосредующих реализацию намерения.