Проклятие палача - Виктор Вальд

Подойдя к крайнему строению харчевни, Джованни Санудо огорчительно крякнул. Громкие крики и оглушительный свист зрителей сами за себя говорили о том, что бой закончен. Что ж, нужно было встать чуть раньше, или не заходить за кружкой молока к селянкам. Тогда бы великий герцог мог застать миг победы собственных богов войны. Но не застал. Сегодня он опоздал к развлечению. Хорошо, что поспел к столу.

Длинный, из строганных досок стол, был поставлен в последние месяцы под специально устроенной в большом дворе крышей из туго связанного камыша. Крышу поддерживали четыре наспех обтесанных столба, которые совершенно не мешали сидящим за столом наблюдать за схваткой посредине двора. Столы попроще и короче стояли и под стенами харчевни, конюшни и хозяйственных построек. Над ними не было крыши. Простолюдины не замечают неудобств от солнечных лучей или стрел дождя. Эти столы, с ликующими от увиденного зрителями, образовывали арену, где и происходило действие, ради которого люди бросили работу, и пришли порой из очень далеких селений.

На эту арену Джованни Санудо лишь коротко взглянул. Там, из грязи все еще пытались подняться на ноги четверо воинов, над которыми, положив руки на рукояти мечей, воткнутые в землю, стояли Арес и Марс. Поверженные соперники сегодня были в надежной броне, поэтому боги войны с удовольствием и с достаточной силой помяли их шлемы и нагрудники. Редкая схватка обходилась без крови. Но ни с чем несравнимое искусство Ареса и Марса позволяло заканчивать все бои без смертей и отсеченных конечностей. Поломы рук, ног, ребер случались. Но на то они и схватки, на исход которых участники и зрители ставили серебро и домашний скот.

Сегодня все обошлось ссадинами и ушибами. Все-таки доспехи на соперниках Ареса и Марса были добротные, да и сами вызвавшиеся померяться силами видно часто участвовали в схватках и битвах. Такое облачение, оружие и знамена могли принадлежать только знатным и испытанным воинам.

Знамена – вот на что должен был обратить внимание Джованни Санудо перед тем как вышвырнуть с почетного места за длинным столом наглеца, занявшего его. Тут же на плечи могучего герцога наксосского повисло с десяток слуг и воинов. И тут же, выставив вперед мечи, к месту свалки устремились еще не отдышавшиеся Арес и Марс.

«Теперь будет кровь», – решил несколько опечаленный могущим не состояться обедом Джованни Санудо и… ошибся.

– Джованни, ты совсем уже одичал. Дьявол тебя побери! Отпустите его!

Герцог наксосский растеряно посмотрел на того, кого он так бесцеремонно вышвырнул с почетного места:

– Симион? – с трудом вымолвил Джованни Санудо, узнав сводного брата сербского короля.

– А то кто еще может сидеть под королевским флагом? Ну-ка, покажись. Хорош, хорош… Нечего сказать. Бородище как у диких горцев. Тряпье… А запах от тебя… Ну прямо дикарь спустился с гор. Давай отойдем. Разговор есть. И отзови своих псов. Они и так мне сегодня настроение подпортили. Четырех лучших моих воинов вывалили в грязи. Просто дьяволы в доспехах. И где ты их только выискал? В преисподней?

– Симион Синиш! – все еще не верил своим глазам великий герцог. – Как ты тут оказался? Я думал ты с королем в Скадаре[149].

– Мой братец Стефан совсем подвинулся умом. Он и раньше не слишком с ним управлялся, а после того как турки-османы надавали ему два месяца назад по шее в битве при Димотике… Пошли. Пройдемся.

Джованни Санудо послушно, сгорбившись, заглядывая в глаза, поплелся рядом со сводным братом того, кто обрек его на животное существование в диких горах Эпира. Он все еще не верил своим глазам, но с ушами уже начинал соглашаться.

– Да, наломал ты дров, друг Джованни! Это после разговора с тобой король совсем свихнулся. Он уже в голос заявляет, что готов стать капитаном великого похода христиан на турок. Осталось малость – захватить и подчинить Константинополь, поклониться папе Римскому и с его благословения призвать рыцарей католической Европы в поход на Восток! И тогда он станет императором, слава о котором превзойдет славу Карла Великого[150].

– Уничтожение врагов Христа – дело богоугодное, – скромно опустил глаза Джованни Санудо.

Опустил потому, что ожидал вспышки ярости, а еще хуже, издевательского смеха своего старого приятеля. Симиону Симишу, без всякого сомнения, было известно о том разговоре, что состоялся между королем Стефаном Душаном и герцогом наксосским в последний день рыцарского турнира в Арте. То ли сам король поведал брату о содержании беседы, то ли как обычно, при тайных разговорах, у стен есть уши, то ли…

Вот этого «то ли» Джованни Санудо вспомнить не мог. Во время разговора с королем было выпито много вина. Вино Джованни Санудо пил весь день и до беседы. Пил и после нее. Неужели проклятое вино довело герцога наксосского до предательской болтовни и он, преисполненный собственным величием задуманного и благосклонностью императора сербов и греков не удержался и кому-то, что-то лишнее сказал. Может именно это вызвало гнев Стефана Душана, отправившего великого герцога в недостроенный и голодный монастырь? Ведь король требовал хранить все сказанное в тайне. А Джованни Санудо что-то спьяну выболтал? Ведь не мог же мудрый правитель заточить сильного союзника в диких горах по смешному обвинению в колдовстве его мнимых дочерей.

А может?

Джованни Санудо, соглашаясь сам с собой, мелко закивал головой.

Да, именно так и сказал брат короля: Душан Сильный сам решил стать «капитаном христиан»! Ведь именно в этой роли видел себя герцог наксосский. О ней и вел тайный разговор. И имел основание представить себя во главе великого воинства Христова.

О, как много было сделано Джованни Санудо для составления плана и обдумывания его. А еще множество тайных бесед и трудных переговоров. Все эти десять лет (исключая два трудных года, когда свирепствовала черная чума) великий герцог провел в длительных и утомительных путешествиях.

И эти путешествия дали свои плоды. Многие правители согласились с Джованни Санудо, что пора нанести удар по сарацинам, что становились день ото дня сильнее и наглее. Их передовой отряд – турки, уже два десятилетия терзали восток Европы. Они грабили земли Греции, Болгарии, Южной Италии, а стремились еще далее и глубже в Европу! Даже магистр Тевтонского ордена при встрече со знаменитым «гостем ордена[151]» Джованни Санудо выказал желание отправиться в поход на анатолийские земли[152]. И даже готов был рассмотреть вопрос о главенстве почетного «гостя ордена» над передовым отрядом. Ведь и о еще недавних боевых заслугах в походах на литовские земли, и о мудрости Джованни Санудо помнили многие братья-рыцари. Ведь прошло не более пятнадцати лет, как рубил язычников сильный и храбрый рыцарь из далеких южных морей, как разлетались на десятки шагов дикари, когда он и его два молчаливых телохранителя врезались на конях в их толпу на поле битвы.