Проклятие палача - Виктор Вальд

Несколько месяцев девушек сторонились все обитатели монастыря. Ведь в эти месяцы часто говорили о них в городе, как о прислужницах сатаны, и даже о том, что они ведьмы. Шутка ли! Пением разрушить каменный мост! Так сказали при дворе короля сербов и греков. Да и сам король согласился с этим.

Но постепенно все улеглось и прояснилось. Никто в монастыре и в окрестностях Арты не заболел странными болезнями. Коровы доились, как им было и положено. Молоко при этом не сворачивалось и не прокисало быстрее обычного. Куры несли яйца. Животные давали здоровый приплод. Дети в окрестностях рождались без уродств. И даже не умерло ни единой роженицы!

Дважды в монастырь приезжали священники, которым церковь дала право изгонять из грешников дьявола. Но и они, даже при тщательном и долгом наблюдении не заметили в девушках следов пребывания нечистой силы. Более того, одна из девушек – Кэтрин согласилась, а герцог разрешающе махнул рукой, на то, чтобы она приняли православие. И она приняла его и несла многочасовые церковные службы и в день, и в ночи, как требовал монастырский устав. А еще она быстро выучилась и стала петь в церковном хоре. Ах, как она пела, вновь окрещенная Катерина! Такого божественного голоса не услышишь и в константинопольском храме святой Софии!

А самое главное, в повиновении и в трудолюбии дочерям великого герцога и в самом монастыре не было равных. Да и в грубых домотканых одеяниях монастырских послушниц девушки выглядели ангелами. Во всем Эпире не найти таких прелестных личиков. Они особенно выразительны в глухих, только для овала лица, монашеских гебинде[147]. Болезни, бесконечная война и прихоти сильных мира сего давно стерли с поверхности древней земли женскую красоту, за которой прилетали в эти горы боги Олимпа.

Разрушенный мост скоро восстановили, и довольные строители, изрядно выпив, потребовали, чтобы разрушительницы прошлись по нему со своими песнями. И они прошлись с теми самыми песнями, и ничего с мостом не случилось даже в осенние многодневные дожди.

Конечно, все это могло быть и иначе. Времена чумы и породившее ее колдовство еще были свежи в памяти. Тогда множество слуг дьявола было сожжено и утоплено. Народ Эпира и святая православная церковь вовремя выявляли пособников черной смерти. Но теперь в колдовстве девушек обвинил ненавистный король-завоеватель. Скорее он, убивший тысячи жителей Эпира и разграбивший страну, подходил на роль слуги сатаны, чем безвинные девицы, отец которых чем-то не угодил Душану Сильному.

В том, что девушек не подвергли пыткам, не сожгли, а их благородного родителя принимали в своих домах жители Арты, был скрытый бунт, неповиновение пришлым жестоким завоевателям, которые в глупости своей не могут понять, что околдованный песней мост рушится в ту же ночь, а не неделей позже!

Сербы для эллинов Эпира всегда были варварами. Варварами и останутся.

Как и вчера, герцог наксосский в совершенном молчании принял из рук Греты деревянную кружку с молоком, выпил ее и, не поблагодарив, удалился.

Наблюдавшие ежедневно эту сцену монахини привычно переглянулись. Разные бывают отношения отца с дочерьми. А кто знает, какие они в благородных семействах, живущих в далеких странах. Да и дочери не питают пламенной любви к этому отцу. За столько месяцев они ни разу не сказали друг другу нужных и приятных слов. Девушкам более по душе кормилица малыша герцога. Такая же трудолюбивая и кроткая, как и они сами. Женщина не пожелала принять православие, огорчив матушку настоятельницу. Но вскоре кормилица и порадовала игуменью Ефроксию небывалым урожаем капусты и лука на огороде, что добросовестно возделывался ее руками все лето. Вот с кормилицей девушки беседуют на своем языке все свободное от работы и церковных служб время.

А герцог… Пусть идет. Бог даст, не явится к вечеру пьяный, и не станет кричать в своей каменной узнице.

После выпитой кружки молока чрево Джованни Санудо немного успокоилось.

Хоть какая-то польза от этих селянок. Бог даровал их девственность как ценнейший подарок нужного для планов герцога человека. Так мыслилось. А вот получилось, что Всевышний дал их работящие руки в угоду ворчащему брюху герцога. Хотя бы за что-то полезное надоумил Господь Джованни Санудо взять их с собой. Да и мать их иногда, то ли украдкой, то ли с позволения матушки настоятельницы, приносила герцогу свежих овощей и фруктов. И на том спасибо. Вот бы еще продать ее ущербное дитя, было бы несколько золотых, по которым так соскучились руки великого герцога. Только мать не позволит. Будет крик и слезы. Да и кто купит за хорошую цену малыша с изуродованным ухом. От таких всегда жди беды. Ущербные с детства – люди неуправляемые и своенравные. А сердце их – камень, с которого сочится кровь. Так говорил великий мудрец мэтр Гальчини. И добавлял:

«Такой материал не годится для творческой работы! Только из совершенно здорового младенца можно вылепить то, что желаемо!»

О, как мэтр Гальчини был доволен, когда двадцать лет назад Джованни Санудо привез к нему в мрачные подвалы подземелья Правды двух крепких и здоровых близнецов. Мэтр долго их осматривал, а потом похлопал по плечу своего друга Джованни и с улыбкой сказал:

– Отличный материал. Ни единого изъяна. Из таких получатся отличные уроды! Я сделаю тебе королевский… Нет. Сказочный подарок! Двух вернейших и сильнейших псов! Заодно и опишу весь процесс в науку будущим хранителям тайн великого ордена!

Это был единственный раз, когда Джованни Санудо видел мэтра Гальчини улыбающимся.

Да, подарок действительно сказочный! Сколько раз Арес и Марс спасали в бою жизнь своего господина. Сколько раз уберегали его от подосланных убийц и от всевозможных опасностей. Сколько, не моргнув бровью, вытерпели обид и издевательств от разгоряченного вином великого герцога. Воистину псы, более верные своему хозяину, чем самая благородная тварь из собачьей породы.

Уже через несколько недель, как король Душан велел герцогу наксосскому до его окончательного решения находиться с дочерьми при монастыре, от своего хозяина сбежали арбалетчики, знаменоносец и поганец мальчишка-слуга. Их пустые животы стали разумом для ног. Привыкли жрать с герцогского стола, а чуть обстоятельства прижали хозяина, так и в бега. Придет время, и попадутся предатели в руки Джованни Санудо. Потешиться он на славу. Припомнит каждый день своего горестного пребывания в проклятой Арте. Горестного и голодного.

Если бы не Арес и Марс, то в последние месяцы пришлось бы таки давиться монашеской кашей без соли и жевать лепешки из дерма. Ведь великого герцога уже давно не приглашали ни в один порядочный дом Арты. И даже церковники уже не накрывали щедрые столы, ограничиваясь пресными булочками и разбавленным вином.