Статьи - Николай Лесков

Поговорка: “с ним пива не сваришь” говорит, без сомнения, о том же предмете и относится также к древнейшему времени. Она указывает на ссоры, происходившие на братчинных пирах, указывает на людей своекорыстных, сварливых и придирчивых, с которыми трудно было идти в братчинную складку. Для предотвращения этих ссор положено было незваных гостей выпроваживать вон, а если бы кто из них упорствовал остаться на пиру, шумел и дрался, такой платил пеню, вдвое большую против обыкновенного вклада, — “без суда и без исправы”, следовательно, по определению одной братчины. Это постановление относится к позднейшему времени, именно к половине XV века. В одной псковской судной грамоте того же времени говорится: “братчина судит как судьи”. Таким образом, к этому времени и на севере России братчины выработали себе некоторые определенные формы своего существования, имели свой суд и самоуправление. Но что они и прежде считались явлением законным, существование которого признано было официально, видно из того, что с давних пор братчины обязаны были от своих пиров давать известную пошлину волостелю, или тиуну, — натурою или деньгами (ведро питья, какое случится, да хлеб, да курицу, или по деньге особо за хлеб, за курицу и за питье). В монастырских имениях пошлина платилась монастырскому приказчику или игумену, когда тот приежал на братчину.[58]

Такими являются братчины в XV веке, преимущественно на севере России. Они существуют во многих местах, хотя и не имеют той правильной организации, какую с этой поры получают братчины на юго-западе России. В последствии времени братчины севернорусские не только не получали большого развития, но не удержались и на той степени, до которой дошли в XV веке, и стали постепенно исчезать вследствие быстро усиливавшейся на севере централизации, подавившей всякую отдельную самостоятельность, всякую льготу и привилегию, вследствие непомерного стремления казны к монополии во всем и преимущественно в продаже питей. Полагают, что совершенное исчезновение братчин последовало в то время, когда учреждены были казенные кабаки и когда казна сильно жаловалась на то, что в царских кабаках мало питухов. Так полагают потому, что подобное явление повторилось в недавнее время с юго-западнорусскими братствами, из которых многие прекратили свое существование по введении откупной системы, воспретившей медоварение в храмовые праздники.

На юго-западе России обстоятельства более благоприятствовали не только существованию, но и большему развитию братчин. Оттого в то время, как на севере России братчины постепенно приходят к упадку и наконец совершенно исчезают, на юго-западе они получают все большую силу, более правильную организацию и более высокий характер. Раннее, всеобщее стремление южных россиян к самостоятельности, самосуду и самоуправлению, к разного рода льготам и привилегиям, непротивное общему духу и строю государственному, раннее введение права магдебургского, развитие цехового устройства, наконец, самая борьба с католицизмом, — все это как нельзя более способствовало развитию братств, умножению числа их членов, расширению круга прав и деятельности и приобретению ими высоконравственного характера. Цехи и братства сошлись на одной почве и сообщили друг другу некоторые свои черты: братства цехам — свой религиозный характер, свою благочестивую цель, цехи братствам — свое определенное устройство, которое, однако ж, впоследствии изменилось и получило гораздо большее развитие, сообразно местным условиям общества. Первоначально в цехах каждая партия (православная и католическая) имела свою особую церковь, хотя содержание церквей производилось на общий счет; но когда усиливалась религиозная вражда, партия православных стала выделяться из цехов своею религиозною стороною и образовала особые, самостоятельные, собственно церковные, православные братства с довольно правильною организациею и строго определенною целью, которая заключалась в делах благочестия, любви и милосердия. В течение более нежели ста лет братства эти ограничиваются небольшим кругом деятельности, именно: содержанием церкви, призрением больных и пособиями бедным; главный доход их по-прежнему состоит в продаже меда, который они варят по нескольку раз в год.

Как видно из устава братств, утвержденных королем Стефаном Баторием, они имели характер древних общерусских братчин, но имели и особенности, показывающие известную степень их развития. Так, у братства есть свой дом, собственным коштом выстроенный; братства имеют сходки или определенные собрания для совещания о делах церковных и госпитальных; оно делится на старших и младших братьев; те и другие ежегодно избирают из среды себя старост; строжайший порядок соблюдается на пирах братских: никто не смеет принять неприличную позу, произнести неприличное слово; братство, наконец, в своих делах не подсудно никому, кроме самого себя. Может быть, юго-западные русские братства долго оставались бы в таком виде, если бы особенные обстоятельства церкви не вызвали их на более широкое поприще. Эти обстоятельства были гонения на православие, воздвигнутые Польшею в юго-западнорусских областях.

Надобно было силе противопоставить силу, учености — образование, требовался дружный, единодушный отпор чуждому влиянию, нужно было тесно соединиться православным для защиты своей веры и народности. И братства получают с этого времени новый характер, более правильную и постоянную организацию и более обширный круг прав и деятельности. Уставы двух братств, утвержденные патриархами и королем, по определению братского собора 1591 г., поставлялись в образец всем прочим братствам, имевшим явиться в других городах, да везде, как сказано в соборной грамоте, единакия брацтва будут. Преобразованные и новоучрежденные братства получают обширное значение во всех отношениях. Всякое сословное различие в них сглаживается; число их членов не ограничивается приходом, сословием или городом, а простирается на все сословия и на все местности, в которых живет православие; в братства записываются князья, знатные дворяне, казаки всех чинов, простые шляхтичи, купцы, мещане, высшее и низшее, черное и белое духовенство, последнее иногда с целыми приходами, записывались и лица женского пола и даже православные иностранцы, как господари молдавские и валахские. Прежний доход братств от сыченья меда не упоминается более в уставах братских; теперь братчики делают денежные определенные и добровольные вклады, из которых последние простираются иногда до значительных сумм, записывают и недвижимые имущества. Кроме содержания церквей и их причтов, каждое братство имеет богадельню, странноприимный дом, госпиталь, школу; иные имеют типографии и занимаются изданием богослужебных и других книг, содержат певчих, учителей и даже нарочитого проповедника. Братские собрания делаются чаще и определеннее (обыкновенно раз в неделю после утрени, главные — раз в месяц, чрезвычайные — по требованию обстоятельств и годичные — в Фомино воскресенье), предметы их совещаний шире и разнообразные. Тут идет уже речь не об одних справах церковных и шпитальных, но о предметах первейшей важности, о распространении просвещения, о поддержании целости и чистоты веры, о соблюдении строгой нравственности, о защите прав всего юго-западного русского народа. Братства являются на соборах, они всюду на судах и пред троном королей. Братства сносятся между собою и помогают друг другу вещественно и духовно, сносятся с епископами, митрополитами и патриархами и держат с ними совет о благочестии. Никакая власть, никакой суд не мешаются в дела братские. Братский суд получает огромное значение: он блюдет за чистотою веры и нравственности; обличает, вразумляет, увещевает, судит противных церкви, не исключая и епископов; отлучает упорных от общения с верующими, и никакая власть не в силах противиться суду братскому или снять отлучение, им положенное. Суд братства — суд церкви; апелляция возможна была только к константинопольскому патриарху. Чрезвычайные права предоставлены были братствам, но велики были и их заслуги. В течение почти двухсот лет в их госпиталях получали врачебную помощью страждущие разными недугами; в их богадельнях призревались калеки, старцы и люди бесприютные и беспомощные. В братских храмах православные видели наилучший порядок и благолепное служение, даже в то время, когда прочие храмы были запечатываемы и обращаемы в мечети, конюшни, питейные и позорные дома. Братские типографии снабжали (иногда безмездно) книгами весь юго-западный русский край: одно львовское братство выдало этих книг более 300 000. В братских школах воспитывалось русское юношество. Братский суд хранил чистоту веры и нравственности; братства с редким самоотвержением отстаивали нагло попиравшиеся права всего юго-западного русского населения; они принимали ближайшее участие в управлении, а среди смут и беспорядков водворяли порядок и согласие. Братские общины служили, наконец, представителями и образцами чистого православия и нравственности, поучительного самоотвержения, твердого мужества и терпеливых страданий, тихой и чистой любви, мира и единодушия. На этой высоте нравственной братства держались до той поры, когда, истощив последние силы в неравной борьбе, иные безвестно прекратили свое существование (как луцкое братство), другие склонились пред ненавистной униею (как братство львовское 1708 г.), а третьи, хотя и пережили первых, но должны были войти в самый тесный круг деятельности, проявляя ее только в делах набожности и человеколюбия.