Статьи - Николай Лесков

4) Необходимо перенести все личные повинности на имущества граждан, что сделается рационально возможным и, конечно, неизбежным по устранении вышеупомянутых препятствий к экономически свободному развитию нашего быта. Одно равномерное переложение податей с лиц на имущества значительно увеличит, без увеличения податного процента, доходы нашей казны.

5) Необходимо отказаться государственной казне от некоторых регалий и вообще налогов, которые обременительны для народа и малодоходны для казны уже потому, что требуют значительного служебного персонала и вообще непропорционально громадных административных расходов. Главное место между такими регалиями и налогами занимает, конечно, соляная регалия, передача которой частной промышленности может совершиться с значительными выгодами для казны и не менее значительным облегчением для народа.

Что касается нашей монетной системы и средств к покрытию наших государственных долгов без обременения народа налогами и без неуместной продажи государственных имуществ, кроме тех, разумеется, которые никоим образом не могут рационально состоять в ведении государственной администрации, то и улучшение монетной системы и отыскание средств к покрытию долгов могут приводить в затруднение разве самозванцев-финансистов, кое-как знакомых с наукой о финансах, по одним книгам, но никак не могут приводить в затруднение человека, знающего средства России и сознающего законы и условия рациональной финансовой администрации. Наши современные финансовые затруднения весьма неосновательно объясняются многими одною последней войной. Причина их не столь одностороння. Во всяком случае, они столь же мало сообразны, в сущности, с богатством и средствами вообще России, как несообразен был бы человеку, обладающему богатством Ротшильда, недостаток в средствах к жизни.

<О ХАРАКТЕРЕ РУССКИХ ЗАКОНОВ ВООБЩЕ И О ГОРНОМ В ОСОБЕННОСТИ>

С.-Петербург, вторник, 27-го марта 1862 г

Русское законодательство между прочим имеет тот неоспоримый недостаток, что оно очень обширно и неудобно для изучения. Этот недостаток всем очень давно и очень хорошо известен, но общество только при царствовании нынешнего Государя встречает возможность выразить свои соображения относительно некоторых законоположений, утративших современность и требующих радикального изменения или совершенного уничтожения в обоюдных интересах общества и правительства. Недавно у нас частию пересмотрены, а частию еще и теперь пересматриваются уставы, касающиеся разных отдельных частей внутреннего управления, наконец, даже и самый порядок судопроизводства обречен коренным реформам, в обсуждении которых участвовали известные русские юристы. Важные вопросы о податях и повинностях разработаны также довольно многосторонне и подробно. Во всех этих трудах русская литература не отказывалась принимать посильное участие, и, как ни слабы, как ни шатки были некоторые из выраженных ею мнений, они все-таки принесли свою долю пользы общему делу.

Теперь обстоятельства выдвигают на сцену горный устав. Поднятие вопроса о русском горном уставе принадлежит Политико-экономическому комитету, учрежденному при Императорском русском Вольном экономическом обществе, где 17-го марта происходило заседание, специально посвященное этому уставу. В этом заседании присутствовали многие деятельные лица, удостоившие посетить комитет в качестве экспертов, и здесь была подвергнута обсуждению записка, составленная г. Дмоховским, “О горном уставе в отношении частных владельческих горных заводов”. Записка эта представляет очень много интереса, но пределы газетной статьи не позволяют нам сообщать разных подробностей, на которые автор, очевидно хорошо знакомый с горнозаводским делом, умел обратить внимание членов, гостей и экспертов, присутствовавших на заседании 17-го марта.

Г. Дмоховский, начавший чтение своей записки тотчас после открытия заседания, заявил вначале о минеральных богатствах нашей страны и о возможности давать разработке минеральных богатств самый широкий ход, несмотря на жалобы, раздающиеся во многих местах на недостаток горючего материала, необходимого для горнозаводского дела. Он указал на каменный уголь, “до которого все страны докапывались не прежде, как по истреблении своих лесов”. Затем читал о том, что самое “название книги нашего “Свода законов”, которая объемлет законоположения, относящиеся до горного промысла, не выдерживает критики с теоретической или научной точки зрения”, ибо “в нашем горном уставе излагаются и горные законы и горные уставы, в собственном значении этого слова, и горные учреждения”. — “Устав имеет в себе 2 653 статьи. Одни из них определяют собственно горные законы, другие — горные уставы и третьи, наконец, — горные учреждения. Все эти статьи не распределены систематически, так что законы, уставы и учреждения смешаны между собою”. Очерчивая историю развития русского законодательства по горнозаводскому промыслу, автор делит ее на несколько периодов, “благоприятных” и “неблагоприятных” для этого дела. Но мы оставим в стороне этот исторический очерк, хотя он и очень интересен, и заметим только то, что “самая большая часть статей, вошедших в устав после 1826 г., относится не к горным законам, а к учреждениям, а горные законы остаются без пересмотра. Новейшие статьи определяют: учреждение института, школы, училища, физической, магнитной и метеорологической обсерватории; обмундирование чинов горного ведомства; оклады жалованья и столовых; пособия на подъем; увольнения в отпуски; назначение пенсий; воздание почестей при погребении усопших генералов; привод иностранцев к присяге; запрещение прикомандировывать горных офицеров к лейб-гвардии; переименование чинов; устройство неспособных воспитанников; выписка из-за границы инструментов; горная стража; линейные и сибирские батальоны; подвижные инвалидные роты; разъездные команды; дозволение нижним чинам иметь собственные дома; комплектование батальонов; дисциплина; приготовление унтер-офицеров; солдатские дети и т. п. Все это утолстило наш горный устав, но не дало ему жизненного значения”.

“По изучении устава”, продолжает автор (что, по его словам, составляет задачу довольно трудную), “оказывается, что о владельческих заводах существуют в нем не одна, а три идеи”.

“1) Всеми заводами управляет министр финансов. Управление это производится посредством штаба корпуса горных инженеров, департамента горных и соляных дел и местных начальств.

Слово управляет относится ко всем заводам: государственным, посессионным и владельческим и ко всем сторонам их жизни, то есть к хозяйству, полиции и суду.

2) Горному местному начальству вверяется: а) управление казенных заводов; b) ведомство и содействие в управлении посессионных заводов и с) ведомство и содействие в управлении частных заводов (ст. 299-я)”. Здесь автор замечает, что “министр финансов, вероятно, не передавал местному начальству своего права управлять всеми заводами, исключая замосковных, которые, по букве закона, управляются горным правлением, имеющим пребывание в Москве”.

“3) Местное начальство, не вмешиваясь во внутреннее хозяйство частных заводов, покровительствует им и помогает советами и всеми другими способами в рудном и заводском промыслах и пр.”. Развивая последствия этих узаконений в применении их к практике, г. Дмоховский доходит до убеждения, что наш “горный устав не имеет единичной жизни и что статьи его составляют ткань трех разных основ и трех разных приборов”. Для подкрепления своего вывода он указывает сначала на статьи, по которым частные заводы управляются горным начальством. В них сказано (ст. 889-я), что “берг-инспектор предлагает[55] заводовладельцу все то, что, по его замечанию, служит к улучшению машин и сокращению работ”. — “Ни одно горное имение не может быть разделено на части без разрешения горного правления” (477, 478 и 562 ст.). “Когда министр финансов найдет особые уважения, то имеет право испросить высочайшего разрешения на отдачу владельческого завода в казенное управление (ст. 559)”. — “Когда завод принадлежит многим владельцам, то министр финансов имеет право испросить высочайшее разрешение об отдаче его в административное управление. (Прим. к ст. 478)”. И много тому подобного. Относясь к “содействию”, которое горнозаводское начальство должно оказывать по закону владельцам частных заводов, г. Дмоховский справедливо замечает, что смысл этого содействия очень неопределителен и что потому, являясь без призыва, без просьбы того, кому его оказывают, оно становится или вмешательством или знаком особенной благосклонности. По закону же содействующие меры доходят до того, что (ст. 888) “берг-инспектор дает заводчику на замечание (подлин<ные> слова ст<атьи> закона), если заметит что-нибудь к улучшению заводов”. — “Смотрит, соответствует ли доброта металлов цели употребления их (ст. 852)”. — “Смотрит, не вырубается ли лес на заводские действия более надлежащего или более положенного; притом не вырубаются ли ближайшие к заводам леса несоразмерно сделанному положению; располагаются ли дровосеки надлежащим образом и т. д. (ст. 853 и 854)”. — “При накоплении на заводах горной недоимки отряжается в оные на их счет чиновник горного ведомства (ст. 530)”. Потом в уставе сказано, что владельческие заводы управляются самими владельцами и владельцам этим предоставлено даже распоряжаться ими на правах полной собственности. Г. Дмоховский сделал несколько весьма дельных указаний на несообразность, сбивчивость и противоречивость многих положений горного устава и особенно ясно доказал, во-первых, вред, происходящий от вмешательства чиновников в дела частных заводовладельцев, а во-вторых, совершенную бесполезность некоторых мер, стоящих правительству чувствительных расходов, как, например, посылка в заводы, допустившие недоимку, особых чиновников. Лица эти там решительно ничего не делают, да и ничего не могут делать, а просто “живут на экзекуции”. Мы уже сказали, что не можем позволить себе подробного изложения записки г. Дмоховского, и потому проходим мимо его интересных указаний и обращаемся прямо к заключению, которое он вывел. Его, конечно, нетрудно предвидеть, ибо горный промысел, так же, как и всякий промысел, прежде всего нуждается в независимости и свободе, которые для интересов дела и выгод страны (а не исключительных личностей) полезнее всякого регламентарного покровительства и официальных содействий, особенно если эти содействия являются или как вмешательство, или как знак особенной благосклонности. Поэтому мы и здесь не будем входить в подробности предложений г. Дмоховского, способных интресовать только заводовладельцев или горных специалистов, из которых далеко не состоит весь круг наших читателей и которые, без сомнения, вскоре встретят об этом предмете самые подробные сведения в “Горном журнале”, издаваемом Ученым комитетом корпуса горных инженеров. Автор стоит за освобождение промысла от тяжкой опеки и за уничтожение всего лишнего, что без всякой пользы обременяет казну, как, например, особая горная полиция, в который нет никакой нужды, ибо все горные полицейские узаконения “не заключают в себе никаких особенностей сравнительно с узаконениями общей полиции”. Г. Отрешков, после чтения записки г. Дмоховского, привел несколько статистических данных, свидетельствующих о самом печальном состоянии горного дела в России, и указал частию на причины дороговизны чугуна и железа, столь необходимых нашему народу, который за всякую железную вещь платит далеко дороже того, во что такая же вещь обходится крестьянину Англии и других европейских стран. Но самый большой интерес заключают в себе слова, сказанные, после г. Отрешкова, присутствовавшим в заседании заводчиком г. Полетикою. Как лицо не только близко знакомое с делом, но и очень заинтересованное в нем, он говорил о нем с тем чувством и с тою энергиею, какие могут быть вызваны у человека, видящего разрушение своих долголетних усилий. По его словам, нынешнее состояние горного дела продолжаться не может и должно неминуемо лопнуть, если немедленно же оно не будет поставлено в другое, более благоприятное положение. По словам г. Полетики, дело еще кое-как тянулось, с горем пополам, при крепостном труде; но никто не может да и не станет вести его теперь, если, с изменением экономических условий страны, вследствие распоряжения 19-го февраля, не изменятся многие другие условия заводского дела. Он не привел в подкрепление своих слов никаких статистических данных, но для подтверждения этих слов указал на одну отрасль горнозаводского дела — на добывание серебра. По его словам, самым печальным фактом в добывании этого металла служит не низкая цифра извлечения его из сибирских рудников, а то, что добыча серебра из сибирских недр производится постоянно в убыток, и дело приняло такое смешное и жалкое положение, что, в настоящих обстоятельствах, можно желать, чтобы серебра добывалось как можно меньше или даже совсем не добывалось. Горные специалисты, присутствовавшие на этом заседании, не опровергли слов г. Полетики, но заявили, что весь горный устав уже пересматривается и что дело это не составляет никакого секрета, так что всякие относящиеся к нему соображения могут быть выражены свободно. В следующее заседание, которое будет происходить на днях, вопрос этот снова поступит на обсуждение, и в нем опять примут участие те же эксперты, а комитет надеется иметь перед собою сведения о соображениях лиц, занятых пересмотром горного устава.