Разрушители - Ирина Сыромятникова

Я столько ехал, я так ждал, и вот какая-то банда клоунов…

Пограничные воспринимали ожидание как должное, Серые просто не знали, как все должно быть, а вот мое терпение иссякло мгновенно. Я бросил поводья ближайшему всаднику, спрыгнул на истерически скрипнувшую доску и пошел выяснять отношения. Ненавижу бардак, не-на-ви-жу. Почему с папой такого не бывает? Я с первого взгляда вычленил из толпы «типа начальника» — мага в мантии ордена, но с королевским гербом на груди — и как-то сразу вспомнил, что, хотя охраной границ занимаются Пограничные Стражи, давать разрешение на выезд и въезд могут только чиновники короля. Магу было достаточно оценить мой рост, чтобы понять, кто перед ним, а мне было достаточно одного взгляда на его очки, чтобы прийти в раздражение. И очкастых тоже ненавижу!

— Почему остановились?

Чиновник подбоченился:

— Правила таможенного контроля требуют составления списка въезжающих, с указанием имени, даты и места рождения, а также цели посещения королевства! Общим числом пропускаются только Пограничные Стражи. Я должен тщательно контролировать…

— Вы хотите потребовать отчета у Великого Лорда? — спросил я у него тем тоном, после которого отец обычно отдает команду «взять».

Пограничные с готовностью зашуршали оружием. Чародей заметно побледнел.

— Вы смелый человек! — продолжил я уже нормальным голосом. — Я бы на такое не решился. Сделаем так: мастер Ребенген и мастер Харек останутся здесь и помогут вам составить ваш список. Остальные поедут со мной, под мою ответственность, иначе мы до вечера к жилью не доберемся.

Оставаться ночевать в маленьком домике таможенной службы я не желал принципиально. Этой дорогой никто, кроме Пограничных, не ездил, поэтому гостевых комнат у них не было, а спать в чужих постелях мне осточертело. Могу я, наконец, рассчитывать на комфорт?! Мастер Ребенген подавал коллеге какие-то неопределенные знаки, и таможенник благоразумно решил не связываться.

Мы, не торопясь, поехали дальше.

— Закон должен быть одинаков для всех! — веско объявили у меня под локтем.

Гверрел пустил своего коня рядом и теперь сурово сверкал линзами очков.

Я с любопытством посмотрел на заклинателя. Неужели он предпочел бы торчать на посту битый час, пока чиновник будет записывать показания плохо говорящих по-арконийски солдат? Господи, и эти его очки…

— А вы считаете разумным задерживать такое количество народу рядом с рекой? Я, например, не уверен, что здешние твари поддерживают контакт с нашими друзьями из Ганту.

Заклинатель озадаченно нахмурился, я вздохнул и постарался вернуть себе объективность.

— Вы конечно же правы — не следовало мешать человеку исполнять его долг. Но я уверен, что мастер Ребенген и ваш капитан уладят все необходимые формальности.

Гверрел остался в некотором сомнении.

Мой наставник и Харек догнали нас галопом буквально через пятнадцать минут. На все вопросы чародей только отмахнулся:

— Да пустяки, честное слово! Я заранее попросил мастера Харека составить списки, оставалось только подписи поставить. Уважаемый офицер просто не понял, о чем речь. Ты не сердись на него, Гэбриэл, он недавно на должности и еще не имел удовольствия общаться с твоей семьей.

С моей семьей? То есть со мной и… с папой. Если подумать, отец бы повел себя так же, разве что о составлении списка распорядился бы сам. Гм… Что же это я в последнее время такой взвинченный? Где-то в глубине души мне послышался гнусный смешок. Да нет, на шутки Тени это непохоже, призрачный вор не склонен был к открытому конфликту. Это, скорее, наша, семейная черта…

Третий Драконис подряд. Добрейшие подданные закопают меня живьем, наплевав на Разрушение. Даже у ангельского терпения бывает предел.

Пора брать себя в руки. То равновесие личностей, о котором вскользь упоминал наставник, устанавливалось явно не в самом удачном месте. «Ты станешь тем, кем захочешь», — твердо напомнил я себе. Осталось выбрать кем и захотеть. Только не Новым Арконийским Пугалом! Неужели я не смогу быть тоньше, благоразумнее, чем отец? Я столько читал о Древнем мире, так восхищался тогдашними нравами и порядками, и все только для того, чтобы при первом удобном случае начать подтверждать репутацию семьи. Я просто обязан перенести хотя бы толику былого благолепия в настоящее. А поможет мне в этом… Вот он, едет со своими, но немного впереди, зорко оглядывая земли исконных врагов в поисках очевидного непотребства. Гверрел. Ценный кадр. Вредный до ж…, но любой непорядок углядит и шум поднимет такой, что Ракшам тошно станет. Если его свои же не придушат, надо будет страдальца прикормить, дать какую-нибудь должность, но главное — не позволять ему общаться с папой. Папа его бантиком завяжет, останутся одни очки. Ну не любит мой папа, когда ему читают мораль.

Дорога струилась между холмами, уводя нас все дальше и дальше от Пустоши, реки, демонов и бездорожья. Я ехал в каком-то странном ошеломлении, отыскивая и находя привычные черты арконийского жизни, пытаясь убедить себя, что цель достигнута и все позади. У меня ничего не получалось, знакомая с детства земля отказывалась принимать меня. Взгляд сам собой шарил по сторонам, впивался в изгибы дороги, выискивая движение в кустах терновника, в густом ковре бурой колючки с редкими вкраплениями диких злаков. Я беспокойно мял в руке уздечку, пытаясь не привлекать внимания спутников к необъяснимому приступу паранойи. Раньше со мной такого не случалось, с другой стороны, раньше у меня не было души. Тень Магистра тихо нашептывал, что стоило бы напиться…

В конце концов я пришел к выводу, что в мое сознание стучится очередное пророчество, как всегда невнятное. Спасибо хоть без кошмаров. Ясно только, что ничего хорошего не предвидится.

Уже позже, на постоялом дворе, когда я принял долгожданную ванну и съел нормальный, а не забацанный кулинарами от Пограничных пирог, мне пришло в голову обсудить этот вопрос с Тенью. Вызвать внутреннюю раздвоенность оказалось неожиданно легко, но призрачный вор делиться своими соображениями не спешил. Анекдотов тоже не было.

«Ну что, жизнь налаживается?» — окликнул я его.

Неопределенное мычание.

«Что мрачный такой? Хочешь, я тебе пива закажу? Нам сейчас все можно».

«Лопату себе закажи, — посоветовал Тень. — И мессу погребальную, вдруг твой папан забудет».

Я почувствовал легкое раздражение. Почему я — меняюсь, а этот урод как был, так и есть?

«Без хамства никак?»

Мученический стон.

«Я че, виноват, что умный?»

«Зато я — красивый!»

Тут ему возразить было нечего.